| К.Ф, Э. Бах, Гайдн, Бетховен. Оркестр Musica Viva, А. Рудин, А. Штайер, КЗЧ |
[12 Apr 2014|02:15am] |
В «Симфони соль мажор», первом сочинении Карла Филиппа Эммануила Баха (второго из пятерых сыновей «главного» Баха-отца), прозвучавшее на концерте, за клавесин сел сам Александр Рудин, руководитель камерного оркестра Musica Viva. Вероятно, для того, чтобы получше оттенить манеру главного солиста этого вечера – немецкого музыканта и дирижёра Андреаса Штайера, показать разницу исполнительских стилей и подходов. Ведь, и барокко может быть разным.
Дальше солировал и руководил уже Штайер – с его участием сыграли второе сочинение Карла Филиппа Эммануила («Концерт для клавесина и струнных до минор»), в котором Рудин принимал участие уже как "рядовой" виолончелист, сидящий в оркестре, а так же «Концерт для клавесина и струнных ре мажор» Йозефа Гайдна.
Мне кажутся крайне важными такие внутренние перестановки и соучастие худрука с «обычными» оркестрантами: Musica Viva выглядит как коллектив редкостных единомышленников (заединщиков), крайне увлечённых общим делом.
Это мгновенно отражается на качестве исполнения и общем настрое концерта, оказавшегося необыкновенно оптимистичным и душеподъёмным – особенно в самом конце концерта, когда после исполнения Пятой музыканты начали поздравлять друг друга; так люди, сбросившие тяжёлый груз подготовки («мы сделали это!») братаются во времена важной и принципиальной Победы.
Концерт, действительно, вышел красивым и лёгким, дающим силы и радостное послевкусие, когда хочется не торопиться домой, но пройтись по центру вечерней Москвы, купающейся в проруби апрельского хлада и всех этих автомобильных огней, спешащих мимо.
Мы же привыкли, что Бетховена нам представляют монументальной, в духе Льва Толстого, широкоформатной симфонической громадой, обязанной высказаться по самым животрепещущим вопросам бытия, тогда как принципиально камерная Musica Viva выдала Бетховена «с той стороны прозрачного стекла», как если никакого ХХ не существовало.
( барокко навсегда )
|
|