Московская милиция Чисто абстрактно, я понимаю это дело так, что до тех пор, пока в Москву перекачивается чертова прорва налоговых денег, собранных со всей страны, в город будет втекать поток людей, желающих получить свою долю. Москвичи, в большинстве своем, будут воспринимать приезжих как "лимитчиков", угрозу своему покою и безопасности, и соответственно будут выбирать городское начальство.
Личное наблюдение. Когда мент изучает мой паспорт (что случалось в последние годы нередко) он сперва просматривает, естественно, начальные страницы. Странным образом не обращая никакого видимого внимания на запись о национальности, он утыкается в графу "место рождения". Громко бормоча что-то типа "ну и езжайте в свой Воронеж", он листает дальше до страницы, где прописка. Убедившись, что прописка какая положено, он с видимым неудовольствием возвращает мне паспорт.
Следует признать, что когда я однажды просидел ночь в участке, со мной обращались, как с "политическим", исключительно вежливо. Меня не только не ограбили (триста долларов зелеными бумажками остались у меня в кармане), но даже толком не обыскали (подрывная литература куда как радикального содержания лежала никем не замеченная в моем рюкзаке -- думаю, если бы ее нашли, мне бы непоздоровилось). Большую часть моих соседей составляли женщины, арестованные за торговлю цветами в метро.
Я давно уже вижу в московских ментах не столько зашиту своей безопасности, сколько угрозу. Идея обратиться к ним за расследованием какого-нибудь преступления в качестве пострадавшего неизменно представляется абсолютно абсурдной. Развязанная охота на иногородних и кавказцев вызывает глубокое отвращение. Среди моих знакомых есть мальчик, ограбленный в Москве вооруженным ментом (Стой! Который час? Снимай часы.) Есть математик, гражданин РФ, нигде не прописанный, живущий за границей, регулярно приезжающий в Москву по семейным обстоятельствам. Есть известная байка про учительницу 57-й школы, у которой возле дома стоят каждый день одни и те же менты и каждый день, когда она идет на работу, проверяют у нее документы. Если она вдруг забыла паспорт дома, ей приходится возвращаться. Она еврейка, но вроде бы похожа на армянку. Лицо, значит, кавказской национальности.
В то же время как раз ситуация Тошика не вызывает у меня ни малейшего сочувствия. Каждый волен защищать свои права доступными ему способами, но никто не обязан интересоваться чужими проблемами, не им созданными. Я не голосовал за Лужкова, и московский паспортный режим не одобрял никогда. В защиту каких-либо прав граждан сторонников войны в Чечне я не пошевелю и пальцем.