Русофобия
Шовинизм - это болезнь. На волне русофобии, прирывающейся в ЖЖ, предлагаю вниманию свои заметки об истории этого явления в Германии на заре нацистского движения. Именно там родились идеи, озвучиваемые сегодня некоторыми товарищами. им тоже будетполезно, пусть припадут к истокам своего вдохновения, может начнут и ссылки на первоисточники ставить.

Первоначально большевики воспринимались в Германии как партия мира, выступающая за как можно скорейшее окончание войны. Левые приветствовали февральскую революцию и октябрьский переворот в России как акт окончательного свержения царизма и установление власти социал-демократов. Правые так же относились к событиям в Петрограде более чем положительно, поскольку падение режима Николая II, а затем и Временного правительства означало полный развал Восточного фронта и русской армии, что позволяло германскому командованию сосредоточить все силы против сил союзников по Антанте на Западе. Однако, уже с середины 1918 года в Германию все более сильным потоком начала поступать информация о том, чем в действительности являются большевики и как они управляют Россией.
Сами левые начали нещадно критиковать правительство Ленина и его методы работы. Прибывший из России Плеханов рассказывал о том, что творилось на его родине. Мартов называл большевиков «партией вешателей», а Аксельрод припомнил, что еще в 1914 года охарактеризовал «клику Ленина как банду черносотенцев и преступников, затесавшихся в ряды социал-демократов».
Правое крыло немецкой социал-демократии, быстро разобравшись в сути происшедших в России перемен, заняло твердо антибольшевистскую позицию. Отто Бауэр в книге «Большевизм или социал-демократия» определил установленный Лениным режим как «деспотический социализм», а Карл Каутский дополнил это определение эпитетом «татарский». Он считал, что победа большевизма означает полное поражение социализма и установление режима новой бюрократии, нового господствующего класса, главными чертами которого стали милитаризм и откровенной террористические методы управления народом.
Консервативный лагерь также довольно скоро перестал видеть в большевиках только партию, за деньги согласившуюся подписать сепаратный мир и вывести свою страну из войны. Этому способствовали массы эмигрантов, хлынувших из России, спасаясь от красного террора. Однако, в отличии от левых, критиковавших большевиков за извращение самой идеи социализма, правые уделяли особое внимание роли инородцев в русской революции. Именно на этом этапе русофобия стала странным образом сливаться с антисемитизмом. Евреев считали, причем не только в Германии, но и практически по всех западноевропейских странах, главными вдохновителями и организаторами свержения русского царизма, захвата большевиками власти в России и вывода страны из первой мировой войны.
Одним из первых немецких критиков большевизма справа стал Эдуард Штадтлер, бывший руководитель молодежной организации партии католического Центра. Во время войны он сражался на Восточном фронте, попал в русский плен и стал свидетелем революционных событий в России. Вернувший на родину в начале 1918 года он сразу же приступил к организации Генерального секретариата по изучению и борьбе с большевизмом, который в скором времени при помощи крупных промышленников смог собрать довольно внушительную сумму (более 500 миллионов марок) на нужды фрайкоров. В 1919 г. Штадтлер выпустил брошюру «Большевизм и его ликвидация», в которой сравнил красную угрозу с эпидемией опасной болезни.
В середине XIX века Герцен писал: «Балтийские немцы, сыны древней цивилизации, много веков тому назад отстали от великого исторического движения; отныне они приобрели неизменный уклад, они остались какими были, ничем с тех пор не обогатившись; в своих идеях и делах они установили порядок, правила и меру, чтобы никогда от них не отступать. Поэтому-то они, несомненно, должны ненавидеть расплывчатость, склонность к преувеличению и беспорядок, царящие не только в русских законах, но даже нравах». Альфред Розенберг сделал эту ненависть своей профессией, целиком посвятив жизнь славянофобии, желая отомстить людям, которых он считал низшей расой, но которые дважды силой оружия заставили его убраться восвояси. Именно он произвел синтез антибольшевизма, с самого начала присущего национал-социализму, и русофобии.
Сразу по приезде в Мюнхене Альфред Розенберг обратился в комитет русских эмигрантов, где ему выдали талоны на питание, нашли жилье и познакомили с известным в определенных кругах писателем, поэтом и драматургом, членом тайного ультраправого Общества Туле и антисемитом Дитрихом Эккартом. В конце 1918 года на деньги Туле он основал газету «Ауф гут Дойч», при помощи которой стал пропагандировать юдофобию и идеи создания нового национального Рейха.
Первой статьей Альфреда Розенберга, опубликованной в листке Эккарта, стала «Русско-еврейская революция», в которой автор доказывал, что события 1917 года не что иное, как попытка ближневосточного уголовного подполья овладеть Европой. В этом евреям якобы помогают национальные меньшинства, сами же русские давно выродились и превратились в расово неполноценную нацию. Всего между 1920 и 1923 годами Розенберг написал семь книг, не считая многочисленных статей, большинство из которых были посвящены борьбе с еврейской «опасностью», исходящей из России. В то время немногие в Германии разделяли его позиции: даже крайне правые склонялись к примирению с большевистской Россией. Но Розенберг вновь и вновь повторял, что в 1918 году германская армия должна была дойти до Москвы и повесить Ленина, Троцкого и Свердлова на воротах Кремля. Он всячески сопротивлялся кампании помощи миллионам голодающих русских, доказывая, что большая часть денег, собираемых германскими рабочими, тратиться евреями в ресторанах Берлина и Стокгольма. В 1922 году он выпустил книгу «Чума в России», в которой его взгляды на русскую революцию получили окончательное оформление. По Розенбергу, борьба между коммунизмом и капитализмом – всего лишь трюк, который большевики используют, чтобы отвлечь народы от своих истинных целей: захват евреями мирового господства. Русская революция – дело рук инородцев и иностранцев. Русские же не смогли противостоять еврейскому натиску в силу своего невежества, привычке к анархии, глупости и наглости полуинтеллигенции, что обусловлено расовым смешением русских с татаро-монголами. Поэтому, главной целью национал-социализма должна была стать борьба с большевистской Россией.
Однако, на ранней стадии развития национал-социализма, в партии отсутствовало четкое мнения во вопросу об отношении к России в отрыве от большевиков. До мюнхенского путча в нацисткой идеологии, находившейся на стадии формирования, нельзя было проследить четкую антирусскую и антироссийскую направленность. Так другой осзейский немец, Макс Эрвин фон Шойбнер-Рихтер, который до своей гибели во время Пивного путча в ноябре 1923 года играл в нацисткой партии намного более важную роль, чем Розенберг, считал, что большевики вообще лишены национальной принадлежности. Еще в начале XX в. он иммигрировал в Германию и во время войны был немецким вице-консулом в Эрзеруме. В 1918 он вернулся в Ригу вместе с германской армией и работал в военной разведке.
Более того, он активно работал в русскими политическим эмигрантами, многие из которых финансировали Гитлера и НСДАП. В июле 1921 года в своем докладе на съезде русской эмиграции в Бад-Райхенхалле, фон Шойбнер-Рихтер охарактеризовал большевиков как «банду враждебных любому народу преступников и фанатиков».
В 1921 г. Шойбнер-Рихтер начал выпускать в Мюнхене бюллетень «Виртшафтсполитише Ауфбау-Корреспонденц юбер Остфраген унд ирэ Бедойтунг фюр Дойчланд», в котором публиковал статьи о положениив Совесткой России и переводы наиболее интересных материалов из русскоязычной эмигрантской прессы. В июле 1921 года он в организовал съезд русской крайне правой эмиграции в Бад-Райхенхалле, В своем докладе на этой конференции фон Шойбнер-Рихтер охарактеризовал большевиков как «банду враждебных любому народу преступников и фанатиков».
Еще будучи в России, Альфред Розенберг довольно близко сошелся с генералом Врангелем, и, прибыв в Фатерлянд, вступил в переговоры с представителями крупных южногерманских фирм, желавших оказать финансовую помощь белому движению. В 1919 году через русских эмигрантов он познакомился с Макс-Эрвином фон Шойбнер-Рихтером, который во время первой мировой войны работал на немецкую разведку на Ближнем Востоке и в Прибалтике, затем довольно близко сошелся с русскими правыми экстремистами и попутно принял участие в путче Каппа (мятежники пообещали ему пост главы информационной службы в новом правительстве). Розенберг рассказал Шойбнер-Рихтеру о существовании национал-социалистской партии и в октябре 1920 года познакомил его с Адольфом Гитлером. К этому времени фон Шойбнер-Рихтер наладит тесные связи с верхушкой русской эмиграции, деньги которой рекой потекли в закрома нацистов. Используя свои контакты, он добывал для Гитлера средства у Виттельсбахов, а также одного из претендентов на российский престол великого князя Кирилла Владимировича. Жена Кирилла Виктория Федоровна Кобургская в течении 1922-1924 годов перевела в распоряжение фельдмаршала Людендорфа огромные суммы для поддержки ультраправых организаций. Также серьезную финансовую помощь нацистам оказали русские нефтепромышленники Гусаков, Нобель, Денисов и барон Кеппен, который в конце концов разорился из-за пожертвований на эти цели. Кроме того, Шойбнер-Рихтер был близок с Людендорфом, а так бывший офицер и начальник пресс-бюро штаба германской армии в Прибалтике имел прямой доступ как в министерство рейхсвера, так и в штаб Мюнхенского военного округа.
Используя все свои связи, Шойбнер-Рихтер пытался объединить нацистское движение с крайне правым крылом русской эмиграции на платформе антибольшевизма. После закончившегося неудачей съезда русских монархистов, прошедшего в мае 1921 года в Бад-Райхенхалле, он основал германо-русскую ассоциацию «Возрождение», целью которой было экономическое сотрудничество с будущим правительством избавленной от большевизма России. В сентябре 1923 года Шойбнер-Рихтер вместе с Людендорфом был избран руководителем «Кампфбунда», в который объединились ультраправые военизированные организации, и стал связующим звеном между фельдмаршалом и Гитлером. Он был один из главных организаторов «пивного путча» и первым погиб от пуль полицейских во время марша на Фельдхеррнхалле.
Имеются сведения, что на определенном этапе нацисты получали финансовую помощь и из Москвы. Секретный меморандум баварских властей, составленный в начале1924 года, гласил: «Москва получает выгоды от борьбы фашистов против национального правительства в Баварии. Тактикой Москвы всегда было поощрение преждевременных акций «белых». Сближение коммунистов и «популистов» в Берлине в августе 1923 года еще живо в памяти, равно как братание нацистов и коммунистов в Мюнхене после путча». Далее автор документа обращает внимание на то, что в «Кампфбунд» Шойбнер-Рихтера вошло множество бывших коммунистов и пришельцев из бывших остзейских провинций России.
Не понимая сути происходящего в России, Альфред Розенберг из года в год прочил Сталину и большевизму скорую гибель от саморазрушения. Главный советник Гитлера по «русскому вопросу» не желал признать очевидного – большевики создали в России мощную, в высшей степени жизнеспособную государственную систему, которая являлась главной опорой коммунистов. Розенберг отгородился от реальности и видел только то, что ему хотелось увидеть – на его родине властвовала дикая неорганизованная орда недочеловеков, которыми очень скоро будет управлять чистокровный монгол; лень русского крестьянина должна привести Сталина к катастрофе, поэтому ни о каком экономическом восстановлении СССР не может быть и речи. В конце концов, постоянно изрекаемые Альфредом Розенбергом пророчества скорой гибели Советского Союза, которые не спешили сбываться, подорвали его авторитет в глазах Адольфа Гитлера. Фюрер понял, что он имеет дело не с «экспертом по России», а с обыкновенным тугодумом, который ничего не знает о стране, в которой родился и вырос. Известный американский историк Уолтер Лакер так охарактеризовал способности и познания Розенберга в данной области: «Для нацистских идеологов все ведущие советские государственные деятели были евреями, включая Ленина и Томского, Луначарского и Раковского, Куйбышева и Красина, Берию и Мануильского. Кто не еврей, тот китаец. Розенберг разработал изощренную теорию о ведущей роли китайских торговцев шелком в русской революции. Пока другие наблюдатели советской действительности занимались политическими расчетами и социальными анализами, нацистские идеологи были поглощены научными исследованиями, не оставлявшими у них времени ни на что иное. Они прослеживали «настоящие», т.е. еврейские имена всех советских руководителей. Так, Луначарский на самом деле оказался Муншайном; кто не знает, что «луна» -- это латинское «moon»? Таков был в основном уровень нацисткой идеологии».
Если Гитлер рассматривал Советскую Россию как объект широких завоевательных планов и называл ее «колонией палачей», то Грегор Штрассер и Йозеф Геббельс выступали за союз с Москвой против Англии, Франции и США: «Ни в коем случае Германия не должна ориентироваться на Запад и помогать американскому капитализму и английскому империализму в их борьбе против России. Где ведется борьба против Версальского договора, там находятся естественные союзники и друзья Германии. Место Германии на стороне грядущей России, на стороне Турции, Китая, Индии, рифов-кабилов и друзов. Для Германии существуют не «народы Европы», для нее существуют только защитники Версальского договора или борцы против него. Так как Россия тоже идет по пути борьбы против Версаля, она – союзник Германии; до ее внутреннего режима никому нет дела... Мы протестуем против того, чтобы миллионы германских безработных в ближайшем будущем проливали свою кровь в качестве ландскнехтов Лиги Наций и ее хозяев повсюду, где борющиеся за свою свободу народы восстают против французского милитаризма, английского империализма и американского капитализма».
Первый номер журнала «Национал-социалистские письма», редактором которого Штрассер сделал Йозефа Геббельса, вышел 1 октября 1925 года. Еще вчера никому не известный мелкий партийный функционер сразу же вступил в бой с официальной нацисткой идеологией Мюнхена. Он провозгласил национальный социализм мировоззрением будущего, а классовую борьбу – незыблемым фактом, отрицать который бесполезно. Более того, вслед за Штрассерами Геббельс призвал партию к налаживанию идейных и политических контактов с большевиками! В одной из своих статей он писал: «Мы смотрим на Россию потому, что эта страна, наиболее вероятно, вместе с нами встанет на путь, ведущий к социализму. Потому что Россия – наш естественный союзник против дьявольских искушений и развращенности Запада. С болью наблюдает мы, как так называемые германские государственный деятели разрушают все мосты между нами и Россией. Наша боль столь сильна не потому, что нам нравиться большевизм, а потому, что союз с подлинно националистической и социалистической Россией укрепил бы наши собственные национальные и социалистические позиции и наше достоинство».
Йозеф Геббельс со страниц партийного журнала открыто заявлял, что коммунизм является спасением для русских. Как и Розенберг, Геббельс считал себя знатоком России, все свои знания о которой он почерпнул из романов Достоевского. По его мнению, Ленин пожертвовал Марксом и превратил крестьянство в опору своей системы, раздав землю и дав людям свободу (это было написано во времена НЭПа). Большевизм же на самом деле является замаскированным панславизмом и не имеет ничего общего с международным еврейским заговором. В России в скором времени разовьется национал-большевизм, с которым следует сотрудничать как НСДАП, так и всей Германии.
Интересно отметить, что внешнеполитические взгляды левых национал-социалистов в некоторой степени совпадали с официальной и тайной политикой Веймарской республики. Начиная с 1923 года Штрезерман использовал Советскую Россию для давления на страны-победительницы, а еще в 1922 году между рейхсвером и Красной Армией было подписано тайное соглашение о военном сотрудничестве, которое успешно действовало вплоть до 1933 года.
Гитлер был против какого-либо союза с Россией: «Развитие событий в случае войны Германии и Росси против Западной Европы вероятно, а в случае войны против всего остального мира несомненно приняли бы катастрофический характер. Сражения развернулись бы не на русской, а на немецкой земле, причем Германия не смогла бы получить существенной помощи от России. Вооруженные силы сегодняшней Германского Рейха настолько слабы и не пригодны для борьбы за пределами страны, что даже не в состоянии защитить свои границы от стран Западной Европы, включая и Англию... К тому же, между Германией и Россией лежит Польское государство, которое находится в руках французов. В случае войны Германии и России против Западной Европы, прежде чем первый русский солдат попадет на немецкий фронт, России нужно будет разгромить Польшу... Союз, чьей целью не является подготовка к войне, бессмысленен и бесполезен. Союзы заключаются только для борьбы».(1) Исходя из этого, Гитлер сделает два важных вывода:
1. Те, кто сегодня управляют Россией, сами не расположены к заключению подобного союза. Более того: «Нельзя также забывать, что эти властители принадлежат народу, чья дьявольская жестокость связана с невообразимым искусством лжи, и сегодня думают только о том, как распространить свое кровавое господство по всему миру. Нельзя забывать, что международное еврейство, которое сегодня полностью покорило Россию, желает не союза с Германией, а полного подчинения нашего государства. Нельзя заключать союз с партнером, чьим единственным желанием является ваше полное уничтожение».(2)
2. Для Германии существует реальная опасность со стороны большевистской России: «В двадцатом веке на примере русского большевизма мы имеем осуществляемую попытку захвата евреями мирового господства... Сегодня Германия является главной целью большевизма».