Говард Фаст «Евреи. История народа» (5)
Глава V. «Ирод и Гиллель»

Любимая евреями Персидская империя пала под ударами Александра Македонского. У Фаста это историческое событие не вызывает ничего кроме раздражения. В досаде он называет Македонию «полуварварским греческим государством».
Разумеется, Иудея без всякого сопротивления покорилась Александру. Объяснять тут особенно нечего. Однако Фаст пускается вот в какие философские обобщения:

«… евреи отказались от всего, что было связано с войной. Пережив период ужасающих кровопролитий, они пришли к заключению, что война не может разрешить никаких проблем лучше Бога, Который разрешит их, когда на то будет Его воля».

Фасту очень хочется представить евреев как народ-пацифист. Приходится признать, что исторический контекст для подобных построений выбран крайне неудачно. Ведь далее Фасту придется рассказать, как на протяжении последующих пяти веков существования Иудеи евреи участвуют в войнах и по собственной инициативе устраивают впечатляющие по жестокости кровопролития. Нелепость сентенций о миролюбии уповающих лишь на Б-га евреях Фаст не замечает. У евреев вообще своеобразное отношение к фактам.
Евреи подсознательно убеждены, что неприятные факты можно заклинать. Если с умным видом долго и путано рассуждать вокруг да около, то неудобный факт как бы исчезает или, во всяком случае, утрачивает свое зловредное значение. Евреи верят в силу забалтывания вопроса настолько, что нередко простодушно и не скрывают от посторонних заговоренный факт. Такая наивная азиатская хитрость в столь древнем искушенном народе достойна удивления. И нам, антисемитам, только на руку.
После падения любезной евреям Персидской империи, евреи неплохо устроились на обломках завоеваний А.Македонского. Иудея досталась греко-египетскому царству Птолемеев.

«Птолемеи восприняли еврейскую концепцию Бога и еврейское общественное устройство, они восхищались евреями и считали связи с ними приятными и полезными, ибо евреи представляли собой ключ ко всем областям Среднего Востока. Греки ежегодно взимали с евреев очень скромную дань, поощряли создание еврейского торгового и банковского центра в Египте и передали им часть портового города Александрии».

Евреи любят, когда ими восхищаются. Прежде всего, они восхищены сам собой любимыми. И уверены, что являются объектом безусловного восхищения неевреев. Восхищения двух видов: белого и черного, т.е. зависти к превосходству евреев. Последняя, по мнению евреев, и есть единственное основание «антисемитизма».
Евреи распространяются по всему эллинистическому миру. Основой их занятий является международная торговля и финансовые операции. Эффективность еврейской международной сети Фаст объясняет так:

«Основу доверия и ответственности [между еврейскими общинами – П.] создавала Тора, а обширная Диаспора еврейских общин, объединившихся вокруг местных синагог, обеспечивала единство образа мысли и языка».

Так что иудаизм это еще и бизнес.
Затем Фаст рассказывает о перемещении главного центра еврейской Диаспоры из Вавилона в Александрию, и о случившейся там греко-еврейской дружбе:

«Египетских греков … восхищала еврейская концепция Бога, строгость их нравственных устоев и отвращение к войне и убийству».

Дивлюсь я с этого Фаста. Упорно твердит о пацифизме евреев, а ведь сам же через несколько страниц расскажет о свирепом восстании Маккавеев, и даже заявит, что Иуда Маккавей «оказался одним из самых гениальных полководцев в мировой истории».
Повествование о нежной дружбе греков и евреев Фаст снабдил рассуждениями о «взаимопроникновении элементов культуры»:

«… греки изучали арамейский язык, а евреи – греческий».

К чему бы это? – не сразу сообразил я. А-а! Фаст пытается замазать тот неудобный факт, что евреи в массе отказались от родного языка. В Вавилоне перешли на арамейский, в Александрии – на греческий:

«Греческий язык стал и в течение многих столетий оставался вторым языком евреев».

Скорее уж первым… Неприятный факт эллинизации Богоизбранного Народа. Но не все так грустно.

«Согласно преданию, Птоломей II около 240 года до н.э. пришел в такой восторг от еврейской истории, что повелел перевести Библию на греческий язык. Эта работа была поручена семидесяти еврейским ученым (…)
… и этот перевод лег в основу так называемой «Септуагинты» (что по-латыни означает «семьдесят»).»

Видимо от крайнего восторга Птолемей поместил еврейских переводчиков в тюрьму, пока не закончат перевод. Это обстоятельство Фаст запамятовал.
Грекам просто надоели постоянные увертки иудеев в философских спорах, и они пожелали иметь аутентичный перевод первоисточника еврейской мудрости.
Придется все-таки поправить Фаста, дать историческую справку. Евреев в Александрии проживало много, по оценкам до 40%. Однако отношения греков и евреев отнюдь не были безоблачными. Шла борьба юдофильской и антисемитской партий. Античные философы противостояли еврейской культурной агрессии (евреи утверждали, что Платон, Аристотель, Зенон и прочие греческие классики всего лишь эпигоны Моисея). Вообще Александрия дала мощную античную традицию антисемитизма.
Поясним, что есть «культурная агрессия», иначе говоря, агрессия в сфере культуры. Это навязывание своих вкусов, оценок и ценностей, внедрение своей системы авторитетов и кумиров, в конце концов, внушение индивиду и народу выгодного/удобного евреям мировоззрения. В свое время первейшее значение имело отстаивание приоритета иудаизма над прочими «религиями» как неполноценными суевериями, или доказывание их вторичности и неполноценности по отношению к иудаизму. То есть речь идет о духовном господстве и порабощении.
В 198 году до н.э. царь соседнего эллинистического государства, Сирии, Антиох Великий отвоевал Палестину у Птоломеев.

«… и от установившегося между евреями и египетскими греками доброжелательно взаимопонимания не осталось и следа».

Новые правители обложили Иудею существенными налогами, и повели политику усмирения иудаизма. Евреи платили десятину Храму и более никаких налогов платить принципиально не желали. Сирийские власти обложили данью и еврейское население, и Храм, установили в Храме статую Зевса. Что вызвало общее возмущение евреев. Это недовольство новыми греческими властями сопровождалось глубоким внутренним расколом между саддукеями и фарисеями. Саддукеи – правящая знать Иудеи, эллинизированная, склонная идти на компромисс с греческой Цивилизацией. Фарисеи, иудейские фундаменталисты, по большей части деревенские религиозные фанатики, люто ненавидели как греков, так и саддукеев. С точки зрения современных нам еврейских патриотов, саддукеи это путь ассимиляции в эллинистическом мире, а фарисеи сохраняли еврейский национальный дух. Все симпатии Фаста на стороне фарисеев.

«Фарисеями, чье наименование стало нарицательным, суждено было пережить второе разрушение Храма (в I веке н.э.) и вывести евреев на арену мировой истории. Фарисеи представляют собой самое гуманное, самое яркое течение еврейской мысли. Это выглядит весьма странно в контексте многих эпизодов Нового Завета, в которых Иисус осуждает фарисеев, - и тем более странно, что сам Иисус, видимо, не мог быть никем иным, как фарисеем. Впрочем, некоторые ученые считают, что эти эпизоды – более поздние вставки, сделанные с целью дискредитации евреев, которые после падения Храма были в той или иной степени приверженцами фарисеев».

Тему Христа пока оставим. Обратим внимание на декларированный Фастом гуманизм фарисеев. По-видимому, «гуманизм» в понимании евреев нечто особенного, поскольку следом Фаст рассказывает об учиненном фарисеями свирепом восстании.
Дело началось с того, что древний и знатный, но захудалый еврейский род Хасмонеев перебил и изгнал из своей деревни сборщиков налогов. Мятежники начали партизанскую войну против греческих властей и саддукеев, возглавили восстание Иуда Маккавей и его четыре брата. Они сумели захватить Иерусалим и отобрали у саддукеев контроль над Храмом (т.е. власть над Иудеей). Однако регулярная греческая армия легко разбила войско Хасмонеев. Поражение евреев казалось неотвратимо.

«… как раз в это время колонна македонских наемников перешла на сторону евреев – то ли потому, что у Антиоха кончились деньги для уплаты жалованья солдатам, то ли потому, что наемники были восхищены храбростью и стойкостью евреев».

Подумать только, наемники восхищаются еврейским героизмом и переходят на сторону повстанцев! Нет бы честно сказать, что македонских наемников восхитила та цена, за которую их перекупили евреи. Домысел Фаста тем более забавен, что македонские наемники были известны своим отвращением к евреям, и в связи с македонским антисемитизмом у евреев возникали проблемы с пользованием их услугами.
Единства среди евреев не было и в помине. Три брата Маккавея пали на войне, а двое убиты в результате покушений. Как бы там ни было, Хасмонеи захватили власть, к ним перешла должность первосвященника.
Сирийцы вновь начали войну с Иудеей, разбили еврейское войско и заняли Иерусалим. Но не тут-то было, в войну вмешалась Парфия (наследница Персии).

«Парфянская знать в значительной степени состояла из евреев – точнее, людей принявших еврейскую веру, - и их нападение на сирийских селевкидов должно было оказать помощь евреям».

Евреи подрядили македонских наемников и вернули Иерусалим. После чего завоевали всю Палестину: на севере Самарию (Израиль) и на юге Идумею. Надо понимать, что собственно евреи проживали в небольшой части Палестины – Иудее (Иерусалим и окрестности). Остальное иудейское население Палестины – идумеев и самаритян – сами Евреи за евреев не признавали.
Пришедшие к власти Хасмонеи после побед и достижения Иудеей независимости к горькому разочарованию фарисеев вошли в коалицию с саддукеями. Внутренние противоречия среди евреев обострились. Внук Симона Маккавея Александр Яннай провозгласил себя царем и правил как деспот и законченный изверг. Фаст приводит перечень его гнусных злодеяний.

«Эти и другие действия Янная привели фарисеев в такой ужас, что они нарушили данный ими обет отказаться от кровопролития и подняли против него восстание. Война стоила еврейскому народу 50 тысяч жизней».

Наемники Янная подавили восстание с устрашающей жестокостью. Гражданская война не прекращалась, на мятежи и заговоры фарисеев правители Палестины отвечали беспощадными репрессиями.
Так я и остался в недоумении, о каком таком «обете некровопролития» фарисеев говорит Фаст. А как же назвать предыдущие полвека устроенной ими бойни?! По-видимому, «обетом некровопролития» фарисеи оправдывали свое нежелание служить в армии. Налоги они тоже платить не желали. Иудейскому государству оставалось использовать наемников, привлекать на государственную службу родственные евреям народы (идумеев и самаритян), которых обратили в иудаизм и объявили «евреями» (хотя, скорее всего, архаичный иудаизм они исповедовали и ранее, но все равно оставались неполноценными евреями с точки зрения собственно Евреев).
Последствия фарисейского гуманизма-пацифизма оказались для Иудеи печальными. Саддукеи заключили договор с Римом «о взаимной помощи», и как сам Фаст говорит с явным облегчением: римляне «положили конец безумию Хасмонеев, назначив губернатором обезлюдевшей Иудеи идумея Антипатра. Ему наследовал его сын, вошедший в историю под именем Ирод Великий».
Тупой озверелый иудейский фанатизм фарисеев привел к вековой гражданской войне внутри самой Иудеи, к безнадежным войнам с греками и римлянами (евреи были посредственные солдатами, однако, как увидим далее, непревзойденными террористами). Занятно, по случаю падения основанной Маккавеями фарисейской династии Хасмонеев Фаст произносит пламенную речь, в конце оборачивающуюся против… антисемитов.

«Кровавое господство Хасмонеев в Израиле продолжалось 72 года, от смерти Симона Маккавея до восхождения на престол Иудеи Антипатра в 63 году до н.э. За это время тысячи фарисеев ушли из Иудеи в Галилею, Александрию, Вавилон, Тир, Рим, а также во многие города Греции, Испании и Италии. Во всех уголках древнего мира возникали синагоги, и для цивилизованных и мыслящих язычников, чьи верования рушились под ударами победоносного Рима, еврейские центры в городах были прибежищами культуры, нравственности и просвещения. Для многих других, напротив, еврейские общины стали предметом ненависти и зависти – антисемитизм так же стар, как и Диаспора».

Вот какие мы, антисемиты, древние! Еще Цицерон произносил блестящие антиеврейские речи…
Положим, в просвещении со стороны евреев ни греки, ни римляне не нуждались. Взаимное истребление иудеев, которое вовсе не прекратилось с падением династии Хасмонеев, едва ли могло привлечь к евреям «цивилизованных и мыслящих язычников». Честнее было бы признать, что сам иудаизм сильно изменился под воздействием греко-римской цивилизации, постепенно трансформируясь в талмудическую версию.
Поблагодарим Фаста, он, сам того не замечая, обиняками разъяснил причины зарождения античного антисемитизма. Злобные фарисеи, которые ранее проживали в Иудее в окрестностях Храма, стали уходить в диаспору. Их расовая нетерпимость, высокомерное презрение к окружающим народам, агрессивные претензии на культурное, нравственное и религиозное превосходство, а так же вообще свойственная еврейским общинам привычка вмешиваться в дела народов, среди которых они проживали, стремление к руководящей роли при отказе от ассимиляции, - все это породило Антисемитизм. Антисемитизм есть просто реакция на еврейскую культурную-политическую- экономическую агрессию. Уникальной особенностью еврейской агрессией было то, что она проходила не в традиционных формах открытого государственного подчинения иных народов, их прямого покорения власти своего национального государства, но специфическим путем завоевания господствующего положения в руководящих структурах чужого общества и государства, - в культуре, политике, экономике, - инфильтрации евреев в элиту покоряемого народа. Что в конце концов вело к этническому перерождению правящего класса и государства в удобном для евреев духе.
Фаст явно ощущает недостаточность объяснения ненависти к евреям со стороны греков и римлян их зоологической завистью к более просвещенному и гуманному народу, - подобные утверждения все-таки звучат комично для просвещенного еврейского патриота. И он пускается в пространные рассуждения о природе античного антисемитизма:

«Культурные греки не отгораживались от иудаизма. Островок достоинства, который являла собою еврейская семья, где бы она ни находилась, безмятежная жизнь евреев, их воздержание от горячительных напитков одновременно и притягивали, и отталкивали. Одни греки становились евреями, другие убивали евреев. Отказ евреев стать частью языческого мира, в котором они жили, их богатство, их отчужденность, которая многим казалась высокомерием, их отказ нести военную службу и готовность нанимать других, когда в этом возникала необходимость, породили специфическую ненависть, в атмосфере которой евреям суждено было жить, известную человечеству под названием антисемитизм. Уже за 200 лет до н.э. эта ненависть обрела форму еврейских погромов, линчеваний и убийств в Диаспоре».

Разъяснился секрет еврейского пацифизма: воевать чужими руками.
Задержим внимание на карьере пресловутого Ирода. Его отец Антипатр – фаворит уже упомянутого иудейского царя Янная – за службу Юлию Цезарю был назначен прокуратом Иудеи. Антипатра отравили, и его место занял сын, Ирод.

«Ирод уже успел проявить свои таланты. Назначенный отцом на должность губернатора Галилеи, он приказал распять всех фарисеев, открыто выражавших протест против рода Антипатра. После этого некоторые галилейские крестьяне отказались платить налоги. Невзирая на их нищету, Ирод распял также их и тем положил конец уклонению от уплаты налогов. За все эти преступления ему было приказано явиться в Иерусалим и предстать перед судом Великого синедриона. Синедрион готов был приговорить его к казни, но тут вмешались римляне и назначили Ирода царем Иудеи. Заняв престол, Ирод приказал немедленно лишить жизни тех членов синедриона, которые его судили».
«Когда по приказу синедриона перед Иродом закрылись ворота Иерусалима, он с помощью римских легионов взял Иерусалим штурмом и казнил руководителей обороны. (…)
Заподозрив свою жену Мариамну в заговоре против него, Ирод велел убить и ее, после чего, заподозрив в измене обоих сыновей от Мариамны, приказал убить и их. Затем он убил своего первенца Антипатра, который якобы тоже плел против него интриги».

Нечистокровный еврей Ирод опасался жены еврейки и своих сыновей от нее.
Тем не менее, несмотря на террор против фарисеев, а может быть и благодаря ему, при Ироде Палестина превратилась в процветающую римскую провинцию. Это Фаст сквозь зубы признает. Вообще-то, у Ирода были все основания для подозрительности и репрессий. Врагов в Иудее у него хватало, заговоры и политические убийства давно превратились в традицию Иудеи (напомним, отец Ирода был отравлен). Дурную славу Ирода Фаст объясняет не его «выдающимися» злодеяниями.

«Имя Ирода вошло в нашу память как синоним злодейства, при том что имя Александра Янная, куда более омерзительного представителя, забыто. Отчасти это объясняется тем, что вскоре за смертью Ирода последовало Рождество Христово. Ирод остался посрамлен в памяти и христиан, и евреев. Однако более веская причина состоит в том, что люди всегда предпочитают своего злодея чужому. Ирод не был таким извергом, как Яннай, но не был евреем. Во всяком случае, в глазах евреев. Сам он как раз считал себя таковым».

По происхождению Ирод был идумеем. Идумеи родственное евреям племя Сынов Израиля, проживающее на юге Палестины, при Яннае было обращено в иудаизм.

«В I веке, когда Тит осадил Иерусалим, все оставшиеся в живых боеспособные идумеи пришли на помощь защитникам Иерусалима».

Однако евреи не считали идумеев настоящими Евреями, т.е. подобно себе Богоизбранным Народом. Как же можно поверить в рисуемую Фастом ранее идиллию греко-еврейского единения просвещенных народов:

«… тысячи греков приняли еврейскую веру, совершили обрезание и влились в еврейскую общину».

Зачем обратили в иудаизм идумеев? По острой государственной необходимости. Иудейское царство нуждалось в воинах, фарисеи служить в армии не желали, платить налоги на содержание наемников тоже не хотели. И в обращаемых в иудаизм греках тоже наверняка была какая-нибудь практическая нужда. Однако в глубине души евреи считали новообращенных неполноценными иудеями, лишь использовали их в своих сокровенных интересах. Это настоящий еврейский подход к людям.



Переходим к обсуждению отношений евреев к Христу и христианству. Вопросу специально посвящена следующая глава, но Фаст заранее исподволь подготавливает идеологические позиции. Осторожно намекает на историческую недостоверность Евангелия. Так Фаст, как бы между прочим, роняет: «Ирод умер неоплаканным за четыре года до рождения Христа». Умный должен догадаться, что христианская легенда об избиении младенцев никак не могла иметь места в действительности. Ранее, как помним, Фаст причислил Христа к фарисеям. Тут Фаст передернул, конечно.
Как не посмотри, а проповедь Христа была глубоко противна духу фарисеев. Даже в мелочах. Фарисеи шли на мученическую смерть за право евреев не платить налоги, и предложение «отдать кесарю кесарево» не могло не вызвать у них озлобления. Не того ждали.
Суть подмены в том, что номинально к фарисеям («отлученным») относили еврейские священнические роды, не допущенные саддукеями – должность первосвященника в то время по наследству переходила членам семьи Саддока – до контроля над Храмом. Считать Иисуса фарисеем можно лишь по формальным признакам (а может быть и нельзя, может быть, Фаст и здесь передернул, - не стал проверять, т.к. к существу проблемы эта генеалогия прямого отношения не имеет), по сути же, Иисус Христос по мировоззрению евреям глубоко чужд. Он не мог не возбудить возмущение у фарисеев. Фаст это, разумеется, понимает, и на идеологический подлог идет вполне сознательно – ради дискредитации христианства. Ибо евреи видят себя своего рода коллективным христом для всего остального человечества.

«…евреи верили в свою особую роль народа, избранного Богом для того, чтобы нести бремя всего человечества».

Понятно, что в такой конструкции еврейского этнического самосознания Иисусу Христу места нет.
Коснемся методов еврейской этнической агрессии в культурно-идеологической сфере. Евреи принципиально настаивают на своем приоритете и руководящей роли во всех значимых областях культуры, внушают иным народам, что путь к вершинам Культуры лежит через поклонение еврейским идолам. Простой пример. Асимметричным еврейским ответом великому русскому Станиславскому служит Мейерхольд. Второразрядного большевицкого режиссера авангардиста уже полвека евреи старательно навязывают русским людям и русской культуре как Великого Гения. Благо его жалкое революционное клоунство уже забылось, стерто из общественного сознания стараниями еврейских деятелей культуры. (Разумеется, мы не хотим сказать, что у евреев вовсе нет заслуг перед мировой или русской культурой, но дело в том, что эти достижения служат для евреев средством этнического господства и угнетения народов.)
Вот и в дополнении прямой дискредитации христианства, как грубой и некультурной (антисемитской) религии, намечена еврейская альтернатива Христу. Более гуманная и мудрая.

«… кроткий философ по имени Гиллель, которого многие евреи считают отцом своей мудрости».

Строго говоря, Гиллель не философ, а вавилонский раввин, переселившийся в Галлилею.
Думаю, полезно дать историческую справку относительно раввинов. Изначально в Храме служили иудейские жрецы, они и являлись у евреев настоящими священниками. Политическая борьба у евреев во многом сводилась к борьбе за контроль над Храмом. Со времен Вавилонского пленения в диаспоре у евреев появляются раввины и синагоги (собрания). Изначально раввины светские руководители еврейских общин, судьи, ученые толкователи Торы. Исторически роль и значения раввинов менялись, нам нет смысла вдаваться в подробности процесса. С окончательной утратой евреями Храма роль собственного священнического сословия у иудеев падает, оно исчезает, и роль иудейских священников начинают исполнять раввины.
Умер Гиллель, как сообщает Фаст, через 14 лет после смерти Ирода. Насколько понял из невнятного рассказа Фаста, Гиллель один из выдающихся реформаторов иудаизма в его раввинистическую (талмудическую) версию.

«… Гиллель внушал людям чувство собственного достоинства, проповедовал образ жизни, схожий с учением Зенона, но противоположный самоуничижению, которое занимало столь значительное место в христианстве».

Если кто забыл, Зенон это греческий философ стоик. Фаст полагает, что в те времена намечался синкретизм иудаизма и стоицизма.
Приводит Фаст самые выдающиеся афоризмы Гиллеля:

«Возлюби ближнего как самого себя. В этом – весь Закон, остальное – его толкование».
«Если не я за себя – то кто за меня? А если я только за себя – то кто я? И если не сейчас – то когда?»

Охотно верю, что Гиллель был выдающийся раввин и вообще хороший человек, но подменить им Христа… это довольно характерная еврейская пошлость.