Я ненавижу все твои входящие.
Всех твоих блядей, девочек, деточек, дам.
Всех твоих бывших/будущих/настоящих.
Запомни, никому тебя не отдам!
Возьму своё – ни меньше, ни больше.
С потрохами, мыслями и пороками.
Не удивляйся – ты действительно стОящий.
Нет, здесь очень больно, не трогай! –
Твои 220 пробили по чуть зАжившему
Покорёженному рассвету холодной постели.
А у нас с тобой даже налаживается.
Ещё пара искр – и полетели.
К едрене фене.
Чёрным Greenfield'ом и синим Winston'ом
Укутываешь плечи и вяжешь руки.
Твои арийские – это не выстрел.
Это взрыв.
Меня казнят подруги
За такие параллели, паранойи и парафразы,
За стойкий запах безумия и секса.
У нас с тобой всё будет очень хорошо.
Но не сразу.
С моей подводной лодки никуда не деться.
И ты это знаешь, мой Мальчик-Ветер.
Не в себе, говоришь? Так приведи в чувства.
Ты же это умеешь, а я за себя не в ответе,
Когда ты меня на столе/на полу/на скамейке в парке пустом
Рвёшь на атомы и собираешь заново,
Сжигаешь заживо и душишь шёпотом.
Не смотри на меня так – ничего здесь странного.
У меня безлимитка на этот дурдом.
На страсть.
На ревность.
На ночные секреты.
На ногтями оставленные узоры.
Скоро будет обо мне весь твой дым сигаретный.
Придёшь пронизывающим бора.
Оставишь капли на моих ресницах.
Привычным движением подомнёшь подушку,
Доказав, что мне это не снится.