Ицкович и Сатана
Давным-давно, в прошлом году, жил в Москве Ицкович. Держал Ицкович в Москве жорные места – «Макдональдс», «Ростикс» и «Крошку-картошку». Человек он был культурный, потому тянуло его к книгам и просвещению. Бывало, идет Ицкович по Тверской, бородой крутит, как вдруг на пути его магазин «Москва», где книги бумажные продают. Тут то Ицкович пальцы, масляные от съеденной селедки, о бороду вытрет, не утерпит, зайдет, да книжечку издательства «Оги» купит.

Как-то раз явился Ицкович в «Макдональдс» получать доходы великие. Прошел в кассу, где гамбургеры выбивают, да всю годовую выручку и снял. Идет по Тверской, счастливый. А навстречу ему – Сатана. «Дай, - говорит, - мне подаяние на корм Гусинскому. Ибо страшно страдает оный Гусинский, от демократии отлученный». Заплакал добрый Ицкович, да всю годовую выручку Сатане и отдал. Захохотал Сатана, исчез, а «Макдональдс» вмиг сгорел, будто его и не было.

И в другой раз явился Ицкович в «Ростикс» получать доходы немалые. Прошел в кассу, где курей выбивают, да всю годовую выручку и снял. Идет по Тверской, довольный. А навстречу ему – опять Сатана. «Дай, - говорит, - мне подаяние на корм Березовскому. Ибо страшно страдает оный Березовский, от свободы слова отлученный». Заплакал добрый Ицкович, да всю годовую выручку Сатане и отдал. Захохотал Сатана, исчез, а «Ростикс» вмиг сгорел, будто его и не было.

В третий раз явился Ицкович в «Крошку-картошку» получать доходы малахольные. Прошел в кассу, где картошку нарезают, да и снял годовую выручку. Идет по Тверской, негрустный. А навстречу ему – третий раз Сатана. «Дай, - говорит, - мне подаяние на корм Ходорковскому. Ибо страшно страдает Ходорковский, от ЮКОСа отлученный». Заплакал добрый Ицкович, да всю годовую выручку Сатане и отдал. Захохотал Сатана, исчез, а «Крошка-картошка» вмиг сгорела, будто ее и не было. И понял Ицкович, что вконец разорил его Сатана. Поднял добрый Ицкович с земли малую крошку, от «Крошки-картошки» оставшуюся и заплакал горькими слезами.

Вдруг, видит Ицкович, бежит по Тверской пудель малый, Гозманом прозываемый. До того тощий, до того лядящий – страсть. Увидел пудель в руках Ицковича малую крошку и стал просить. И до того умильно просил, что не сдержался Ицкович, отломил от крошки бОльшую долю и скормил пуделю. А малую крошку сам съел и еще пуще заплакал. Тут пудель и говорит ему человеческим голосом: «Не плач, Ицкович, за доброту твою и за свободу слова страдания помогу тебе».

Удивился Ицкович и говорит: «Как же ты мне поможешь?». «Просто, говорит пудель. – Научу тебя, как душу продать Сатане с целью экономической эффективности».

Пудель восемь раз вокруг себя перевернулся, взвизгнул, прыгнул, блоху поймал. Тут развергся Ад. И явился из Ада сам Сатана. «Здравствуй, - говорит,- добрый Ицкович, погорели твои жорные места?». «Погорели», говорит Ицкович. «Это, говорит Сатана, не беда. Построю я тебе в одну ночь новые заведения, да с культурою. Ты только душу свою мне продай, да подпишись здесь, здесь, да еще вот здесь». А пудель в ухо Ицковичу мордку сунул и шепчет: «Соглашайся, соглашайся, соглашайся».

Вздохнул добрый Ицкович да и согласился. Подписал Ицкович кумтракты великие. Захохотал Сатана. «К утру, говорит, воздвигну тебе заведения новые. С первым лучом Солнца заведения – твои, а душа твоя – моя».

И воздвиг Диавол в одну ночь новые заведения – «Пироги» да «Билингву» сатанинскую. Ходит Ицкович по заведениям, дивуется. Всю книги разные, а иные – с картинками. Всюду официантки модные, да обслуживание быстрое. На кухне на золотых сковородах котлеты жарят. Супы кипят разнообразные. Да только жаль Ицковичу душу свою отдавать. А до рассвета недалече.

Опять заплакал Ицкович. Подошел к нему добрый пудель Гозман и говорит: «Не плач, Ицкович, я тебе пригожусь. Дай мне душу свою, я ее спрячу так, что не найдет ее Сатана». На том и порешили.

С первым лучом Солнца явился Сатана в город Москву. «Ну, говорит, воздвиг я тебе, Ицкович, заведения разнообразные. Пришел твой черед – душу мне отдавать». «А нет ее у меня», говорит Ицкович, а сам в бороду ухмыляется.

«Как это нет?», говорит Сатана. Обыскал Диавол все «Пироги» и «Билингву» - нет души. Обыскал Москву и Москву-реку. Позвонил 09. Осмотрел весь мир и всю Вселенную. Но нигде не нашел душу Ицковича. А все потому, что пудель, который Гозман, спрятал душу под георгин, а то место никто на свете не знает, ни люди, ни Ангелы Божии, ни Сатана, а только сам Господь Бог.

И восстал Сатана в великом гневе. «Раз, говорит, не отдал ты мне душу свою, Ицкович, то и я свою часть контракта не выполню. Поселюсь я во всех твоих заведениях до скончания мира». Захохотал Сатана и поселился в «Пирогах» и «Билингве». Оттого обслуживание в них стало медленным, официантки – ленивыми, а в книжной лавке стали продаваться сплошь гадкие аппликации.

С той поры живет Ицкович хорошо. Душу пудель ему воротил. Вот только в заведениях его поселился Сатана. По ночам гадит он в суп, плюет на сковородки, с хохотом жарит котлеты из летучих мышей, а из кала их гонит вонючее «пиво». И если б не добрый пудель, что кусает Диавола за пятки, совсем бы загадил Сатана «Пироги» и «Билингву». Но об этом – в другой раз.