Принципат или Девятый сон Холмогорова
Холмогоров спал. Ему снился Великий Рим.

Принцепс Гай Юлий Цезарь Октавиан Август Путин вышел на Красное Крыльцо Капитолия. Его сопровождали префект преторианцев Марк Порций Иванов и старший советник, философ и аскет-миллиардер Квинт Гортензий Авл Овский. Последний прихрамывал на левую ногу. Несколько месяцев назад он испросил у Цезаря командование легионом и возглавил поход римских войск в непокорную Скифохохляндию. Войска 38 раз неудачно штурмовали твердыню варваров - город-герой Кыев. Ловко пущенный из неприятельской катапульты вареник и послужил причиной хромоты великого философа. Когда последние крысы были съедены, он приказал трубить отступление. Перед тем, как войско двинулось в обратный путь, Авл Овский велел провести показательную децимацию, что позволило сэкономить продовольствие по дороге в Рим.

Солдаты, радуйтесь! - воскликнул принцепс. - Благодаря проведенной мной административной реформе, империя поделена на семь областей под начальством малых августов, что позволило нам улучшить управление и снизить количество казней. Казна, разворованная в правление предыдущего Цезаря, снова полна. Введение проскрипций позволило выручить значительные суммы за счет недостойных богачей Марка Люциния Березовского и Люпуса Корнелия Гусинского. Благодаря чему, о воины, в третьем квартале текущего года, года консульства Октавиана и Августа, мы приняли решение повысить вам денежное содержание с 1500 до 1635 медных руболов.

Добавлю от себя! - воскликнул префект Марк Порций Иванов. - Отныне в ваш вонючий луковый суп будет позволено добавлять немного петрушки, а в каждую когорту направлен раб с бурдюком бесплатной рыгаловки! Мы есть первый Рим и второму не быти! Да здравствует император!

Ответом был нестройный гул, быстро переросший в рев. "Они повысили нам жалование, но ничего не говорят об отмене субсидий на посещение публичных домов" - разорялся какой-то центурион.
"Цезарь, геть" - орала толпа, забрасывая свиту Божественного луком и тухлой рыбой. "Где-то я уже это слышал" - с мучительным недоумением подумал хромой философ Авл Овский. С мучительным - потому что как раз в этот миг большая луковица угодила ему в правый глаз. "Я с вами, я за вас", - воскликнул философ, вынимая меч и бросаясь к Цезарю…

Взбесившаяся толпа мигом смела охрану и через полчаса все было кончено. Солдаты метались по опустевшему Капитолию, пока один из них не заметил торчавшую из-под портьеры ногу.
Он ухватился за нее и хорошенько дернул. "Пустите меня, я щекотки боюсь" - донеслось из-за портьеры. Солдат напрягся и дернул сильнее, вытащив на свет Божий Гнея Помпея Ольшанского, римского журналиста и дальнего родственника Цезаря, да упокоит его Юпитер!

Солдату раньше приходилось охранять дворец. Только бросив взгляд на лицо Гнея Помпея, он понял в чем дело и благоговейно опустился на колени, едва слышно прошептав: "Отец нации".

Через полчаса под дикие крики "Да здравствует император" сенат избрал Гнея Помпея Ольшанского принцепсом, консулом, цензором, претором, трибуном, эдилом и центурионом.

Новый Цезарь выступил перед почтенным собранием с речью на тему "Как нам, гнобя, упромыслить наше петюканье", которая была встречена присутствующими исключительно благосклонно, благо солдаты были рядом. Сенат постановил, что каждый консул, вступая в должность, будет зачитывать эту блестящую речь (разумеется, наизусть).

Так в Риме в очередной раз началась новая эпоха.
Тут Холмогоров проснулся.