|
|
Пишет pulmann (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} pulmann)@ 2009-11-12 17:14:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Гитлер и секс - 5
В нашем распоряжении очень немного описаний попыток сближения Гитлер с женщинами. Свидетельства современниц не всегда надежны, но на их основе можно составить общее представление об способах поведения Гитлера. Генриетта фон Ширах рассказала об одной вечеринке в доме ее родителей, куда был приглашен и Адольф Гитлер: «Гости прощались и отец пошел их провожать Я осталась дома. Тогда я уже легла спать, зазвенел дверной звонок. Я встала с постели и пошла открывать, решив, что отец кто-то забыл. Однако на пороге стоял господином Гитлер. Он произнес: «Я забыл мою плетку». Я подала ее ему. Он стоял на маленьком красном коврике перед дверью, на нем было английское пальто, а в руке серая вельветовая шляпа. Вдруг он совершенно неожиданно начал говорить вещи, совершенно на не него не похожие: «Можно я вас поцелую?» Он сказал «вы». Это было просто невозможно представить. Я была рада, когда он помогал мне реализовать мои идеи или уговорить отца разрешить мне что-нибудь, например, заниматься теннисом или кататься на лыжах вместе с дочерью Мюллера, издателя «Фелькишер беобахтер». Но целоваться с ним? «Пожалуйста, не надо, господин Гитлер. Это невозможно». Он ничего не ответил и, похлопывая по ладони рукоятью плетки, начал медленно спускаться по ступенькам к входной двери. Отец вернулся довольно поздно. Услышав, как его ключ поворачивается в замочной скважине, я вновь побежала к дверям. «Папа, здесь был господин Гитлер, он вернулся за своей плеткой. Представляешь, он хотел меня поцеловать». Отец совершенно не удивился. Он пристально посмотрел на меня и стал выражать сомнение во вкусе фюрера. Я стояла посреди прихожей во фланелевой ночной сорочке с заплетенными в маленькие косички волосами. «Поцеловать тебя? Это рожу с двумя свиными хвостами? Хватить молоть чепуху!» Чем дальше он говорил, тем больше распалялся: «Здесь не было никакого мужчины, и ты ни с кем не говорила! Ты забудешь все, что здесь было, понятно! Марш в постель!» На этом все и кончилось».(64)
Гитлер почти ежедневно общался с маленькой Генриеттой. Он слушал, как она играет на пианино и танцевал с ней польку. Когда ей исполнилось 12 лет, он взял девочку с собой на оперный фестиваль в Байройт. Однако при этом фюрер никогда не стремился играть роль отца. Фон Ширах вспоминала: «Он был для меня хорошим товарищем по играм». Несмотря на то, что Гитлер был ей симпатичен, она чувствовала, что эти отношения носят скорее семейный, а не сексуальный характер. Очевидно у Гитлера вновь проявился недостаток эмоции, вызванный страхом кровосмешения. Отцу девочки, Хоффману, все это было крайне неприятно и отвратительно, хотя связь дочери с могущественным Гитлером несомненно представляла для него определенный интерес.
В другом случае поведение Гитлера снова поражает своей необычностью. На этот раз он не целовал, а позволял целовать себя. Секретарша Христа Шредер сообщал, что в ночь с 14 на 15 марта 1939 года во время переговоров Гитлера с президентом Гахой об оккупации Чехословакии она вместе со своей коллегой Гердой Дарановски сидела в приемной. «Мы сидели, а время шло. Наконец, около пол пятого утра дверь распахнулась, и на пороге показался улыбающийся Гитлер. Он вышел на середину комнаты и заговорил, сияя от счастья: «Так, детки, целуйте меня сюда и сюда», и подставил нам правую и левую щеки. Поскольку ничего подобного ранее не случалось, мы были немного озадачены, но быстро опомнились и исполнили его желание. Приняв нами поцелуи, он сказал: «Это -- самый прекрасный день в моей жизни». Из этой сцены становится ясно, что политика имела для Гитлера эротический подтекст. По всей видимости, она физически возбуждала его.
Первая встреча Гитлера с Лени Рифеншталь также была совершенно особенной. Для фюрера было типично проявлять воодушевление не при личном общении, а на расстоянии. Он узнал о Лени из фильма «Голубой свет», где она сыграла роль кельтской жрицы. Она присутствовала на одной из его выступлений и написала ему восторженное письмо, на который он сразу же ответил. Актриса на следующий день должна была ехать на съемки в Гренландию. Гитлер использовал этот последний вечер, чтобы встретиться с ней на берегу Северного моря и совершить длинную прогулку. Позднее Рифеншталь вспоминала: «Стало темно, и я уже не могла разглядеть мужчин, которые следовали за нами. Мы молча шли рядом. После длинной паузы он останавливался, долго смотрел на меня, затем обнял и прижал меня к себе. Я была смущена, поскольку не желала такого развития событий. Он возбужденно смотрел на меня, но когда заметил, что я не отвечаю взаимностью, сразу же отпустил. Он немного отошел и я увидела, как он поднял руку и торжественно произнес: «Я не могу любить женщину, пока не доведу свое дело до конца».(65)
Одним из самых знаменитых высказываний Гитлера являются слова о том, что он не может общаться с женщинами, поскольку свою любовь без остатка отдал Германии. По всей видимости, Гитлер говорил это вполне серьезно. Еще 5 марта 1925 года он опубликовал в «Фелькишер курьер» весьма странное опровержение: «Лейпцигское бюро новостей распространило сообщение о моей мнимой помолвки. Я решительно заявляю, что уже женат на политике и посему не могу обручиться с кем-либо еще. Адольф Гитлер».
Однако даже после этой встречи Гитлер сохранил о Рифеншталь самое высокое мнение и доверил ей снимать фильм об имперском съезде партии 1934 года. Кроме того, он встречался с ней и беседовал наедине. Однажды он уже оделся для бала, который давал министр Геббельс и фрау фон Дирксен, но в последний монент передумал ехать и пригласил к себе в рейхсканцелярию Лени Рифеншталь. Позднее она вспоминала: «Он сказал мне: «Я чувствую, что меня хотели сосватать, и это было невыносимо». Мы сели в удобные кресла. Его адъютант Канненберг подал напитки, фрукты и оставил нас наедине. Гитлер начал говорить. Он рассказывал мне о своей молодости, о сильной любви к матери, о Вене, о страшном разочаровании, наступившем после того, как его не приняли в Академию искусств, о своих политических планах как сделать Германию вновь сильной и независимой... Он говорил без остановок. Я молчала, так как чувствовала, что ему нужен слушатель. Это уже довольно поздно, когда он встал, взял меня за руку и сказал: «Вы должно быть устали, я очень благодарен вам за то, что вы смогли прийти».
Авансы
По видимому Гитлер был рад, что ему нет необходимости доказывать свою мужественность перед женщинами. Более того, представительницы слабого пола сами не раз давали ему авансы.
Густль Кубицек рассказывал, как в 1908 г. он вместе с юным Гитлером искал в Вене комнату: « Мы оба сразу же поняли, что для нес это слишком роскошно. Но тут в дверях появилась дама, уже не молодая, но очень элегантная». Она быстро оценила обоих юношей и предложила Адольфу вселиться к ней одному без друга. При этом она распустила пояс халата, и стало видно, что под ним на ней почти ничего нет. «Адольф покраснел до корней волос и сказал: «Густль, идем!» Я не помню, как мы выбрались из этой квартиры. Когда мы уже стояли на улицу, Адольф с возмущением сказал: «Что за развратница!»(66)
Женщины искушали Гитлера и во время его жизни в Мюнхене. Теперь вместо утонченных венок за дело взялись крепкие баварки. Генриетта фон Ширах сообщает о поведении Гитлера на швабингском карнавале в доме фотографа Хоффмана: «Квартира была украшена букетами падуба, и дверном проеме между двумя комнатами висела омела с блестящими ягодами. Этот куст омелы сыграл с Гитлером злую шутку... Ему тогда едва исполнилось 34 года и он был довольно стройным. Гуляя по комнатам, он остановился как раз под омелой. По обычаю к тому, кто стоит под омелой, можно подойти и поцеловать. Гитлер не знал этой баварской традиции, но зато о ней знала Эльза, красивая молодая девушка в платье с золотой бахромой и шелковых чулках. Она незаметно подошла к Гитлеру и нежно поцеловала его прямо в губы... Было бы естественно, что он подарит девушке ответный поцелую, но этого не произошло. Когда Эльза отступила от него на несколько шагов, он принял серьезный вид и попросил, чтобы ему принесли его пальто. Он взял свою черную шляпу и, ни с кем не попрощавшись, покинул квартиру».(67)
Когда на олимпийских играх 1936 года Гитлер присутствовал на соревнованиях пловцов в бассейне, к нему подошла молодая девушка, «обняла рукой за шею и поцеловала в обе щеки». Гитлер состоит крайне недовольную мину.(68)
После того как фюрер снял в Мюнхене дорогую квартиру на Принц-регентштрассе, несмотря на свою репутацию старого холостяка начал активно общаться с женщинами. В застольных беседах Гитлер рассказывал о своей «холостятской щедрости», с которой он приглашал на кофе целые отделения Союза германских девушек. (69) Понравившиеся ему художницы получали приглашение посетить Бергхоф. «Когда истеричные женщины приникали в его мюнхенскую квартиру, устраивали там блиц-стриптиз и заявляли, что хотят родить от него ребенка, Гитлер поручал своей экономка фрау Анни Винтер-Брюнер немедленно вывести их вон».
После войны было найдено множество писем немецких женщин, в которых они предлагали фюреру родить от него ребенка и просили назначить им свидание. Ни одна из них не добилась желаемого, хотя, судя по прилагавшимся к письмам фотографиям, просительницы были молоды и весьма привлекательны. Все они получили вежливый отказ из рейхсканцелярии. Если же женщины проявляли настойчивость, гестапо принимало меры, чтобы они больше не беспокоили фюрера.(70)
Однако Гитлер вовсе не был волокитой. В сентябре 1933 года шеф иностранной прессы НСДАП Пуци Ханфштенгль должен был организовать встречу фюрера один на один с Мартой Додд, очень красивой дочерью американского посла. Незамужняя девушка поинтересовалась причиной, по которой фюрер желает с ней встретиться, на что Пуци ответил: «Гитлер хочет жениться на американке –любезная женщина смогла бы изменять судьбу всей Европы. Марта, этой женщиной являетесь вы».
Однако, даже если мисс Додд и питала какие-либо надежды, то они полностью рассеялись после беседы с Гитлером в чайном салоне берлинского отеля «Кайзерхоф». Сорокачетырехлетний холостяк не сделал ничего, чтобы хоть как-то сблизиться с привлекательной американской. Позднее она вспоминала: «Он держался скромно, с чувством собственного достоинства, как типичный представитель среднего класса, однако во всем этом ощущалась странная чувствительность и беспомощность».(71)
Гитлер стойко переносил попытки сближения и более близких ему женщин. Секретарша Христа Шредер поразила шефа своим неприятием его связи с Евой Браун. Она считала, что столь влиятельный мужчина должен был встречаться с ее близкой подругой Гретль Злецак, дочерью известного драматического тенора. В марте 1938 года она организовала свидание Гитлера с бывший субреткой Мюнхенского оперного театра, годом ранее понравившейся фюреру в «Девушке из Вены», на ее квартире. «После чая в Радзивиллпаласе Гретль Злецак заехала домой на Курфюрстендам, чтобы переодеться к вечеру. Затем она приехала ко мне, захватив два высоких подсвечника на 5 свечей каждый, чтобы показать себя перед Гитлером в наиболее выгодном освещении. Она считала, что мерцающий свет свечей окажет на Гитлера магическое действие, и решила использовать на нем все свои приемы. Сидя рядом с Гитлером на английской софе, она попробовала взять его за руку, но фюрер мягко отстранил ее: «Гретль, вы же знаете, что я не могу». Я несколько раз специально выходила из комнаты, но Гитлер оставался сдержанным, спустя несколько часов слуга смог забрать своего господина в целости и сохранности».(72)
Отношение Гитлера к Винифрид Вагнер также имели явные признаки ассиметрии чувств. В ответ на слухи о том, что фюрер собирается жениться на невестке Рихарда Вагнера, ее дочь Фриделин замелила: «Моя мама вряд ли, а вот дядя Вольф с радостью бы согласился».(73)
Гитлер был крайне нерешителен. «Он был твердо уверен в том, что оказывает на женщин сильнейшее эротическое воздействие. Однако вместе с нем он был полон недоверия и часто говорил, что никогда бы не знал, любила бы его жена как рейхсканцлера Германии или просто как Адольфа Гитлера». (74) По свидетельству Лени Рифеншталь, однажды он сказал ей: «Мои чувства настолько патриотичны, что я смог бы любить только немецкую женщину».
Нерешительность
Уже в молодости Гитлер испортил себе зубы, павшие жертвой его чрезмерной любви к сладкому, в особенности, к торам, которые он потреблял во время своих слишком частых посещений кафе. На верхней челюсти рейхсканцлера стоял мост с тремя стальными штифтами. Кроме того, у него плохо пахло изо рта, поэтому он вынужден был полоскать рот перед каждым важным разговором или приемом пищи.(75)
Однако это помогало не всегда. Штальберг оставил описание своего визита в Баргхоф, куда он прибыл вместе с фельдмаршалом фон Манщтейном: «Я мило беседовал с одним из адъютантов, когда почувствовал чью-то руку на своем плече. Обернувшись, я увидел лицо Гитлера. Я хотел встать, но он легко надавил на мое плечо и произнес: «Пожалуйста, сидите, господин обер-лейтенант. Не желаете пирога?» Я поблагодарил и взял кусок яблочного пирога. Когда фюрер отошел от нашего стала, я испытал облегчение, поскольку у него сильно воняло изо рта».(76)
Шведский бизнесмен Далерус, встретившийся с Гитлером почти сразу же после начала Польской кампании 3 сентября 1939 года, вспоминал: «У него настолько сильно пахло изо рта, что мне стоило больших усилий подавить в себе желание отшатнуться».(77)
Его секретарша Шредер рассказывала: «Я никогда не смогла бы поцеловать Гитлера. У него были совершенно желтые зубы, и изо рта шел сильный запах».(78)
Также окружение Гитлера отмечало, что и от тела фюрера исходил весьма неприятный запах. Очевидно, Гитлер знал об этом, поскольку принимал душ дважды в день и очень часто мыл руки. 12 августа 1942 года он похвалил военное мыло, которым он мог мыть руки сколько угодно раз, без того, чтобы кожа высохла и потрескалась: «По видимому это связано с использование собачьего жира. Мыло, выпускавшееся в мирное время, мне не шло». При купании в ванне добавлял в воду хвойные таблетки, а камердинер Краузе укладывал его волосы березовой водой.
Гитлер стеснялся раздеваться перед другими людьми. Когда в 20-е годы он вместе со своих окружением ездил купаться на Химзее, то никогда полностью не раздевался. Пока другие плавали, он просто стоял в воде, поскольку стеснялся своих слишком белых ног. Нет ни одной фотографии Гитлер в спортивном костюме или плавках. Он боялся даже медицинских осмотров. По время путча 1923 года ему прострелили левое плечо. Фюрере не оказали своевременной помощи, поэтому позднее он часто жаловался на боли в плече. Однако он не позволять осмотреть себя, так как боялся , что при этом нужно будет раздеваться. Даже личный врач Морелль не мог уговорить его сделать рентген. Когда он хотел сделать ему укол или обследовать, фюрер обнадал только нужную часть тела. Причем перед этим вся прислуга должна была покинуть комнату. Также Гитлер избегал примерок у портного, поскольку фюреру были неприятны его прикосновения. Несмотря на то, что у Гитлера был личный слуга, он брился и одевался только в одиночестве.
Шенк писал: «Наиболее отчетливо его стыдливость проявлялась при манипуляции, которую люди предпочитают предоставить сделать себе кому-либо другому. Речь идет о клизме. Когда Морель прописывал ему эту процедуру, шеф заявлял, что поставит ее себе сам. Он шел в туалет и запирался там, а врач ждал под дверью».(79)
При посещении в командующего войсками на Украине Манштейна фюрер провел в его ставке 3 дни. При этом он отказался пользоваться общим солдатским туалетом и привез свой собственный химический клозет.
Стеснительность Гитлера наиболее четко проявлялась в типичном для него жесте. Очень частый он принимал позу футболиста, который прикрывает собой ворота во время пенальти. Чтобы при этом мяч не попал в самое чувствительное мужское место, спортсмены скрещивают руки на гениталиях. В этой позе Гитлер запечатлен во время самых различных событий, на осмотре статуй во Дворце искусства, на официальных приемах, и даже на фотографиях с автографом, которые он дарил.
Существует теория, согласно которой у Гитлера имелось только одно яичко, или не было их вовсе. Ее главным источником является доклад советских медицинских экспертов, которые проводили исследование обугленных останков супругов Гитлер. Однако диагноз, поставленный на основе обследования обгорелого и потому сильно поврежденного трупа, сам по себе вызывает сомнения. Второй источником данной гипотезы служит уголовный процесс, о ходе которого известно только со слов защитника. Осенью 1943 года солдат Ойген Васнер был обвинен действиях, направленных на разложение морального духа армии, приговорен к смерти и казнен. Он был другом детства Гитлера и рассказал, как однажды мальчики поспорили, кто сможет помочиться в рот козлу. Письменный доклад командира роты содержал следующие подробности этого рассказа: «Ади предложил поспорить на деньги, что он помочится в рот козлу. Когда мы стали над ним смеяться, он сказал: «Идемте на луг, там пасется козел». Мы поймали козла, я сел на него верхом и зажал животное между моих ног, другой мальчик палкой открыт ему рот, куда и начал помочиться Ади. Как только он начал это делать, парень убрал палку, и козел укусил Ади в мошонку. Ади страшно закричал и быстро убежал прочь».(80)
Сведения слуги Линге, который якобы видел не только как Гитлер мочится, но и часть наблюдал его обнаженным, о том, что у фюрера не были никаких аномалий, вызывают сомнения. Кажется практически невероятным, что при широко известной подозрительности Гитлера кто-либо мог видеть, как он мочится или разгуливает в костюме Адама. Однако в любом случае Гитлер проходил военно-медицинские освидетельствования в австрийской и баварской армиях. Несмотря на то, что они были весьма поверхностными, каких-либо аномалий гениталий будущего фюрера отмечено не было.
Возможно, что при поступлении отравленного газами Гитлера в полевой лазарет Оуденаарде, а затем в госпиталь Пазевальк в октябрь 1918 года полного обследования не производилось. Но когда в октябрь 1916 года он поступил в Беелиц с огнестрельной раной бедра, в любом случае врачи осматривали смежные части тела и отметили бы в истории болезни повреждения половых органов, если бы таковые имелись. После войны на допросах в американской разведки немецкие врачи подробно описали большое шрам от этой раны на бедре фюрера, а также шрам поменьше, который остался на нижней часто его затылка после фурункулеза. Очевидно, что они имели возможность тщательно обследовать Гитлера, и с их слов американцы записали в своем отчете: «Половые органы были в норме».
В нашем распоряжении очень немного описаний попыток сближения Гитлер с женщинами. Свидетельства современниц не всегда надежны, но на их основе можно составить общее представление об способах поведения Гитлера. Генриетта фон Ширах рассказала об одной вечеринке в доме ее родителей, куда был приглашен и Адольф Гитлер: «Гости прощались и отец пошел их провожать Я осталась дома. Тогда я уже легла спать, зазвенел дверной звонок. Я встала с постели и пошла открывать, решив, что отец кто-то забыл. Однако на пороге стоял господином Гитлер. Он произнес: «Я забыл мою плетку». Я подала ее ему. Он стоял на маленьком красном коврике перед дверью, на нем было английское пальто, а в руке серая вельветовая шляпа. Вдруг он совершенно неожиданно начал говорить вещи, совершенно на не него не похожие: «Можно я вас поцелую?» Он сказал «вы». Это было просто невозможно представить. Я была рада, когда он помогал мне реализовать мои идеи или уговорить отца разрешить мне что-нибудь, например, заниматься теннисом или кататься на лыжах вместе с дочерью Мюллера, издателя «Фелькишер беобахтер». Но целоваться с ним? «Пожалуйста, не надо, господин Гитлер. Это невозможно». Он ничего не ответил и, похлопывая по ладони рукоятью плетки, начал медленно спускаться по ступенькам к входной двери. Отец вернулся довольно поздно. Услышав, как его ключ поворачивается в замочной скважине, я вновь побежала к дверям. «Папа, здесь был господин Гитлер, он вернулся за своей плеткой. Представляешь, он хотел меня поцеловать». Отец совершенно не удивился. Он пристально посмотрел на меня и стал выражать сомнение во вкусе фюрера. Я стояла посреди прихожей во фланелевой ночной сорочке с заплетенными в маленькие косички волосами. «Поцеловать тебя? Это рожу с двумя свиными хвостами? Хватить молоть чепуху!» Чем дальше он говорил, тем больше распалялся: «Здесь не было никакого мужчины, и ты ни с кем не говорила! Ты забудешь все, что здесь было, понятно! Марш в постель!» На этом все и кончилось».(64)
Гитлер почти ежедневно общался с маленькой Генриеттой. Он слушал, как она играет на пианино и танцевал с ней польку. Когда ей исполнилось 12 лет, он взял девочку с собой на оперный фестиваль в Байройт. Однако при этом фюрер никогда не стремился играть роль отца. Фон Ширах вспоминала: «Он был для меня хорошим товарищем по играм». Несмотря на то, что Гитлер был ей симпатичен, она чувствовала, что эти отношения носят скорее семейный, а не сексуальный характер. Очевидно у Гитлера вновь проявился недостаток эмоции, вызванный страхом кровосмешения. Отцу девочки, Хоффману, все это было крайне неприятно и отвратительно, хотя связь дочери с могущественным Гитлером несомненно представляла для него определенный интерес.
В другом случае поведение Гитлера снова поражает своей необычностью. На этот раз он не целовал, а позволял целовать себя. Секретарша Христа Шредер сообщал, что в ночь с 14 на 15 марта 1939 года во время переговоров Гитлера с президентом Гахой об оккупации Чехословакии она вместе со своей коллегой Гердой Дарановски сидела в приемной. «Мы сидели, а время шло. Наконец, около пол пятого утра дверь распахнулась, и на пороге показался улыбающийся Гитлер. Он вышел на середину комнаты и заговорил, сияя от счастья: «Так, детки, целуйте меня сюда и сюда», и подставил нам правую и левую щеки. Поскольку ничего подобного ранее не случалось, мы были немного озадачены, но быстро опомнились и исполнили его желание. Приняв нами поцелуи, он сказал: «Это -- самый прекрасный день в моей жизни». Из этой сцены становится ясно, что политика имела для Гитлера эротический подтекст. По всей видимости, она физически возбуждала его.
Первая встреча Гитлера с Лени Рифеншталь также была совершенно особенной. Для фюрера было типично проявлять воодушевление не при личном общении, а на расстоянии. Он узнал о Лени из фильма «Голубой свет», где она сыграла роль кельтской жрицы. Она присутствовала на одной из его выступлений и написала ему восторженное письмо, на который он сразу же ответил. Актриса на следующий день должна была ехать на съемки в Гренландию. Гитлер использовал этот последний вечер, чтобы встретиться с ней на берегу Северного моря и совершить длинную прогулку. Позднее Рифеншталь вспоминала: «Стало темно, и я уже не могла разглядеть мужчин, которые следовали за нами. Мы молча шли рядом. После длинной паузы он останавливался, долго смотрел на меня, затем обнял и прижал меня к себе. Я была смущена, поскольку не желала такого развития событий. Он возбужденно смотрел на меня, но когда заметил, что я не отвечаю взаимностью, сразу же отпустил. Он немного отошел и я увидела, как он поднял руку и торжественно произнес: «Я не могу любить женщину, пока не доведу свое дело до конца».(65)
Одним из самых знаменитых высказываний Гитлера являются слова о том, что он не может общаться с женщинами, поскольку свою любовь без остатка отдал Германии. По всей видимости, Гитлер говорил это вполне серьезно. Еще 5 марта 1925 года он опубликовал в «Фелькишер курьер» весьма странное опровержение: «Лейпцигское бюро новостей распространило сообщение о моей мнимой помолвки. Я решительно заявляю, что уже женат на политике и посему не могу обручиться с кем-либо еще. Адольф Гитлер».
Однако даже после этой встречи Гитлер сохранил о Рифеншталь самое высокое мнение и доверил ей снимать фильм об имперском съезде партии 1934 года. Кроме того, он встречался с ней и беседовал наедине. Однажды он уже оделся для бала, который давал министр Геббельс и фрау фон Дирксен, но в последний монент передумал ехать и пригласил к себе в рейхсканцелярию Лени Рифеншталь. Позднее она вспоминала: «Он сказал мне: «Я чувствую, что меня хотели сосватать, и это было невыносимо». Мы сели в удобные кресла. Его адъютант Канненберг подал напитки, фрукты и оставил нас наедине. Гитлер начал говорить. Он рассказывал мне о своей молодости, о сильной любви к матери, о Вене, о страшном разочаровании, наступившем после того, как его не приняли в Академию искусств, о своих политических планах как сделать Германию вновь сильной и независимой... Он говорил без остановок. Я молчала, так как чувствовала, что ему нужен слушатель. Это уже довольно поздно, когда он встал, взял меня за руку и сказал: «Вы должно быть устали, я очень благодарен вам за то, что вы смогли прийти».
Авансы
По видимому Гитлер был рад, что ему нет необходимости доказывать свою мужественность перед женщинами. Более того, представительницы слабого пола сами не раз давали ему авансы.
Густль Кубицек рассказывал, как в 1908 г. он вместе с юным Гитлером искал в Вене комнату: « Мы оба сразу же поняли, что для нес это слишком роскошно. Но тут в дверях появилась дама, уже не молодая, но очень элегантная». Она быстро оценила обоих юношей и предложила Адольфу вселиться к ней одному без друга. При этом она распустила пояс халата, и стало видно, что под ним на ней почти ничего нет. «Адольф покраснел до корней волос и сказал: «Густль, идем!» Я не помню, как мы выбрались из этой квартиры. Когда мы уже стояли на улицу, Адольф с возмущением сказал: «Что за развратница!»(66)
Женщины искушали Гитлера и во время его жизни в Мюнхене. Теперь вместо утонченных венок за дело взялись крепкие баварки. Генриетта фон Ширах сообщает о поведении Гитлера на швабингском карнавале в доме фотографа Хоффмана: «Квартира была украшена букетами падуба, и дверном проеме между двумя комнатами висела омела с блестящими ягодами. Этот куст омелы сыграл с Гитлером злую шутку... Ему тогда едва исполнилось 34 года и он был довольно стройным. Гуляя по комнатам, он остановился как раз под омелой. По обычаю к тому, кто стоит под омелой, можно подойти и поцеловать. Гитлер не знал этой баварской традиции, но зато о ней знала Эльза, красивая молодая девушка в платье с золотой бахромой и шелковых чулках. Она незаметно подошла к Гитлеру и нежно поцеловала его прямо в губы... Было бы естественно, что он подарит девушке ответный поцелую, но этого не произошло. Когда Эльза отступила от него на несколько шагов, он принял серьезный вид и попросил, чтобы ему принесли его пальто. Он взял свою черную шляпу и, ни с кем не попрощавшись, покинул квартиру».(67)
Когда на олимпийских играх 1936 года Гитлер присутствовал на соревнованиях пловцов в бассейне, к нему подошла молодая девушка, «обняла рукой за шею и поцеловала в обе щеки». Гитлер состоит крайне недовольную мину.(68)
После того как фюрер снял в Мюнхене дорогую квартиру на Принц-регентштрассе, несмотря на свою репутацию старого холостяка начал активно общаться с женщинами. В застольных беседах Гитлер рассказывал о своей «холостятской щедрости», с которой он приглашал на кофе целые отделения Союза германских девушек. (69) Понравившиеся ему художницы получали приглашение посетить Бергхоф. «Когда истеричные женщины приникали в его мюнхенскую квартиру, устраивали там блиц-стриптиз и заявляли, что хотят родить от него ребенка, Гитлер поручал своей экономка фрау Анни Винтер-Брюнер немедленно вывести их вон».
После войны было найдено множество писем немецких женщин, в которых они предлагали фюреру родить от него ребенка и просили назначить им свидание. Ни одна из них не добилась желаемого, хотя, судя по прилагавшимся к письмам фотографиям, просительницы были молоды и весьма привлекательны. Все они получили вежливый отказ из рейхсканцелярии. Если же женщины проявляли настойчивость, гестапо принимало меры, чтобы они больше не беспокоили фюрера.(70)
Однако Гитлер вовсе не был волокитой. В сентябре 1933 года шеф иностранной прессы НСДАП Пуци Ханфштенгль должен был организовать встречу фюрера один на один с Мартой Додд, очень красивой дочерью американского посла. Незамужняя девушка поинтересовалась причиной, по которой фюрер желает с ней встретиться, на что Пуци ответил: «Гитлер хочет жениться на американке –любезная женщина смогла бы изменять судьбу всей Европы. Марта, этой женщиной являетесь вы».
Однако, даже если мисс Додд и питала какие-либо надежды, то они полностью рассеялись после беседы с Гитлером в чайном салоне берлинского отеля «Кайзерхоф». Сорокачетырехлетний холостяк не сделал ничего, чтобы хоть как-то сблизиться с привлекательной американской. Позднее она вспоминала: «Он держался скромно, с чувством собственного достоинства, как типичный представитель среднего класса, однако во всем этом ощущалась странная чувствительность и беспомощность».(71)
Гитлер стойко переносил попытки сближения и более близких ему женщин. Секретарша Христа Шредер поразила шефа своим неприятием его связи с Евой Браун. Она считала, что столь влиятельный мужчина должен был встречаться с ее близкой подругой Гретль Злецак, дочерью известного драматического тенора. В марте 1938 года она организовала свидание Гитлера с бывший субреткой Мюнхенского оперного театра, годом ранее понравившейся фюреру в «Девушке из Вены», на ее квартире. «После чая в Радзивиллпаласе Гретль Злецак заехала домой на Курфюрстендам, чтобы переодеться к вечеру. Затем она приехала ко мне, захватив два высоких подсвечника на 5 свечей каждый, чтобы показать себя перед Гитлером в наиболее выгодном освещении. Она считала, что мерцающий свет свечей окажет на Гитлера магическое действие, и решила использовать на нем все свои приемы. Сидя рядом с Гитлером на английской софе, она попробовала взять его за руку, но фюрер мягко отстранил ее: «Гретль, вы же знаете, что я не могу». Я несколько раз специально выходила из комнаты, но Гитлер оставался сдержанным, спустя несколько часов слуга смог забрать своего господина в целости и сохранности».(72)
Отношение Гитлера к Винифрид Вагнер также имели явные признаки ассиметрии чувств. В ответ на слухи о том, что фюрер собирается жениться на невестке Рихарда Вагнера, ее дочь Фриделин замелила: «Моя мама вряд ли, а вот дядя Вольф с радостью бы согласился».(73)
Гитлер был крайне нерешителен. «Он был твердо уверен в том, что оказывает на женщин сильнейшее эротическое воздействие. Однако вместе с нем он был полон недоверия и часто говорил, что никогда бы не знал, любила бы его жена как рейхсканцлера Германии или просто как Адольфа Гитлера». (74) По свидетельству Лени Рифеншталь, однажды он сказал ей: «Мои чувства настолько патриотичны, что я смог бы любить только немецкую женщину».
Нерешительность
Уже в молодости Гитлер испортил себе зубы, павшие жертвой его чрезмерной любви к сладкому, в особенности, к торам, которые он потреблял во время своих слишком частых посещений кафе. На верхней челюсти рейхсканцлера стоял мост с тремя стальными штифтами. Кроме того, у него плохо пахло изо рта, поэтому он вынужден был полоскать рот перед каждым важным разговором или приемом пищи.(75)
Однако это помогало не всегда. Штальберг оставил описание своего визита в Баргхоф, куда он прибыл вместе с фельдмаршалом фон Манщтейном: «Я мило беседовал с одним из адъютантов, когда почувствовал чью-то руку на своем плече. Обернувшись, я увидел лицо Гитлера. Я хотел встать, но он легко надавил на мое плечо и произнес: «Пожалуйста, сидите, господин обер-лейтенант. Не желаете пирога?» Я поблагодарил и взял кусок яблочного пирога. Когда фюрер отошел от нашего стала, я испытал облегчение, поскольку у него сильно воняло изо рта».(76)
Шведский бизнесмен Далерус, встретившийся с Гитлером почти сразу же после начала Польской кампании 3 сентября 1939 года, вспоминал: «У него настолько сильно пахло изо рта, что мне стоило больших усилий подавить в себе желание отшатнуться».(77)
Его секретарша Шредер рассказывала: «Я никогда не смогла бы поцеловать Гитлера. У него были совершенно желтые зубы, и изо рта шел сильный запах».(78)
Также окружение Гитлера отмечало, что и от тела фюрера исходил весьма неприятный запах. Очевидно, Гитлер знал об этом, поскольку принимал душ дважды в день и очень часто мыл руки. 12 августа 1942 года он похвалил военное мыло, которым он мог мыть руки сколько угодно раз, без того, чтобы кожа высохла и потрескалась: «По видимому это связано с использование собачьего жира. Мыло, выпускавшееся в мирное время, мне не шло». При купании в ванне добавлял в воду хвойные таблетки, а камердинер Краузе укладывал его волосы березовой водой.
Гитлер стеснялся раздеваться перед другими людьми. Когда в 20-е годы он вместе со своих окружением ездил купаться на Химзее, то никогда полностью не раздевался. Пока другие плавали, он просто стоял в воде, поскольку стеснялся своих слишком белых ног. Нет ни одной фотографии Гитлер в спортивном костюме или плавках. Он боялся даже медицинских осмотров. По время путча 1923 года ему прострелили левое плечо. Фюрере не оказали своевременной помощи, поэтому позднее он часто жаловался на боли в плече. Однако он не позволять осмотреть себя, так как боялся , что при этом нужно будет раздеваться. Даже личный врач Морелль не мог уговорить его сделать рентген. Когда он хотел сделать ему укол или обследовать, фюрер обнадал только нужную часть тела. Причем перед этим вся прислуга должна была покинуть комнату. Также Гитлер избегал примерок у портного, поскольку фюреру были неприятны его прикосновения. Несмотря на то, что у Гитлера был личный слуга, он брился и одевался только в одиночестве.
Шенк писал: «Наиболее отчетливо его стыдливость проявлялась при манипуляции, которую люди предпочитают предоставить сделать себе кому-либо другому. Речь идет о клизме. Когда Морель прописывал ему эту процедуру, шеф заявлял, что поставит ее себе сам. Он шел в туалет и запирался там, а врач ждал под дверью».(79)
При посещении в командующего войсками на Украине Манштейна фюрер провел в его ставке 3 дни. При этом он отказался пользоваться общим солдатским туалетом и привез свой собственный химический клозет.
Стеснительность Гитлера наиболее четко проявлялась в типичном для него жесте. Очень частый он принимал позу футболиста, который прикрывает собой ворота во время пенальти. Чтобы при этом мяч не попал в самое чувствительное мужское место, спортсмены скрещивают руки на гениталиях. В этой позе Гитлер запечатлен во время самых различных событий, на осмотре статуй во Дворце искусства, на официальных приемах, и даже на фотографиях с автографом, которые он дарил.
Существует теория, согласно которой у Гитлера имелось только одно яичко, или не было их вовсе. Ее главным источником является доклад советских медицинских экспертов, которые проводили исследование обугленных останков супругов Гитлер. Однако диагноз, поставленный на основе обследования обгорелого и потому сильно поврежденного трупа, сам по себе вызывает сомнения. Второй источником данной гипотезы служит уголовный процесс, о ходе которого известно только со слов защитника. Осенью 1943 года солдат Ойген Васнер был обвинен действиях, направленных на разложение морального духа армии, приговорен к смерти и казнен. Он был другом детства Гитлера и рассказал, как однажды мальчики поспорили, кто сможет помочиться в рот козлу. Письменный доклад командира роты содержал следующие подробности этого рассказа: «Ади предложил поспорить на деньги, что он помочится в рот козлу. Когда мы стали над ним смеяться, он сказал: «Идемте на луг, там пасется козел». Мы поймали козла, я сел на него верхом и зажал животное между моих ног, другой мальчик палкой открыт ему рот, куда и начал помочиться Ади. Как только он начал это делать, парень убрал палку, и козел укусил Ади в мошонку. Ади страшно закричал и быстро убежал прочь».(80)
Сведения слуги Линге, который якобы видел не только как Гитлер мочится, но и часть наблюдал его обнаженным, о том, что у фюрера не были никаких аномалий, вызывают сомнения. Кажется практически невероятным, что при широко известной подозрительности Гитлера кто-либо мог видеть, как он мочится или разгуливает в костюме Адама. Однако в любом случае Гитлер проходил военно-медицинские освидетельствования в австрийской и баварской армиях. Несмотря на то, что они были весьма поверхностными, каких-либо аномалий гениталий будущего фюрера отмечено не было.
Возможно, что при поступлении отравленного газами Гитлера в полевой лазарет Оуденаарде, а затем в госпиталь Пазевальк в октябрь 1918 года полного обследования не производилось. Но когда в октябрь 1916 года он поступил в Беелиц с огнестрельной раной бедра, в любом случае врачи осматривали смежные части тела и отметили бы в истории болезни повреждения половых органов, если бы таковые имелись. После войны на допросах в американской разведки немецкие врачи подробно описали большое шрам от этой раны на бедре фюрера, а также шрам поменьше, который остался на нижней часто его затылка после фурункулеза. Очевидно, что они имели возможность тщательно обследовать Гитлера, и с их слов американцы записали в своем отчете: «Половые органы были в норме».
