Гитлер и секс - 10




В 1933 году, вскоре после назначения рейхсканцлером Гитлер признался своему адъютанту Видеманну, что если бы не катастрофа 1918 года, которая заставила его пойти в политику, он стал бы таким же великим художником как Микеланджело. (179) Подобное замечание вполне можно истолковать как типичную пубертантную переоценку своих сил и способностей.
Микеланджело был не единственным гомосексуалистом, которого взял себе за образец Гитлер. Он питал особенную склонность и к баварскому королю Людвигу II. Выступая 12 августа 1933 года в Хоэншвангау он показал себя сторонником и продолжателем идей этого монарха. Масштабная программа строительства, которую хотел провести Людвиг II была «протестом гения против ограниченной парламентской посредственности. Сегодня мы воплотили этот протест в жизнь». Интерес Гитлера к личности Людвига проявился и в том, что он приобрел подлинник автографа одного из самых неординарных представителей династии Виттельсбахов. В почитании Карла Мая фюрер зашел так далеко, что даже в одежде старался подражать гомосексуальному идеалу, воплощенному в образе Твердой руки. Во время жизни в Мюнхене годы Адольф Гитлер стилизовал себя под героя вестерна, носил выделяющуюся одежду и ярко выражено несолдатскую прическу. 22 марта 1912 года Гитлер посетил в Вене лекцию уже старого Карла Мая, для чего ему пришлось одалжить целую пару обуви и прошагать пешком целый час. Однако приложенные усилия полностью себя оправдали. Он прослушал лекцию о цели человечества, которая состояла в необходимости покинуть темный Ардистан и завоевать Дшинистан, что позволило бы стать таким же благородным как Карл Май. В течении нескольких месяцев Гитлер не мог успокоиться, снова и снова вспоминая выступление своего кумира.(180)
Винниту околдовал его гомофилическую душу. По свидетельству Альберта Шпеера уже в более поздние периоду жизни Гитлер относился к книгам Карла Мая с тем же священным трепетом, с которым другие люди читают философские трактаты или Библию. (181) Он желал чтобы и солдаты в окопах прониклись этим духом. В 1943 года, несмотря на острый дефицит бумаги по личному приказу фюрера для фронта были отпечатаны 300000 экземпляров романа про Винниту. Шпеер рассказывал, что фюрер увидел в Винниту «образцовый пример руководителя военной кампании и благородного человека», на котором следует воспитывать у молодежи понятие подлинного мужества.
После подавления путча Рема Гитлера тщательно вычистил из своего прошлого все явные проявления гомосексуальных наклонностей. Тем более бросалось в глаза подчеркнутое преклонение Гитлера перед личностью прусского короля Фридриха II, в военном окружении которого имелось социально акцептированное увлечение гомосексуализмом. В действительности Гитлеру не было никакого дела до добродетелей Гогенцоллернов, и он ни в коем случае не собирался делить с ними власть. Увлечение Гитлера пруссачеством в своей поддельности не было смешным только потому, что он ни в коем случае не был и не казался опруссаченным австрийцем.
«Гитлер идентифицировала себе с Фридрихом II, сравнивая свои поражения с перипетиями Семилетней войны, свое одиночество с королевским, а свою овчарку Блонди с его левреткой Бише».(182)
Так наряду с культом Карла Мая Гитлер создал себе культ «Старого Фрица», который также проявлялся в весьма странных формах. По мнению Фридриха Хеера портрет короля играл для Гитлера роль католической святыни. Он висел у него в кабинете. Фюрер взял этот портрет с собой в бункер и покончил под ним жизнь самоубийством. Перед ужасным концом Геббельс утешал своего фюрера, зачитывая ему куски из «Жизнь Фридриха Великого» Томаса Карлейля.
К пятидесятилетию Гиммлер подарил Гитлеру портрет прусского короля кисти Менцеля. Спустя год Розенберг подарил ему большой фарфоровый бюст Фридриха, который диктатор принял со слезами на глазах. Яростный противник курения фюрер был полон гордости, что знаменитая табакерка короля украшает его письменный стол в Бергхофе.
Гитлер нашел для себя гомофилические образцы и в австрийской истории, которую он хорошо знал с детства. Как и «Старый Фриц», принц Евгений Савойский был очень популярным в народе полководцем, который предпочитал женщинам мужчин. Во время жизни в Вене молодой Гитлер восхищался его великолепным замком Бельведер, указывая на хороший архитектурный вкус принца, а позднее находил в лицах улыбающихся сфинксов, установленных в замковом парке, сходные черты со своей племянницей. Среди прочих обычных для ее возраста книг он подарил юной Генриетте Хоффман «Жизнь принца Евгения», которую вряд ли можно признать подходящим чтением для баварских подростков. Гитлер назвал в честь принца тяжелый крейсер, гордость германским кригсмарине, хотя то не имел прямого отношения к войне на море. Спуск этого судна стал настоящим чествованием традиций австрийской монархии, и на церемонию был приглашен глава Венгрии адмирал Хорти.
Весьма удивительно, что первым политическим образцом для подражания, открытый Гитлером, стал венский бургомистр Карл Люгер (1897-1910), « самый сильный немецкий бургомистр всех времен», который как христианский социалист был ярый противник Шенерера и сторонник Габсбургской монархии. Бригитта Хаманн, проанализировав психологическую подоплеку этой странности, писала: «Его покорила не политическая партия, но конкретная личность Люгера, которого он подверг тщательному изучению». «Красавчик Карл» был холостяком. Гитлеу импонировали не только антисемитизм венского бургомистра, но и его отрицательное отношение к браку, которые воодушевляли толпу. Люгер наглядно продемонстрировал восхищенному подростку, что блестящую политическую карьеру не только можно совместить с безбрачием, но и что второе будет подталкивать первую, оказывая на массы потрясающее по своей силе воздействие. Именно от Люгера (или от Экарта) Гитлер позаимствовал свою идею-фикс, согласно которой только холостяк может привлечь голоса избирательниц. Уже Люгер использовал этот аргумент в качестве предлога, под которым от отказывался жениться. «Люгер заявлял, что принадлежит только своим венцам, Гитлер же переделал этот постулат в знаменитое: «Германия – моя возлюбленная!», --и любил пошутить, «что нельзя было и мечтать привлечь в нацистское движение женщины и девушек, если бы он женился!»»(183)
Еще одним кумиром Гитлера был Ницше. Вполне возможно, что существовала некая весьма поверхностная параллель между пониманием философии, воспевающей «белокурую бестию» и фашистской идеологией. Тем не менее, белокурая бестия также является гомофилической фантазией. Кроме того антифиминисткие взгляды Ницше («Ты идешь к женщине? Не забудь взять с собой кнут!») были вполне во вкусе Гитлера. Сестра Ницше, которую он посещал в Веймаре, подтвердила ему стойкое отвращение к браку философа, заявлявшего: «Герой должен быть свободен». Несмотря на то, что Гитлер едва бы смог до конца понять философию Шопенгауэра, он преклонялся перед ним не в последнюю очередь из-за сходных взглядов на женщин и брак.



Арно Брекер работает над бюстом Альберта Шпеера

Кабала

Политические противники воспользовались привязанность Гитлера к гомосексуальному главе штаба СА Эрнсту Рему при развязывании пропагандистской компании, в которой обличали «противоестественный разврат», царивший в нацистском движении, на словах боровшемся за моральное очищение немецкого народа. Социал-демократическая газета «Мюнхенер Пост» обличала гомосексуальные наклонности Рема и даже подозревала в этой склонности самого Гитлера. (184) Однако нет никаких доказательств того, что Адольф Гитлер практиковал гомосексуализм.
Самое большое, почти открытие признание своего отличия от нормальных людей Гитлер сделал во время очередного монолога в ставке, произнесенного 21 августа 1943 года. Он перестал хранить в тайне от мира свои истинные цели. После начала войны на уничтожение на Востоке массовые убийства стали достоянием общественности. Несмотря на все попытки скрыть происходящее, в общих чертах жуткая практика Холокоста стала известная многим тысячам человек. Гитлер ничто не имело против того, чтобы стенографиста зафиксировало его почти искренние слова: «Обладая склонностью к безбрачию, по своей природе я не являюсь семейным человеком . Это не для меня». «Склонность» – вот то предательское слово, которое практически называет вещи своими именами. В окружении Гитлера, говоря о Реме, почти официально называли его гомосексуализм «непонятной склонностью».
Следующее слово, которое также выдает не совсем обычных характер проблемы Гитлера, является «безбрачие». Еще Генрих Гейне использовал его, чтобы четко определить свое отношение к женщинам. «К чему мне забота о женщинах и детях?/ Путь идут побираться, если голодны», --под этими словами поэта вполне мог бы подписаться и Гитлер.
Александр Мачерлин разглядел в личностном отношении Гитлера к Шпеере эротический (но не сексуальный) компонент. (185) После войны Альберт Шпеер писал: «Совершенно точно могу сказать только одно: все, который тесно сотрудничали с ним в течении долгого времени, оказывались в кабале».
Гитлер познакомился в 29-летним внешне привлекательным архитектором в 1934 году, и после нескольких бесед допустил его в свой ближний круг. В 1945 году Шпеер подробно описал это событие. Костюм молодого идеалиста, вдохновленного поэзией Штефана Георга был испачкан гипсом со стройплощадки. Поэтому, несмотря на красноречивые взгляды Гитлера, старавшегося наладить с ним более близкий контакт, он хотел отказаться от приглашения на обед. Тогда фюрер использовал сложившуюся ситуацию, чтобы сделать весьма двусмысленный жест. Он завлек архитектора в свои личные покои и заставил молодого человека сменить его испачканный пиджак на свой мундир. С этого переодевания, которое эротическая фантазия Гитлера превратила в псевдоинтимную сцену, внесшую элемент шутки в последовавшее застолье, началась эмоциональная связь между мастером и его любимым учеником. «Затем он усадил меня за обеденный стол и все время уделял мне внимание». «Я интуитивно понравился ему». «Он открыл меня». Позднее архитектор сравнил свои отношения с Гитлер с договором между Фаустом и Мефистофелем, который он также оплатил своей кровью.
Во любом случае уже с самого началу этой мужской дружбы отношения Гитлера к молодому архитектору сильно отличалось от принятых в немецких министерствах норм поведения. Чтобы доказать свое превосходство, Адольф Гитлер использовала совершенно архаическую форму спора между мужчинами: он долго и пристально смотрел в глаза собеседника. Он считал, что тот, кто не выдерживал этого взгляда, признавал его превосходство. Шпеер так описывал этот способ: «Однажды, когда мы сидели за большом круглым столом в чайном домике, Гитлер с вызовом уставился мне в глаза. Вместо того, чтобы опустить глаза, я примял его вызов. Кто знает, какое первобытные инстинкты вызывает к жизни подобное противоборство, в котором противники смотрят друг другу прямо в глаза до тех пор, пока один из них не отведет взор. Хотя я привык побеждать в подобных состязаниях, на этот раз мне пришлось собрать все свои силы, чтобы выдерживать этот взгляд до тех пор, пока Гитлер внезапно закрыл глаза и повернулся к своей соседке за столом».(186)
Гитлер желал, чтобы его любимец Шпеер всегда был поблизости. В Оберзальцберге у архитектора была ателье, выстроенное в альпийском стиле. Его красивая мастерская в Берлине также располагалась близ фюрера. «Мастерская Шпеера была размешена в прекрасном здании Академии искусств на Паризьер плац, которое с рейхсканцелярией разделял только внутренний сад». Наблюдатели единогласно отмечали, что после встречи со Шпеером и Гитлера «всегда было приподнятое радостное настроение. Он был счастлив и воодушевлен».
Несмотря на то, что оба мужчины были привязаны друг к другу, они чувствовали взаимное смущение. В тюрьме Шпандау Шпеер вспоминал, что когда Гитлер вручал ему документ о назначении генеральным инспектором по реконструкции и застройке Берлина, он вел себя «почти робко». Летом 1938 года Шпеер представил Гитлеру готовую модель будущего Берлина. Когда диктатор покинул ателье, его сотрудников Хеттлаге сказал ему: «Вы – несчастная любовь Гитлера». Шпеер был очень счастлив, услышав подобное.(187)