| Василий Голованов "Остров". Документальный роман |
[22 Feb 2014|05:07am] |
Экстремальность десятидневного похода минимальна. Где бы он не случился. И какой бы дикой и первозданной не была вокруг природа. Но ровно до тех пор пока не вышел из-под контроля. Выход из-под контроля, впрочем, связан с катастрофами и прочими форс-мажорами, а это уже не «травелог», но что-то другое: «роман катастроф» или «хроники объявленной смерти», к которым книга Василия Голованова не имеет никакого отношения.
У нас на Урале, в относительно диком горнозаводском районе весьма распространён «горный туризм», вот и мне родители однажды купили путёвку на трёхдневное путешествие по лесу с рюкзаками и редкими стоянками. Но мне было бы странно делать из этой типовой экскурсии травелог; а вот повесть из него могла бы получиться вполне, так как для внутренние состояния для худлита важнее внешних красот.
«Остров» не случайно назван «документальным романом»: издательское предисловие объясняет, что после публикации рассказов о северном острове Колгуев в трёх номерах «Дружбы народов» и отдельного книжного издания в 2002-м году, автор значительно переработал текст, «отжав его». Помимо прочего, ушла и вторая часть первоначального заголовка – «апология бессмысленных путешествий», оставшись названием только второй главы, едва ли не самой интересной.
В ней Голованов, пытаясь объяснить цель своей странной тяги к походной жизни («романтический замысел моего путешествия вышел насквозь лживым: нет ничего менее романтического, чем сегодняшний Север…», 17) выстраивает массу теоретических цепочек. Одна из них посвящена «литературе приключений» и попадают в неё самые очевидные книги, отвечающие в массовом сознании за трудности путешествий.
«У истоков традиции – «Одиссея» Гомера и «Энеида» Вергилия», 31. Раннее Средневековье представлено святым Бренданом-мореплавателем. Эпоха «великих географических открытий» ассоциируется со Свифтом и Дефо, утопией Томаса Мора и, уже ближе к нашим временам, «Моби Диком», Гогеном («Ноа Ноа») и Рокуэллом Кентом. Особо Голованов любит книги «про остров». И здесь упомянуты «Волхв» Джона Фаулза и «Восток есть Восток» Т. Корагассена-Бойла.
Список сколь безупречный, столь и очевидный, а, главное, методологически точный: чтение формирует в человеке запрос на мечту, которая затем и реализуется. Или не реализуется: «Во всяком случае, я полюбил остров как идею раньше, чем впервые побывал на каком бы то ни было острове. Так случай уловил меня в первую ловушку.
Скоро я попался и на вторую: мечту совершить путешествие. В этом тоже нет ничего особенного, все мальчишки мечтают путешествовать. Причём, заметь, именно путешествовать – подвергать себя опасностям, ползти, идти, изнемогая от тяжести или жажды, измерять собою пространство, породнясь с ним и отдавая ему, по закону родства, и силы, и отчаянье, и восторг свой, чтобы взамен получить нечто, чему я даже не знаю имени, но обладателями чего никогда не станут туристы, как из аквариума глядящие из автобуса на достопримечательности Москвы, Парижа или Лондона. Пространство одарит тебя неисчислимыми богатствами. Пространство сделает тебя человеком…», 33
На Колгуеве Голованов повредит ногу и позвоночник, будет не есть и не спать, трое, пять и даже больше, десять суток шагать…
Правда, не ради нескольких строчек в газете, и даже не ради 18 строк дневника в первый день островной экспедиции, которую автор так и обозначает «пойди туда, не знаю куда», но ради книги, возникшей в результате. Всё ради её, единой.
( Василий Ярославович и Петька )
|
|