|
|
Пишет putnik1 (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} putnik1)@ 2011-06-20 21:08:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
ПОСТОЙ-КА, БРАТ МУСЬЮ...
Грузинский политолог Сосо Цинцадзе призывает МИД Грузии объявить посла Франции в Грузии Эрика Фурнье персоной нон-грата и выдворить его из страны. В одном из интервью Эрик Фурнье, в частности, вспоминает события 1921 года, когда меньшевистская республика Грузия напала, по его словам, на Осетию, в результате чего 4 тысячи осетин погибли и 25 тысяч стали беженцами. Проводя параллели с событиями 1921 года, Фурнье отмечает, что заново переписать историю нельзя, и виновников следует искать не где-то, а там где они есть. Посол подчеркивает, что реальная ответственность в этом деле возлагается на националистов с обеих сторон... Сосо Цинцадзе заявляет, что подобные оценки выходят за рамки компетенции посла, и отмечает, что Эрик Фурнье и раньше был замечен в недружественных заявлениях в адрес Грузии. Цинцадзе сообщает, что в 1921 году Грузия вела "оборонную войну против России, чем воспользовались осетины и устроили восстание". "Для установления порядка в регионе была проведена карательная операция, которая продолжалась неделю и повлекла за собой жертвы с обеих сторон, но не такие масштабные, как утверждает посол Франции"
Сперва я не понял, что шокировало меня в этом тексте так, что не позволило пройти мимо. А потом сообразил. Конечно, г-н Цинцадзе видный (по тамошним понятиям) политолог, дипломат с советским стажем, то есть, по определению, персона уровнем куда выше, чем средний грузинский блогер или журналист. А интонации те же, капризно-обиженные. Типа, мы холёсые, а они все бяки. Странно. Или не странно. Не мне судить. Но, коль скоро уж речь зашла о событиях 1920 ( откуда взялся 1921-й, не понимаю) года, вспомнился Валико Джугели. Был такой деятель в Грузии, командовал Народной Гвардией, свято верил в Идею Рабочего Национального Социализма и честно отвоевал за неё все войны тех непростых лет. В итоге, позже уже, погиб, конечно. Но перед тем успел все же написать мемуары.Настоятельно рекомендую. Отрывки, непосредственно относящиеся к теме, я размещаю под катом, не сопровождая никакими комментариями, поскольку человек сам все говорит, не скрывая ни хорошего, ни плохого, на последнем пределе искренности. Пронзительные, пожалуй, даже больше, чем очень похожие мемуары Кязыма Карабекира о походе в Армению. Тогда люди умели быть откровенными. Сейчас, судя по г-ну Цинцадзе и прочей мелочи, - нет...
9-е июня 1920 г. Тифлис. Утро.
Из Цхинвала дурныя вести… Мы спешно перебрасываем туда силы и скоро поучим этих прохвостов. Мы решительно отобьём у южно-осетинских банд всякую охоту к вооружённому импрессионизму!
10-е июня 1920 г. Тифлис. Утро.
Едем в Гори освобождать Цхинвал и раздавить, наказать нашу Вандею. Да, это типичная Вандея. Хуже Вандеи!
И какое странное совпадение: - опять Цхинвал!
12 июня.
Мы атакуем Цхинвал!
Возставших осетин несколько тысяч человек. И я знаю, что мы их легко опрокинем и погоним.
12-го июня 1920 г. Цхинвали. Ночь.
В 9 часов утра Цхинвали был взят. У нас почти нет потерь. Но среди гвардейцев страшное раздражение против неусыпных наших врагов и потому уже горело несколько домов. Теперь ночь. И всюду видны огни!.. Это горят дома повстанцев… Но я уже привык и смотрю на это почти спокойно. Скрепя сердце!
13 июня 1920 г. Сарабуки. Полдень.
И нет уже покоя ни душе, ни телу. Да, нет покоя! И всюду вокруг нас горят осетинские деревни. Ужасная расправа, но иного пути нет. Мы не могли найти… Мы поняли, что нужно спасать страну, что настал момент, когда нужно вырвать собственное сердце и стать жестоким. Стать жестоким во имя вышаго милосердия, вершинной гуманности и высокой справедливости!.. Лучше и милосерднее жестоко наказать, уничтожить южно-осетинскую Вандею, чем, спасая Вандею, погубить всю страну и Республику! Такова моя мораль! И так разсуждает моя социалистическая совесть… Мы знаем, что творим! Мы любим свободу, нашу демократию и Республику. И в интересах борющагося рабочаго класса, в интересах грядущаго социализма мы будем жестоки! Да, будем! Я уже скрепил сердце. Я со спокойной душою и с чистой совестью смотрю на пепелища и клубы дыма. Я сдерживаю, я убиваю боль сердца, я заглушаю скорбь души и я совершенно спокоен. Да, спокоен!
14-е июня 1920 г. Курия. Утро.
Провели тяжёлую и холодную ночь. Все до ниточки промокли, но настроение бодрое. Сегодня ясное, доброе утро. Для нас доброе, но для врага слишком злое…
Горят огни. Дома горят!..
С огнём и мечом!..
14-е июня 1920 г. Герис-Хати. 10 ч. утра.
…Осетины бегут и бегут. Бегут в горы, на снеговыя горы! И там им будет холодно. Очень холодно!
14-е июня 1920 г. Чвриви. Ночь.
Теперь всюду огни… Горят и горят! Зловещие огни… Какая-то страшная, жестокая, феерическая красота… И озираясь на эти ночные, яркие огни, один старый товарищ печально сказал мне: «Я начинаю понимать Нерона и великий пожар Рима»…
…А огни горят… Всюду горят!..
15-е июня 1920 г. Джава.
Это очень богатая и живописная деревня. Она сердце Южной Осетии. Виновница всех интриг, всех возстаний.
И это сердце надо вырвать!
15-е июня 1920 г. Джава. Звёздная ночь.
Горят огни.
Ночь ясная, тихая. Вдали – зарево пожара…
Сегодня мы созвали всех командиров частей, членов штабов и представителей от гвардейцев. Единогласно решили прекратить пожары, мародёрство и установить строгий порядок. И сразу стало легче.
16-е июня 1920 г. Слияние Губебисы с Большой Лиахвой. Позднее утро.
Восхитительный, чарующий день. Начинаешь всей освежённой душой понимать, что жизнь, вся жизнь должна стать такой же высокой, чистой и красивой, как эти окружающия горы. И тогда уже не будет этих зловещих огней, этой алеющей крови, этих страданий и стонов, проникающих в самую душу. Но это грядущее счастье не для нас. Нам не видать его. Мы только строим будущее счастье, счастье грядущих веков, а сами должны нести тяжёлый крест святого мученичества и правднаго греха. Мы – обречённые, мы – жертва!.. Мы только мост грядущаго и мы должны выдержать всю тяжесть современности. И я теперь, среди этой горной тишины, в этом своём святом одиночестве ярче чувствую всю необходимость общественной жестокости. В интересах целаго надо жерствовать часть… Это моя заповедь! В этом прогрессивная общественная мораль…
Гордо и одиноко.
25-е июня 1920 г. Роки. Утро.
Вчера приехали в Роки. Большая, грязная, горная деревня. Последняя северная наша деревня! У каждаго дома высокая, старая башня, но она не защитила никого…
Деревня Роки совершенно пуста. И все деревни кругом опустели! Большинство населения бежало за перевал, оставшиеся укрылись в лесах и горах.
25-е июня 1920 г. Рокский перевал. Час дня.
В Тифлисе теперь безумно жарко. И разленившийся, пресыщенный обыватель спешит на дачу. И всю трудность строительства и устроения новой жизни приходится выносить на своих плечах активному меньшинству. И потому так горячо люблю я это меньшинство. И потому вместе с ним я с радостью ношу тяжёлый крест. Несмотря на всю жестокую тяжесть креста, я доволен, я как будто даже счастлив. Я говорю себе: в самое интересное, великое время живём мы, и грядущие поколения часто будут завидовать нам.
Но всё же тяжело!.. Слишком тяжело строить новое государство. Огнём, кровью, железом и слезами строится оно! Но иного пути нет.
К несчастью и к ужасу – нет…
Грузинский политолог Сосо Цинцадзе призывает МИД Грузии объявить посла Франции в Грузии Эрика Фурнье персоной нон-грата и выдворить его из страны. В одном из интервью Эрик Фурнье, в частности, вспоминает события 1921 года, когда меньшевистская республика Грузия напала, по его словам, на Осетию, в результате чего 4 тысячи осетин погибли и 25 тысяч стали беженцами. Проводя параллели с событиями 1921 года, Фурнье отмечает, что заново переписать историю нельзя, и виновников следует искать не где-то, а там где они есть. Посол подчеркивает, что реальная ответственность в этом деле возлагается на националистов с обеих сторон... Сосо Цинцадзе заявляет, что подобные оценки выходят за рамки компетенции посла, и отмечает, что Эрик Фурнье и раньше был замечен в недружественных заявлениях в адрес Грузии. Цинцадзе сообщает, что в 1921 году Грузия вела "оборонную войну против России, чем воспользовались осетины и устроили восстание". "Для установления порядка в регионе была проведена карательная операция, которая продолжалась неделю и повлекла за собой жертвы с обеих сторон, но не такие масштабные, как утверждает посол Франции"
Сперва я не понял, что шокировало меня в этом тексте так, что не позволило пройти мимо. А потом сообразил. Конечно, г-н Цинцадзе видный (по тамошним понятиям) политолог, дипломат с советским стажем, то есть, по определению, персона уровнем куда выше, чем средний грузинский блогер или журналист. А интонации те же, капризно-обиженные. Типа, мы холёсые, а они все бяки. Странно. Или не странно. Не мне судить. Но, коль скоро уж речь зашла о событиях 1920 ( откуда взялся 1921-й, не понимаю) года, вспомнился Валико Джугели. Был такой деятель в Грузии, командовал Народной Гвардией, свято верил в Идею Рабочего Национального Социализма и честно отвоевал за неё все войны тех непростых лет. В итоге, позже уже, погиб, конечно. Но перед тем успел все же написать мемуары.Настоятельно рекомендую. Отрывки, непосредственно относящиеся к теме, я размещаю под катом, не сопровождая никакими комментариями, поскольку человек сам все говорит, не скрывая ни хорошего, ни плохого, на последнем пределе искренности. Пронзительные, пожалуй, даже больше, чем очень похожие мемуары Кязыма Карабекира о походе в Армению. Тогда люди умели быть откровенными. Сейчас, судя по г-ну Цинцадзе и прочей мелочи, - нет...
9-е июня 1920 г. Тифлис. Утро.
Из Цхинвала дурныя вести… Мы спешно перебрасываем туда силы и скоро поучим этих прохвостов. Мы решительно отобьём у южно-осетинских банд всякую охоту к вооружённому импрессионизму!
10-е июня 1920 г. Тифлис. Утро.
Едем в Гори освобождать Цхинвал и раздавить, наказать нашу Вандею. Да, это типичная Вандея. Хуже Вандеи!
И какое странное совпадение: - опять Цхинвал!
12 июня.
Мы атакуем Цхинвал!
Возставших осетин несколько тысяч человек. И я знаю, что мы их легко опрокинем и погоним.
12-го июня 1920 г. Цхинвали. Ночь.
В 9 часов утра Цхинвали был взят. У нас почти нет потерь. Но среди гвардейцев страшное раздражение против неусыпных наших врагов и потому уже горело несколько домов. Теперь ночь. И всюду видны огни!.. Это горят дома повстанцев… Но я уже привык и смотрю на это почти спокойно. Скрепя сердце!
13 июня 1920 г. Сарабуки. Полдень.
И нет уже покоя ни душе, ни телу. Да, нет покоя! И всюду вокруг нас горят осетинские деревни. Ужасная расправа, но иного пути нет. Мы не могли найти… Мы поняли, что нужно спасать страну, что настал момент, когда нужно вырвать собственное сердце и стать жестоким. Стать жестоким во имя вышаго милосердия, вершинной гуманности и высокой справедливости!.. Лучше и милосерднее жестоко наказать, уничтожить южно-осетинскую Вандею, чем, спасая Вандею, погубить всю страну и Республику! Такова моя мораль! И так разсуждает моя социалистическая совесть… Мы знаем, что творим! Мы любим свободу, нашу демократию и Республику. И в интересах борющагося рабочаго класса, в интересах грядущаго социализма мы будем жестоки! Да, будем! Я уже скрепил сердце. Я со спокойной душою и с чистой совестью смотрю на пепелища и клубы дыма. Я сдерживаю, я убиваю боль сердца, я заглушаю скорбь души и я совершенно спокоен. Да, спокоен!
14-е июня 1920 г. Курия. Утро.
Провели тяжёлую и холодную ночь. Все до ниточки промокли, но настроение бодрое. Сегодня ясное, доброе утро. Для нас доброе, но для врага слишком злое…
Горят огни. Дома горят!..
С огнём и мечом!..
14-е июня 1920 г. Герис-Хати. 10 ч. утра.
…Осетины бегут и бегут. Бегут в горы, на снеговыя горы! И там им будет холодно. Очень холодно!
14-е июня 1920 г. Чвриви. Ночь.
Теперь всюду огни… Горят и горят! Зловещие огни… Какая-то страшная, жестокая, феерическая красота… И озираясь на эти ночные, яркие огни, один старый товарищ печально сказал мне: «Я начинаю понимать Нерона и великий пожар Рима»…
…А огни горят… Всюду горят!..
15-е июня 1920 г. Джава.
Это очень богатая и живописная деревня. Она сердце Южной Осетии. Виновница всех интриг, всех возстаний.
И это сердце надо вырвать!
15-е июня 1920 г. Джава. Звёздная ночь.
Горят огни.
Ночь ясная, тихая. Вдали – зарево пожара…
Сегодня мы созвали всех командиров частей, членов штабов и представителей от гвардейцев. Единогласно решили прекратить пожары, мародёрство и установить строгий порядок. И сразу стало легче.
16-е июня 1920 г. Слияние Губебисы с Большой Лиахвой. Позднее утро.
Восхитительный, чарующий день. Начинаешь всей освежённой душой понимать, что жизнь, вся жизнь должна стать такой же высокой, чистой и красивой, как эти окружающия горы. И тогда уже не будет этих зловещих огней, этой алеющей крови, этих страданий и стонов, проникающих в самую душу. Но это грядущее счастье не для нас. Нам не видать его. Мы только строим будущее счастье, счастье грядущих веков, а сами должны нести тяжёлый крест святого мученичества и правднаго греха. Мы – обречённые, мы – жертва!.. Мы только мост грядущаго и мы должны выдержать всю тяжесть современности. И я теперь, среди этой горной тишины, в этом своём святом одиночестве ярче чувствую всю необходимость общественной жестокости. В интересах целаго надо жерствовать часть… Это моя заповедь! В этом прогрессивная общественная мораль…
Гордо и одиноко.
25-е июня 1920 г. Роки. Утро.
Вчера приехали в Роки. Большая, грязная, горная деревня. Последняя северная наша деревня! У каждаго дома высокая, старая башня, но она не защитила никого…
Деревня Роки совершенно пуста. И все деревни кругом опустели! Большинство населения бежало за перевал, оставшиеся укрылись в лесах и горах.
25-е июня 1920 г. Рокский перевал. Час дня.
В Тифлисе теперь безумно жарко. И разленившийся, пресыщенный обыватель спешит на дачу. И всю трудность строительства и устроения новой жизни приходится выносить на своих плечах активному меньшинству. И потому так горячо люблю я это меньшинство. И потому вместе с ним я с радостью ношу тяжёлый крест. Несмотря на всю жестокую тяжесть креста, я доволен, я как будто даже счастлив. Я говорю себе: в самое интересное, великое время живём мы, и грядущие поколения часто будут завидовать нам.
Но всё же тяжело!.. Слишком тяжело строить новое государство. Огнём, кровью, железом и слезами строится оно! Но иного пути нет.
К несчастью и к ужасу – нет…
