ВЕЛИКИЕ БИТВЫ ИСТОРИИ



Прислали мне сегодня линк на материал, как бы развенчивающий Невскую битву. Френд, насколько я понимаю, молодой, в истории мало искушенный, а потому растерянный. Дескать, что, ЛР, неужели так оно и было? Автоматически кликнул. И задумался. Вообще-то к этому грузблогеру я не хожу. Во-первых, ничего особо интересного, а во-вторых человек однажды повел себя подловато. В глаза одно, за глаза другое. В связи с чем, в праве общения ему было отказано. Здесь, однако, случай особый. Уж казалось бы, сколько раз предупреждал я разных людей: излагайте, что хотите, но не трогайте прошлое. Оно, конечно, на первый взгляд, беззащитно, но ведь может и укусить. Так что, кто не спрятался, я не виноват...

Действительно, сражение было не из крупных. Кому хочется картины в деталях, найдет здесь, а мы будет кратки. Насчет похода 1240 года известно, что да, был такой поход. Направлением главного удара избрали южную Финляндию, а в Ижорской земле, вассальной Новгороду, высадилась только часть основного войска. Судя по всему, решая тактическую задачу: при успехе закрепиться в лояльных Новгороду Ижорах, поближе к Ладоге, перекрыв новгородцам выход в Неву. Поскольку в летописях сказано и про стан «с обрытьем» (то есть, заготовкой крепости), предполагалось заложить форпостик,  зародыш грядущей колонии, как это заведено было в тех краях в те времена.

Насчет количества бившихся точных данных нет, можно только гадать. Исходя, скажем, из вместимости судов, которых (это известно точно) было пять. Какого класса были суда, - драккары или снеккары, - хрен зна, но, наверное, все же снеккары, поскольку драккары на Балтике не особо использовались, и если взять в среднем (вместимость драккара примерно 100 человек, вместимость снеккара около 60 человек), шведов получится где-то около четырех сотен. Или чуть больше. С новгородцами сложнее. Точно известно, что князь Александр, тотчас по получении вестей от Пелгусия, «поиде на них в мале дружине, не съждався с многою силою своею». То есть, не созывая веча, а значит, и городского ополчения, а взяв с собой только воинов княжьего двора (согласно Янину и его ученикам, не более 100-120 бойцов). Пошли с ним несколько «вятших людей», имевших собственные «дружинки» (конкретно известно только о «дружинке» Миши, но свои ватаги были, конечно, и у Гаврилы Олексича, и у Збыслава Якуновича), а по пути пристало и сколько-то ладожан. Всего, скорее всего, набралось человек триста, и такая цифра, в общем, никем из исследователей не оспаривается.

Столь же примерны и цифры потерь. В случае со шведами удобнее всего плясать опять-таки от количества кораблей. Пришло пять, ушло два. Видимо, оба набитые уцелевшими под завязку, поскольку из убитых забрали только самых знатных, а всех остальных, – «бесчисла», - схоронили в братской могиле на берегу. При этом, что важно, «бесчисла» не в том смысле, что очень много, а в том, что никто их не считал, поскольку не в русском обычае было эксгумировать тела. В любом случае, на двух пятых флотилии и ноги унесли где-то две пятых личного состава. Или чуть больше. То есть, человек 160-180. С русскими несколько сложнее. Достоверно известно, что погибло «всех 20 мужь с ладожанами, или мне, бог весть». Но, с другой стороны, считали в те времена только «вятших мужей», то есть, дружинников князя и «мужей новгородчих». Значит, можно предположить, что вместе с «боевыми холопами» бояр и простыми ратниками потери были больше. В общем, допустим, полсотни максимум. Таким образом, соотношение потерь, - в самым плохом для новгородцев случае, - составляло примерно один к четырем или к пяти в их пользу.

В общем, формально битва была таки не из крупных. А потому в шведских хрониках и не отражена. Обычное дело: случись победа, \ раздули бы до небес, а мелкий конфуз победных реляций не предполагает,  благо и скрыть нетрудно. А вот русские летописцы, наоборот, по праву победителей раздули. Тем более, что цена победы для Новгорода и впрямь была весьма высока: шведы-то пришли брать Ижоры нахрапом, фактически, проверяя, на что способен Новгород без поддержки низовских земель (татарщина была в разгаре) и с молоденьким неопытным князем во главе. Проверили, получили, решили, что лучше не рисковать, - и в ближайшее время не приходили. Даже когда немцы спустя два года предложили союз. Ничего удивительного, что новгородские летописцы сражение чуть приукрасили. Но именно, что чуть: патеров,бывших при шведах, произвели в «бискупы», шведского воеводу нарекли «Спиридоном», - да, в общем, и все. А трогательная,так волнующая нашего грузблогера история с Ярлом Биргером, якобы, раненным в лицо лично Ярославичем, - это, извините, уже XIX век и г-н Костомаров, считавшийся «историческим беллетристом» типа Загоскина.

Все это давно и ни для кого не секрет. Однако наш грузблогер излагает свое «Веселое чтиво о великом подвиге» с важным видом первоклассника, только-только освоившего букву «У» и открывающего её сияющие высоты почтительно внемлющим друзьям из старшей группы детсада. А те и рады. Ну и пусть. Хоть так, да просвещены будут. Правда, когда рассказчик начинает добавлять что-то от себя, детишек жалко. Ибо рассуждения насчет «неохраняемого лагеря» и бестолкового «ожидания неделю-две» свидетельствуют только о незнании первоклашкой такого нюанса, как «обрытье». А дивная мысль о «болотистой местности и отсутствии нормальной дороги» столь же точно указывает, что паренек не в курсе насчет «Водьской дороги» (через Тесово), вполне удобной и (около 150 км) вполне преодолимой за 2-2,5 дня конного пути форсированным маршем. Впрочем, простим ему грех невежества. У человека, в конце концов, задача не простенько рассказать полным невеждам исторический сюжет, а лишний раз пнуть прошлое России, "встающих с колен" и "ордынских историков". Очевидно, в надежде, что не поймают.

А поймали. Так что, как водится, - алаверды.

Случилось однажды, - в конце августа 1924 года, - в Грузии восстание. Ну как восстание… В любом случае, в грузинской народной памяти, а также научной литературе считается серьезным. Характеризуется примерно следующим образом: «Восстание охватило всю страну. Руководило военными действиями Высшее Командование, ставка которого располагалась в окрестностях Мцхета. Там же, в районе Шио-Мгвинского монастыря произошел и последний крупный бой повстанцев, во главе с членами ВК с многократно превосходящими силами большевиков». Но это я дал общую формулировку, своими словами. А чтобы не уподобляться, передам лучше слово непосредственному участнику событий. ,

"Последнее заседание Комитета, – показывал  на следствии Михаил Бочоришвили, член Комитета Независимости (политический центр восстания) и того самого Высшего Командования, – состоялось 18 августа, когда и было назначено время восстания – 2 часа ночи 28 августа… Я отправился в Мцхет, где меня встретил проводник, доставивший меня к Андроникашвили и Джавахишвили. Там же я нашел Шалву Амираджиби и Давида Ониашвили. При нас находились войска - стража из 5 человек… 28 августа к нам явился курьер от Лошкарашвили с сообщением, что последний готов для занятия Гори и Ахалкалаки… В тот же день явился человек из Манглийского района от Чолокашвили, сообщившего, что вместо ожидаемых 600 человек к нему явились только 60… 29 августа мы не получили никаких известий, ни из Гори, ни из Ахалкалаки… Ночью 31-го пришли слухи, что восстание охватило всю Западную Грузию, но 1 сентября мы не получили вестей. 2 сентября – то же самое. Ночью, в 10 часов, мы решили выйти [из укрытия]. Несколько раз перекочевывали с места на место. В это время красноармейцы открыли по нас стрельбу. Мы бежали вместе с охраной. Я скрылся в кустах. Вдруг в темноте на меня наткнулся Ясон Джавахишвили и принялся уверять меня, что он ранен в спину. Я осмотрел его: раны не было. Потом заявил, что ранен в ногу. Я осмотрел и ногу: и там раны не оказалось. До утра мы меняли места. К вечеру Ясона Джавахишвили одолела жажда. Пристал ко мне с просьбой спуститься вместе к ручью. Я просил его потерпеть еще хотя бы один день, но ему было невмоготу. Мы пошли к монастырскому ручью, где и были арестованы».

Так вот выглядело и так завершилось на рассвете 3 сентября это сражение, последнее и самое крупное за время Великого Национального Восстания 1924 года, вошедшее в историю как Битва при Шио-Мгвинском монастыре.