— Отче Мой, да минет Меня чаша сия… — сказал Иисус задумчиво.
Он вдохнул полной грудью и на секунду замолчал. Теплый ветерок слегка шевелил Его волосы, ночные звуки наполняли Его слух. Мир слушал вместе с ним.
— Э… Да… — повторил Он. — То есть нет, минует. Да. Чаша сия…
Затянувшись последний раз и бросив окурок на землю, Он закрыл глаза и, широко раскинув руки, стал слушать вместе с миром.
— Вечернее пойло! — ответил Ему веселый голос.
Христос открыл глаза и посмотрел на появившегося за Его спиной Натаниэля.
— Ты. — сказал Он мрачно. — Что у тебя?
Сатана быстрым движением поправил узкие одежды, обтягивающие его пах и, подняв перед собой серебрянный поднос, направился к Иисусу.
— Чаша сия! — объявил он. — Точно по расписанию.
— Я же просил… — вздохнул Иисус. — Иногда Я так бессердечен к Себе..
Натаниэль тактично хмыкнул и снял салфетку с чаши сей.
— Что ты туда бросил? — быстро спросил Иисус с подозрением.
— Ничего. — удивился Натаниэль.
— Не надо, — воскликнул Иисус, — ты сейчас вот так рукой дернул, Я видел!
Натаниэль помахал салфеткой.
— Я снял покрышку, — объяснил он, стараясь говорить медленно и спокойно, — она защищала от пыли.
Иисус недоверчиво воззрился на него.
— С чего это ты обо Мне так заботишься?.. — сказал Он глухо, беря чашу сию.
Натаниэль вздохнул и переступил с ноги на ногу.
Иисус посмотрел в чашу, потом на Натаниэля.
— Ты туда плюнул. — сказал Он уверенно.
— Нет. — ответил Сатана и вздохнул еще раз.
— Плюнул, плюнул.
— Не плевал.
— Ты плюнул и размешал, чтобы не было видно.
— Нет.
Иисус снова посмотрел на него.
— Потому что если Я узнаю, что ты туда плюнул, а Я узнаю, потому что я Бог…
— Поверь мне, — сказал Сатана, тщательно разделяя слова, — я туда не плевал.
На этот раз Бог, ничего не говоря, смотрел на него почти полминуты.
— Ты выделил «я», — сказал Он наконец, — ты попросил кого-то еще плюнуть туда, чтобы потом сказать, что не плевал туда сам.
— Да не плевал туда никто! — крикнул Сатана, умудряясь вздыхать и кричать одновременно, — ну кто кроме меня мог туда плюнуть?..
— Ага! Значит ты туда все-таки плюнул.
— Да нет же!
— Ну это мог быть Он, — сказал Иисус, подозрительно поднимая глаза к небу. — Это Его юмор…
— Опомнись! — воскликнул Сатана, — Это был Ты Сам, Ты бы знал!...
Они оба замолчали. Прошла еще минута. Иисус пялился в чашу, а Сатана вздыхал все чаще и чаще.
— Я Тебе говорил, что Ты запутаешься, — сказал он наконец мрачно, — но нет, кто меня будет слушать? Пускай Меня будет двое, нет, Меня будет пи, ладно, Меня трое, но это уступка, почему Меня не может быть столько, сколько Я хочу, Я же Бог…
— Если ты туда не плюнул, то ты туда точно… — начал Иисус.
— Нет. — твердо остановил Его Натаниэль и снова переступил. — Я не знаю точно, что Ты Сам Себе там… Сами Себе там придумали, но моих там — полотенце, поднос и посуда. Полотенце и поднос тут, верни мне чашку и я пойду по делам.
Иисус снова уставился на него буравящим взглядом. Сатана снова вздохнул.
— Ладно, можешь оставить Себе, — сказал он быстро, — удачи. Я ушел. Возвращайся поскорее, мы тебя ждем.
Он повернулся и сделал несколько шагов.
— Стой! — сказал Иисус властно. — Назад.
Сатана остановился, вздохнул еще раз и повернулся.
Иисус, не спуская с него глаз, осторожно пригубил содержимое чаши сей.
— Боже, какая гадость!.. — воскликнул Он, морщась от отвращения. — Как горько!
— Лайм кончился, — объяснил Сатана и еще раз быстро поправил причиндалы, — льда нет, были только холодная вода и лимонная кислота, вместо сахара — заменитель. Если Тебе это поможет, я рад, что пить это не мне.
Иисус поднял брови.
— Что ты себя все время трогаешь?.. — спросил Он. — У тебя чешется там? Что ты стоишь и трогаешь себя у всех на глазах?
Сатана неопределенно покачал головой и опустил глаза.
— Ну понимаешь, — сказал он, немного помявшись, — у меня сегодня свидание тут неподалеку… Я себе… Ну… Ну, прибавил чуть-чуть... Непривычно немного…
Иисус бросил на землю пустую чашу.
— Ах ты похотливый козел! — воскликнул Он, щелкая пальцами.
В Его голосе чувствовалось облегчение.
— Эй!... — воскликнул Натаниэль, хватаясь за промежность.
— Это один из самых торжественных, самых апрокрифических, таинственных вечеров в истории всего мира, — продолжал Иисус, закипая от гнева, — а ты, вместо того, чтобы сочувствовать, чтобы думать о деле, работать в команде, ты…
— Однажды Твое любимое издательство выпустит словарь, — пропыхтел Натаниэль, обшаривая себя, — и Ты узнаешь, что значит слово "апокрифический", которое Ты… Ну что ж это… Эй!
Иисус отвернулся и, сложив руки, уставился вдаль.
— Я тебя больше не задерживаю, — сообщил он пустоте. — Можешь идти куда хочешь.
— Да куда я пойду-то теперь! — воскликнул Сатана, вздыхая очень тяжело.
Он опустился на траву, закурил и вздохнул еще один раз.
— Это тебе не сад тысячи вздохов, — процедил Господь через зубы, — а Гефсиманский. Здесь не о бабах думать надо. Скорбеть надо. Сиди и скорби.