Политический толковый словарь
В современном политическом дискурсе встречаются слова и выражения, смысл которых весьма далек от общеупотребительного, профанического. Истолкованием некоторых из них мы решили заняться.



Нередко лидеры Запада сокрушенно указывают на чью-либо «непредсказуемость». Если речь идет о России, то российская либеральная общественность со скорбным воодушевлением подхватывает: – Да, да, мы такие… непредсказуемые, УЖОС! – Как всегда под «мы» разумея «они», русские.

Казалось бы, налицо самокритика, поскольку предсказуемость любого объекта определяется способностями предсказателя. Но это наивная точка зрения. Западные Демократии сперва предсказывают ваше поведение (правильное!), а затем следят, как вы исполнили их предсказание. Так что в политическом лексиконе «непредсказуемость» является синонимом (эвфемизмом) непослушности.



К «непредсказуемости» по значению примыкает «непрозрачность». В устах Запада указание на «непрозрачность принятия решений» кем-либо является формулой осуждения. Следствием «непрозрачности» бывает «непредсказуемость».

На первый взгляд, претензия довольно странная. На Демократическом Западе протоколы заседания масонских структур, где принимают Решения, не публикуются, и общественностью не обсуждаются. Так что на деле «непрозрачность» означает неподконтрольность.
Если Запад обвиняет российскую власть в непрозрачности, то фактически это признание, что РФ пока сохраняет остатки суверенности. Раб должен быть прозрачен перед господином, господин же напротив – непроницаем.



Страх. Гуманистическая интеллигенция любит порассуждать в том духе, что проблемы России с её бывшими социалистическими друзьями-солагерниками оттого, дескать, что несчастные жертвы советского волюнтаризма зловещую, непредсказуемую и непрозрачную Россию боятся. Правда, довольно странно, что по мере того, как России слабеет, а бывшие братья вступают в ЕС и НАТО, их страх только нарастает.

В действительности в политике подлинный страх рождает любовь. Любят сильных, кого искренне боятся. СССР по-настоящему любили, когда он был сильный. Теперь преданно любят США.

Например, когда Прибалтика говорит о своем страхе России, то это фактически значит, что Россия слаба и прибалты её презирают. Признаваться в страхе перед тем, кто действительно опасен, не принято. Например, имеющую оружие массового поражения тоталитарную Северную Корею признают угрозой, но её демонстративно никто не боится. Обратный пример, измотанный многолетними санкциями, находящийся в изоляции хусейновский Ирак очень боялись США, …и от большого страха оккупировали. Находящийся рядом более сильный непрозрачный и непредсказуемый Иран те же США пока опасаются куда меньше.

Таким образом, соседи нас перестанут бояться и полюбят лишь тогда, когда Россия станет сильной и по-настоящему опасной.



Учитесь читать, господа, и понимать прочитанное.