Ирина Дудина: «Благородный двуглавый орёл еще впердолит игрушечному мишке!»
Эксклюзивное интервью с художником и литератором об искусстве, политике и будущем России.



Ирина Дудина родилась 3 июня 1960 года в Ленинграде. Окончила философский факультет ЛГУ и вечерние рисовальные классы при Академии Художеств. Участница множества групповых и персональных выставок. Ее лоскутные коврики хранятся в частных собраниях и галереях США, Германии и России. Автор сборника стихов "Харизмапад" (2001). Автор множества статей и романа "Пение птиц в положении лёжа".



- Как и когда родилась идея политических ковриков?

И.Д.: Этим летом я собралась пойти на митинг «Живого города», направленный против сноса старинных зданий в Петербурге. Я решила сделать себе футболку с надписями, чтобы быть такой ходячей политической рекламой - пока идёшь по городу, десятки тысяч граждан задумаются о бесчинствах, творимых в городе.

- Какие надписи задумала?

И.Д.: «Нет башне Газпрома», «Пока вы спите - сносят Питер». Но совершенно неожиданно в фотоцентре, где наносят картинки на футболки, мне сказали: «Нет! Мы не будем делать ваш заказ! У нас будут проблемы!». Я пыталась объяснить, что по конституции имею право на свои высказывания, не являющиеся ни экстремистскими, ни противоправными. Но всё было бесполезно. И тогда я решила сделать самопальную футболку с вышивкой. Но трикотаж тянулся и фалдил. Пришлось делать коврик-плакат из ткани, который можно нести как транспарант, можно в него завернуться как в платье, можно растянуть на заборе.



- А что за стилистика?

И.Д.: Я работала в стиле листовки и митингового лозунга, хотелось придумать хлёсткую фразу, отражающую соль проблем, создать лаконичный визуальный образ. Перелистала Маяковского. Все персонажи коммунистической мифологии, на которых мы выросли, по сути, были им созданы. Круглые буржуи, лохматые попы, мускулистый пролетариат, корявые забулдыги, - добро и зло получило у Маяковского плоть, нишу, название, характеристику, рекламный слоган… Ещё у меня всколыхнулись детские воспоминания о советских праздничных открытках и плакатах, где мир был так ясен, разумен и логичен.



- И что за мир ты «живописуешь»?

И.Д.: Пришла пора заново выстроить и объяснить наш мир, создать новую мифологему общества, визуализировать образы добра и зла, изобразить прекрасную золотоволосую девушку Россию «под пятой олигархов». В-общем, сделать политинформацию для обывателей наиболее доступным и легко считываемым образом, через картинку и короткую фразу… Ткани, на которых я стала прошивать свои слова, уводили к лубку, к ситцевым лоскутным одеялам. Всякие цветочки, горшки, полоски, загогулинки - они диктовали свою роскошную эстетику, смягчая политическую «маяковскую» желчь, унося ощущения в сторону крестьянских полей и земляных корней, в сторону мечтаний и снов…



- Почему политические, почему коврики?

И.Д.: В политику я была затянута еще в годы перестройки. Я была выпускницей философского факультета, где на каждом экзамене третьим вопросом был вопрос о съездах и пленумах. От этой туфтени хотелось блевать, жить в этом мире, пронизанном фальшью и ложью было гадко. Я бродила по городу, безработная и свободная, натыкалась на людей, которые, так же как и я, «хотели перемен». На моих глазах зарождались новые партии и политические клубы. Тогда, казалось, всё будет солнечно - надо убрать диктат лживой идеологии, дать свободу предпринимательству. Но всё погрязло сначала в мутных ельциновских водах бандитизма и рэкета, потом незаметно бандюки переели друг друга, остались на плаву самые огромные жирные рыбины, 90 процентов национальных богатств были монополизированы десятком олигархов, страна оказалась высасываемой международными трансмонополиями...



- А сейчас что?

И.Д.: Летом 2007 года как журналист я попала в глубинку, в русскую деревню. И я была потрясена увиденным - картинами полной и окончательной разрухи. Разбитые дороги, разрушенные деревни, брошенные городки и заводы, зарастающие кустами поля, вырубленные леса, вывозимые на помойки сельские библиотеки, собиравшиеся с дореволюционных времён, забитые гвоздями школы и дома культуры, сожженные руины памятников культуры, переживших беспредел 1990-ых, но уже не переживших приход на земли нового беспредела 2000-ых, ещё более жлобского и циничного.



- Ну, что-то строится, сажается. Леса-то, поди, все не вырубят?

И.Д.: Вырубленные леса вырастут через 100 лет. А сожженные и разрушенные памятники культуры - они уже невосстановимы никогда. Россия же сейчас подверглась нашествию варваров, высасывающих недра и уничтожающих национальную память и культуру.



- Итак, вы политизировались и решили ударить ковриками по разгильдяйству и русофобии?

И.Д.: Как тут не политизируешься? Политические коврики - это булыжник поэта-пролетария в наше время. Кстати, в августе этого года в Манеже на Международной выставке современного искусства они стали центром выставки, возле них фотографировались на память. Старушки-смотрительницы говорили при входе- «Вон там такие работы! Туда идите!». Художники после выставки меня обнимали и говорили, что коврики произвели фурор. Я сделала после этого ещё 50 политических ковриков, в которых высказала всё, что думаю о современном состоянии России.

- Что думаешь об Ирине Вальдрон и ее работах?

И.Д.: В работах Ирины Вальдрон больше эротики, текста, игры сознания, уводящего зрителя от унылого быта в сторону странности, веселья, игры. Даже когда она касается политики – все это остается «искусства для искусства».



- А у тебя?

И.Д.: Мне не до игры. Постмодернизму, искусству ради искусства - кирдык. У меня есть статьи, где я прощаюсь с эпохой «невыносимой лёгкости бытия». У Ирины Вальдрон нет такой звериной тоски по поводу уничтожаемой России, как у меня. У неё нет портрета абсолютного зла. Мой мир тяжёл, он биполярен, зло и добро здесь не смешиваются, компромисса не будет. Этого нет у весёлой и игривой, виртуозно и радостно щебечущей Вальдрон.

- Второе напрашивающее сравнение твоей стилистики – с Митьками.

И.Д.: Митьки только один раз предложили Брежневу пойти воевать в Афган вместо русских солдат. Я считаю, что искусству пора грубо и ярко влезать в политику, орать во весь голос. Власть оторвалась от реальности, она невменяема. Только акционизм и лаконичные, концентрированные образы искусства могут быть услышаны и увидены. Кто-то должен говорить правду и называть вещи своими именами. Разумное самоограничение спасёт мир! А благородный двуглавый орёл еще впердолит игрушечному мишке!


Интервью подготовил Алексей Плуцер-Сарно