| 1:38p |
хроники утраченного марта
я достаю из ее портмоне
синий паспорт
завидуйте!
я сплю
с гражданином
Соединенных Штатов Америки
1.
Расставшись с женой из за женщины которую я никогда не встречал ,в марте 1999года в 5 часов утра я спустился на перрон Вильнюсского вокзала,в желтом свете фонарей я прошел мимо литовских пограничников с немецкими овчарками и пройдя паспортный контроль ,впервые увидел ее ,она стояла на ступеньках ведущих на мост и ждала меня,маленькая выпускница Vanderbilt University которой полгода назад я писал
:вымершие бастионы
у изголовья боли.
Веский абзац стиха
пусть обернется Богом
выслушавшим слова
написанные мною
под его диктовку
Я тебе поклянусь жизнь это изнанка раны
комната -это часть судьбы
хитростью выхваченная у испуга
и в нескольких сотнях написанных ей писем высказывал убежденность ,что рядом с ней я смогу познать бесстрашие и больше не буду бояться пространства,движения ,своих желаний,страха просыпаться по утрам,и встречать каждый день как очную ставку с парализующим смятением,я ушел от жены из за того что она не смогла меня защищать от ужаса перед жизнью,а А. сможет вернуть мне родство с моей жизнью и я сумею назвать ее Сестрой ,тогда я не догадывался,что мои поступки подчинены некоему сценарию ,с детства ища у женщин помощи (первоклассник, я бегаю с ребятами в школьном дворе ,вдруг меня атакует леденящий страх смерти и сильное головокружение,сидя под ветвями ели я говорю 7 летней девочке :Наташа!пожалуйста вылечи меня!!!) в том ,той которую должен был искать у психиатров ,бразильских шаманов или у психотерапевтов гуманистического направления психотерапии ,которые занимаются реабилитацией экзистенциальных инвалидов .Доказательством моей уверенности в целительности А. была моя отвага благодаря которой я пересек украину и белоруссию,на верхней полке купе,сжавшись от дикого страха,готовый умереть от него,описаться и упасть в обморок.
Подойдя к ней ,я приконсулся к ее холодным губам .Она взяла меня за руку и повела ,как ведут слепых волонтеры поводыри .
В ту ночь я впервые прикасался к наготе иудейки и впервые за 8 лет спал с кем то ,кроме своей жены,на рассвете мы читали вслух мои, посвященные ей,бездарные стихи,прижавшись ко мне с листком бумаге ,она декламировала:
я держал в своих руках:воду, листья
сигарету, горящюю спичку, зажигалку,
трубку телефона,
переплеты бесчисленных книг,
семь тысяч долларов,
рычаг спускавший воду в унитазе,
шриц, вату, пистолет, ружье
руль автомобиля, сигару,
рюмку с водкой,
обои, кисти, полотенца,
краны, ручки душей,
камни, гальку и песок
кактусы и иглы,
дистанционный пульт,
компьютерную мышку,
котенка и щенка,
волосы склонявшихся ко мне голов,
прекрасных ног изгиб дрожащих стоп и пяток,
свой пенис, газету, ложку, вилку, нож,
дверные ручки запертых дверей,
марки, доллары и фунты,
рубли, карбованцы и гривны,
золото цепей, колец, сережек и браслетов,
часы, запястья и трусы,
духи, дезодоранты, сумки,
бутылки молока, шампанского и пива,
одеяло, что бы накрыть другую спящюю со мной,
гантели, бадминтонные ракетки,
шампур для шашлыка, баранью и цыплячью ножку,
лук, перец, яблоко и хлеб,
подушки и зонты,
марки для альбомов,
ручку пылесоса,
Библию и Тору,
Коран, Гомера,
Рильке и Шекспира,
Я не касался твоего лица,
не брал на руки твою радость завернутую в сари.
И наши пальцы как раненные звери
не танцевали танго,сплетаясь в темноте.
На улице Пилимо наступало утро ,шел весенний снег,я гладил А. по волосам ,ничего не чувствуя,кроме опустошенности.
Мне нужно было проснуться рядом не с изящной девушкой из города Феникс,а в палате психиатрического отделения медицинского центра Шиба Тель-ха-Шомер,с торчащим из вены катетером.
Я был безнадежно болен,не человек и не мужчина,раненное животное ,разлученное со своим предназначением быть человеком,жертва spiritual distress,не способное больше ни на что ,только ощущать ANGST и пить слюну из уст белоснежной девственницы
2. |