Order of
Ага, ну приступим. Гарри Поттер и Возрождение Нового Мирового Порядка.(Чего-то я не то пишу...)
глава первая
Бедный, бедный Дадли


Кончался самый жаркий день лета. Большие квадратные дома в Бирючином проезде стояли, погруженные в сонную тишину. Машины, обычно чистые и блестящие, стояли пократытые пылью, а лужайки перед домами, обычно сверкающие изумрудной зеленью, пожухли и пожелтели - использование поливальных шлангов было строжайше запрещено ввиду засухи. Лишенные своих обычных летних машинопомывочных и лужайкоподстригательных развлечений, обитатели Бирючиновой аллеи попрятались в тени и прохладе своих жилищ, окна нараспашку в надежде на несуществующий вечерний бриз. Единственный, кто остался снаружи под палящими лучами солнца, был подросток, лежащий на спине за клумбой около дома номер четыре.

Это был тощий очкарик-брюнет, и вид он имел несуразно вытянутый - по-видимому, он очень сильно вырос за совсем короткое время. Одет он был в грязные драные джинсы и пузырящуюся выцветшую футболку, а подошвы его кроссовок местами оторвались - в общем, Гарри Поттер не радовал глаз соседей, которые в большинстве своем считали неопрятный внешний вид уголовным преступлением. Но сейчас он лежал за кустом древовидной гортензии, так что с улицы его вообще не было видно, даже если бы там кто-нибудь был. Вообще, единственными, кто могли его заметить, были дядя Вернон и тетя Петуния, но и им для этого пришлось бы высунуть голову целиком из окна гостиной и посмотреть строго вниз на клумбу под окном.

В целом Гарри мог бы гордиться идеей спрятаться здесь. Не то чтобы лежать на твердой раскаленной засохшей земле было так уж приятно, зато никто не пялится на тебя, скрипя зубами, и не кричит тебе прямо на ухо какой-нибудь очередной идиотский вопрос, ровно когда ты пытаешься расслышать, что же говорит диктор, что происходило каждый раз, когда он пытался посмотреть по телевизору вечерний выпуск новостей, сидя в гостиной вместе со своими дядей и тетей.
Мысль эта явно выбралась как-то из гарриной головы и влетела прямо в открытое окно гостиной, поскольку ровно в этот момент дядя Вернон сказал:
- Ну наконец-то он перестал вертеться тут перед телевизором, а где он вообще?
- Понятия не имею, - ответила тетя Петуния равнодушно.
Дядя Вернон повернулся к телевизору, бормоча себе под нос:
- Новости он пришел посмотреть, видите ли, да чего он вообще хочет, да кому вообще в пятнадцать лет интересны эти новости, вон Дудли их в жизни не видел, вообще небось не знает, кто у нас премьер-министр. А этот ... да что вообще может быть об этих в наших то новостях ...
- Вернон, тише ты, - сказала тетя Петуния, - окна же открыты!
- Ой, да, прости, дорогая.
Дурслеи замолчали. Гарри слушал веселую песенку, расхваливающую преимущества овсянки "Фрут энд Брен", и вдруг заметил семенящую по Бирючиновому проезду старую миссис Фигг - любительницу кошек с соседней Глициниевой аллеи, чего-то недовольно бормочущую себе под нос.Гарри порадовался, что именно сейчас он лежит за кустом и не виден с дороги - она достала его уже приглашая заглянуть к ней чайку попить каждый раз, как он встречал ее случайно на улице. Вскоре, впрочем, она скрылась за поворотом. Тут из окна как раз послышался голос дяди Вернона:
- А чего, Дадлик опять пошел к кому-то?
- Да, он в гостях у Полкиссов, - сказала тетя Петуния гордо. - Знаешь, у него столько таких милых приятелей, он всем так нравится...
Гарри чуть не заржал. Степень идиотизма, которую проявляли его тетя с дядей во всем, что касалось их сына Дадли, с трудом поддавались его пониманию. Тот все лето использовал одну и ту же отмазку, почему его нет вечером дома, объясняя, что его пригласили на чай родители того или дугого члена своей шайки. Гарри точно знал, что никакого чая ни Дадли, ни его дружки не пили никогда, посвящая вечера вдумчивому изничтожению детских площадок, дегустированию различных сортов сигарет и тренировке меткости глаза путем камнеметания по проезжающим машинам и пробегающим детишкам. Он заставал их многократно за этими достойными занятиями, поскольку сам посвяшал свой досуг бесцельному хождению по улицам Малого Викинга, прерываясь лишь но то, чтобы всласть порыться в очередной помойке в поисках выброшенных газет.

Из гостиной послышалась музыкальная заставка семичасовых новостей. Гарри весь сжался ­- "Ну а вдруг сегодня, - уже месяц как, - что если сегодня..."

- Забастовка испанских носильшиков достигла своего пика: сотни туристов заполнили аэропорты, уже вторую неделю...

- Не хотят носить чемоданы, пусть носят парашу - я так думаю, - прорычал дядя Вернон заглушив голос диктора, но Гарри уже было пофигу - его наконец отпустило.Если бы что-нибудь действительно случилось, об этом бы обязательно сказали бы в самом начале выпуска. Смерть и насилие гораздо интереснее, чем проблемы застрявших в аэропорту отдыхающих.
Гарри облегченно выпустил воздух из легких и взглянул на синее небо. Каждый день одни и та же бодяга: напряги, измены, потом чуть отпустит и опять напряг. И главное полная непонятка, с что же это ничего не происходит.

Гарри продолжал вполуха слушать новости, в надежде тщетной что вдруг проскочит там что-нибудь чувилами нераспознанное, таинственное исчезноветие какое, или там непонятное происшествие. Но вслед за забастовкой в Испании пошел репортаж о засухе, как раз у них на Юго-Востоке. ("Да-да, вы этому, из шестого расскажите! Включает втихую свою поливалку в три часа ночи, и плевать он на всех хотел!" - ревел себе дядя Вернон). Потом вертолет, который чудом не разбился в Суррее. Потом про то, как знаменитая актриса развелась со своим знаменитым же мужем ("очень нам надо слушать все эти их грязные истории", - фыркнула тетя Петуния, которая немедленно бросалась выискивать подробности этого запутанного бракоразводного процесса в любом глянцевом журнале, который попадал в пределы ее достягаемости.)

Гарри прикрыл глаза от яркого заходящего солнца, а диктор продолжал:
- Новый способ боьбы с летним зноем нашел для себя волнистый попугай Бунги из Пяти Перьев что в Бернсли. Этим этом он научился кататься на водных лыжах. Наш корреспондент ...
Гарри открыл глаза. Если уж у них там попугаи по волнам заскользили, то интересного уж точно ничего не будет. Он перевернулся и встал на коленки, чтобы потихоньку отползти от окна.

Только он сдвинулся с места, как вдруг сразу много чего произошло.

Громкий звук, похожий на пистолетный выстрел раздался с улицы; кошка выпрыгнула из-под припаркованной машины и скрылась в неизвестном направлении. Из окна гостиной послышались громкие проклятия и звук бьющейся чашки. Тут Гарр вскочил на ноги, вытаскивая заткнутую за пояс волшебную палочку, словно самурай какой. Однако при попытке выпрямиться, он стукнулся головой о раму открытого окна. Тетя Петуния заверещала.

Гарри показалось, что голова у него раскололась на две половинки; глаза слезились, сам он с трудом сохранял равновесие, все еще пытаясь понять, что же там случилось, на улице. Вдруг что-то схватило его за горло.

-Убери это к чертовой матери! - Прохрипел дядя Вернон в гаррино ухо. - Быстро, пока никто не видел!

-Отпусти меня немедленно! - сипел Гарри сквозь удушье. Некоторое время Гарри безуспешно боролся, пытаясь оторвать толстые дядины пальцы от своего горла левой рукой, правой продолжая сжимать палочку. Когда гул крови в голове стал совсем невыносим, дядю Вернона вроде как током дернуло, и он ошарашенно отдернул руки от гарриной шеи. Что-то непонятное не позволяло ему больше удерживать племянника.

Тяжело дыша, Гарри перебрался через куст гортензии, дико озираясь вокруг. Что произвело тот тарарам, было совершенно непонятно. Кое где из окон выглядывали удивленные лица соседей. Гарри быстро спрятал палочку на место, и сделал вид, что в руках у него ничего и не было.

- Милый вечерок! - Прокричал дядя Вернон соседке из дома номер семь напротив, выглянувшей как раз из-за тюлевых занавесок. - Слышали, тут мотор чихнул.