Натаниэль аккуратно взял пухлую руку Наполеона и задумчиво посмотрел на ладонь.
— Ну как, — сказал он, разгибая небольшие ухоженные пальчики, — это ведь не мой выбор, и не Его выбор. Если ты хочешь испытывать мучения — это целиком твое решение.
Наполеон вздохнул.
— Никто не побил Наполеона, кроме Наполеона, — хихикнул Сатана, складывая ладонь Наполеона в кулачок, — Эй, Наполеон, перестань бить себя!
Он дернул рукой и врезал Наполеону по подбородку его собственной рукой.
— Ну вообще еще было Ватерлоо, скажем, — сказал Наполеон, — и Россия... Да и все в итоге...
— Неважно, — сказал Натаниэль, отмахиваясь его рукой, — я просто пошутил.
— Жестокие у тебя шутки, — заметил Наполеон.
Натаниэль начал расстегивать пуговицы на пухлой груди неподвижно лежащего Наполеона.
— Мои шутки, твои шутки... — сказал он рассеяно, — неужели тебе так хочется сейчас разговаривать о шутках? Ты сейчас увидишь свои внутренности.
— А я не знаю, о чем мне сейчас хочется разговаривать, — признался Наполеон, — я еще ни разу не умирал.
— А ты расскажи мне — что ты чувствуешь, — сказал Сатана, — мне всегда интересно, как это — быть мертвым.
— Ну пока ничего, - сказал Наполеон, подумав, — конечно, мне не очень нравится то, что ты делаешь...
— Это не моя ж идея, правда? — ответил Сатана. — Ну может быть мне нравится это. Но я же должен любить свою работу, чтобы делать ее правильно.
— Да никто и не спорит, просто мне не нравится. Ты же просил рассказать, что я чувствую.
— Да я знаю, — вздохнул Натаниэль, копаясь в карманах, — только это же тебе надо, чтобы ты понял, что с тобой происходит.
— А чего тут непонятного? — удивился Наполеон. — Я умер и от меня уже скоро ничего не останется. Я исчезну, а будет только какой-то другой я, где там, кто-то иной, не такой, как я.
— Ну да, ну да, — покивал Натаниэль, — как и каждую секунду жизни. Не отвлекайся. Что ты чувствуешь?
Наполеон задумался.
— Ну, я... — он помедлил, — вообще-то мне довольно холодно.
— Так, — кивнул Натаниэль.
— А это нормально?..
Натаниэль пожал плечами.
— Ну тут вообще-то здорово дует, — сказал он, — я тоже слегка замерз. Ага! Ай! Черт!..
Он вытащил из кармана устрашающего вида скальпель и сунул в рот порезаный палец.
— Еще мне немного жаль, — сказал Наполеон, глядя зачарованным взглядом на лезвие скальпеля, — что все так кончилось.
— Ну, — Натаниэль вытер скальпель о штаны, — зато ты прославил на весь мир Сицилию как родину Наполеона.
— Корсику.
— Неважно.
Он занес руку с сияющей в лучах восходящего солнца металлической точкой.
— Работаем по опыту филлипинских хилеров. — сказал он.
— Я думал, филиппинские хилеры обходятся голыми руками.
— Опыт филиппинских хилеров и показывает, — объяснил Натаниэль, — что голыми руками не обойдешься.
Он приложил скальпель к пухлому животу Наполеона и мягко нажал.
— Добро пожаловать в вечность, — сказал он приветливо, глядя на побледневшее лицо Наполеона, — если мутит, у меня есть лимонные леденцы.
— Лимонные леденцы? — удивился Наполеон.
— Ну да, — сказал Натаниэль, бросая скальпель и вытаскивая из кармана маленький бумажный пакетик, — на целую вечность, правда, не хватит. Можешь взять пару.
— Да нет, не надо, — вздохнул Наполеон.
— Ладно. — Натаниэль снова сунул их в карман.
— А кто такая святая Елена? — спросил Наполеон, глядя в сторону, — давно уже интересуюсь.
— Первый раз слышу. — пожал плечами Натаниэль, — Ага, смотри. Печень сморщенная, вялая, в желчном пузыре камни. Вот тут болело?
— Болело, да, — признался Наполеон, — все время болело. Я вот так руку носил, чтобы погреть.
— И грудь у тебя отрастала, — заметил Сатана.
— Чего отрастало? — удивился Наполеон.
— Грудь. Женская. Признак поражения печени. Ладно...
Он аккуратно накрыл труп императора одеялом и, отойдя в сторону, закурил.
— У всего в итоге очень простой ответ, — заметил он, кивая прислонившемуся к стене Наполеону, — то есть дважды два равно четырем, когда идет дождь, земля становится мокрой, и так далее.
— Ну а дальше-то что?.. — спросил Наполеон, разглядывая свои полупрозрачные руки.
— А дальше идет жизнь после жизни. — ответил Сатана. — И поверь мне — она не лучше и не хуже. Она тоже жизнь.
— А куда я попаду теперь?.. — спросил исчезающий Наполеон.
— Так, дай подумать... — сказал Сатана, глядя на часы. — Сегодня четверг? Я думаю, к обеду. Рис и рыба. Попроси мне компот оставить. Всего тебе хорошего.