|
|
Thursday, April 6th, 2006
|
2:12p - Вот тут иногда спрашивают, "что нового" почитать
Есть такой хороший портал - www.hrono.ru, и там есть среди прочего литературный журнал"Молоко". Там еще и "Роман-газета" есть, которую в "Журнальный зал" за такие вот дела, понятно, не принимают. Но речь не о ней, хотя именно в ней, если не ошибаюсь, были впервые опубликованы эти два рассказа покойного ныне Евгения Носова, которые, если вам был дорог "Последний поклон" Астафьева, прочитать надо всеобязательно. И даже тем, кому "про это" неинтересно, всеобязательнейше надо прочитать хотя бы вот эту его повесть. Ну да речь, как уже сообщалось, не о них.
А о журнале "Молоко", в котором опубликовано произведение Анны Козыревой "Яблочный спас. Киноповесть".
Почему "киноповесть" - совершенно неясно, никаких следов подогнанности под сценарий там не видно. Может быть, это не определение жанра, а что-то типа подзаголовка - как у Гоголя "поэма"?
И сразу, на всякий случай, надо предупредить, что художественные достоинства повести оставляют желать лучшего - но это именно тот случай, когда оставляют ЖЕЛАТЬ, потому что когда написана какая-нибудь требуха, так и наплевать на её художественные достинства. А тут нет.
Коллизия напоминает о классической повести "Не ко двору" Владимира Тендрякова. Вернувшийся из армии парень похоронил мать и остался жить в деревне, в своём доме, при яблоневом саде, который, ясное дело, всё равно что "вишнёвый". Женился, родили сына. Тёща (сама из этой деревни, но теперь живет в городе, торгует какой-то дребеденью, хозяин - чеченец) сильно возмущена тем, что зять сидит в этой дыре, падла, вместо того, чтобы всячески стремиться к жизненному успеху. Подбивает дочь на скандал, та забирает сына и уезжает в город.
Но если у Тендрякова за плечами положительного героя, вступающего в конфликт с семьёй жены, непоколебимой нравственной опорой стоял "колхоз" (то есть, во-первых, "мир", община, а во-вторых, дело, дающее ему ощущение осмысленного существования, дело всем понятное и всем нужное), то герой Анны Козыревой ни на что опереться не может. Кто он - чудак, сродни шукшинсому, с душевной травмой и оттенком мудаковатости, или полноценный герой? Каковы его аргументы?
Военные страницы повести неправдоподобны и наивны, насильное проталкивание смысла через реплики персонажей, обо всём другу рассказывающих и всё объясняющих, тоже нехорошо. И всё же - повесть заметная, человек в правильном направлении думает.
Полагаю, что для девяноста процентов живущих в России читателей книг, с удовольствием пробавляющихся донцовыми и лукьяненками, это было бы хорошее чтение. Как и зашиканная возомнившим о себе дурьём "Дочь Ивана, мать Ивана" Валентина Распутина, как и множество рассказов Бориса Екимова, которых в книжном магазине с фонарём не сыскать. На художественные несовершенства эти люди не обратят внимания - раз уж донцова им не поперек горла, а узнавание в книге реалий окружающей их жизни полезно скажется как на их духовном самочувствии, так и на их мнении о литературе вообще, о том месте, которое способна она занимать в их жизни.
(21 comments |comment on this)
|
|
|
|