О нашем тысячелетнем рабском фашизме
(по итогам беседы с Константином Крыловым)

Любые обвинения русских в рабстве, фашизме или принадлежности к быдлу следует рассматривать как попытки лишить наш народ дееспособности. Тот, кто говорит, что русские – «рабы», «быдло» или же фашисты», тем самым тем самым утверждает неспособность нашего народа к самостоятельному существованию и необходимость внешней опеки. Если есть раб, то должен быть и господин, если есть быдло – должен быть шляхтич, если есть фашист – должен с необходимостью возникнуть правозащитник.

Подобные заявления есть часть идеологии «либерального» правящего слоя современной России. Обвинение русских в рабстве и/или фашизме означает стремление лишить русских двух вещей: а) власти, б) собственности. Если русские - рабы, то можно бесконтрольно проводить «реформы» (у рабов нет права голоса, господин сам знает, что лучше для недочеловеков). Если русские – рабы, то можно спокойно приватизировать народную собственность (у рабов собственности быть не может, а ежели и заваляется две-три нефтяные компании, то они «по справедливости» должны принадлежать господам, а не грязному отребью). Можно проповедовать умертвление пенсионеров – ведь даже жизнь раба принадлежит господину. Если русские – фашисты, то следует требовать внешней оккупации страны и увековечения власти «либералов» как единственной правоспособной касты в России.

Попытки лишить наш народ дееспособности на основании вздорных обвинений не имеют ничего общего с исторической правдой. Да, в нашей истории было крепостное право. Но это не дает оснований именовать русских рабами. Ссылка на историю здесь бессмысленна, ведь речь идет о лишении дееспособности здесь и сейчас. Обвиняя русских в фашизме или «быдлизме», эти господа не утруждают себя ссылками на историю. Ибо не в истории дело.

Поэтому дискуссия о многовековом русском рабстве невозможна в историческом контексте. Те, кто говорит, что русские – рабы, хотят лишить нас жизни и свободы здесь и сейчас, а не в далеком прошлом. Они хотят поставить нас в подчиненное положение хотя бы на уровне символов. Но следует помнить, что вслед за признанием рабства символического наступает рабством подлинное. Отступая под давлением агрессора, человек непременно оказывается в стойле.

Когда вы слышите разговоры о тысячелетнем рабстве русского фашистского быдла, крепко держитесь за карман. Возможно, ушлые люди уже шарят шаловливыми пальчиками в кошельке «недочеловека и раба», чтобы купить вам ошейник. За ваши же деньги.