Ликбез: НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ (4)
По зову партии

Обманутые в лучших чувствах и крайне обиженные на гитлеровцев, однако и не имеющие особого выбора, «бандеровцы» смиряли эмоции, прилежно служа хозяевам, аж до конца 1942 года, когда, анализируя ход события на Волге, лидеры ОУН(б) пришли к выводу: время показать Берлину, что они не халявщики, а партнеры, пришло. 17-23 февраля 1943 года в селе Тернобежье на Львовщине состоялся III (Чрезвычайный) Сбор на предмет пересмотра генеральной линии партии. Спорили достаточно ожесточенно. Кое-кто считал, что спешить некуда, еще кое-кто – что пришло время поставить немцев раком, но в конце концов большинство присутствовавших согласилось, что немцы хоть и суки поганые, а все-таки свои, главными же врагами по-прежнему остаются «ляхи и москали». В связи с чем за основу были приняты предложения Шухевича: объявить о начале «борьбы на два фронта», формировать регулярную армию, поляков мочить, «жидомоскальских большевиков» встречать в ножи, а в смысле немцев «ограничиваться самообороной» и вообще смотреть по ситуации. «Цели наши в том, - гласил итоговый документ, - чтобы (а) оторвать от влияния Москвы те элементы украинского народа, которые ищут защиту от угрозы со стороны немецкого оккупанта, (б) демаскировать московский большевизм, который свои империалистические намерения… прикрывает лозунгами защиты украинского и других угнетенных народов от немецкого оккупанта, (в) добыть для украинского народа… независимую позицию на внешнеполитической арене». На том и разъехались, а уже в начале марта в Волынских лесах ««за счёт полицейских, казаков и местных украинцев» был создан костяк будущей Украинской Повстанческой Армии (по поводу названия долго думали, но в конце концов просто украли красивый лейбл у «вольного войска» атамана Тараса Бульбы-Боровца, бродившего поблизости и считавшего себя в подчинении «правительству УНР в изгнании», благо жаловаться на плагиат законному владельцу бренда было некуда. К началу апреля армия уже была – более 5000 хорошо вооруженных и обученных бойцов (90% - «западенцы»), и число их росло день ото дня, причем если поначалу формирование шло на основе «военного актива» и добровольцев, то уже в сентябре в районах, взятых УПА под контроль, началась массовая «добровольно-принудительная» мобилизация. Да и вообще, все было продумано и организовано как у взрослых, от штабных структур и системы безопасности до тщательно разработанной табели о рангах и наградной сетки. Духовным лидером и политическим гуру стал, разумеется, Шухевич, а командующим, после на диво быстрой и на диво же непонятной гибели крайне популярного и даровитого, но на свою беду не ладившего с Шухевичем первого главкома В. Ивахива, - один из ближайших друзей «аятоллы» Дмитро Клячкивський ака Клим Савур. Можно было начинать.

Кругом враги

И начали. Сперва, как водится, покончив с конкурентами, нагло бродящими по чужой территории, подчиняясь не тем, кому следует, а негодяю Мельнику или вообще какому-то мутному «правительству УНР». В период становления общий язык как-то находили, лес, типа, большой, шишек всем хватит, но в конце июня, решив, что пришло время всем показать, кто в лесу хозяин, «бандеровцы» начали стрелять на поражение всех подряд, начиная с «оппортунистов» из ОУН(м) и кончая «атаманчиками» Бульбы-Боровца. Последних практически втерли в траву, рядовой состав «убедили влиться», командиров перестреляли, даже жену пана Тараса, на свою беду попавшую в плен, замучили до смерти, пытаясь принудить супруга сдаться. С «мельниковцами» на Волыни поступили примерно так же, но в Галиции, где пана Андрея уважали, вынуждены были оставить в покое. Параллельно взялись за «ляхов». Их, собственно, и раньше изводили, как могли, но теперь, имея такую бригаду, пришли к выводу о возможности окончательного решения «польского вопроса», по крайней мере, на Волыни. Летом 1943 года, согласно письменному указанию политического руководства, под личным надзором «командующего» и при радостном содействии «национально безупречных» местных доброхотов, прозванных «резунами», прошла «генеральная акция» по «очистке территории от польского элемента». Пиком событий стала ночь с 11 на 12 июля, когда УПА всеми наличными силами одновременно атаковала более 150 населенных пунктов. О некоторых вещах писать противно, поэтому слово очевидцу. «Украинские националисты, - докладывал в Москву партизанского командир А. Федоров, - проводят зверскую расправу над беззащитным польским населением, ставя задачу полного уничтожения поляков на Украине. За три дня в Цуманском районе уничтожены все поляки, сожжены населенные пункты Заулек, Галинувка, Марьянувка, Перелисянка. В райцентрах Степань, Деражная, Рафаловка, Сарны, Высоцк, Владимирец, Клевань проводят массовый террор в отношении польского населения и сел, причём необходимо отметить, что националисты не расстреливают поляков, а режут их ножами, пилят пилами и рубят топорами независимо от возраста и пола». В целом, жертвами только этих двух «пиковых» дней стали, по умеренным оценкам, около 36 тысяч поляков, главным образом женщин, детей и стариков. С особой жестокостью «элиминировались» довольно обычные в тех краях смешанные польско-украинские семьи.

К началу осени 1943 года не менее трети районов Волынь стали «этнически чистыми», что называется, polenfrei. Чудом спасшиеся поляки бежали куда глаза глядят, как милости прося у немецких властей об отправке на работу в трудовые лагеря Германии, а «резуны», войдя во вкус, продолжили тешить душу уже на территории собственно Польши, под Хелмом и Люблином. Там, правда, как выяснилось, существовало польское ополчение, так что пришлось запрашивать подкрепление, когда же и оно оказалось не в помощь, к резне, как бы без ведома немцев подключилась «братская» дивизия СС Galicia, а 10 июля 1944 года и Василь Сидор, командующий силами УПА на еще не очень затронутой резней Львовщине приказал «постоянно нападать на поляков — вплоть до полного уничтожения последнего на этой земле». Этот приказ, правда, до конца не выполнили, - из-за козней Советской Армии; проклятые москали, как всегда, явились и обломали кайф. А вот с кем «героям нации» не повезло вовсе, так это с советскими партизанами, которых они тоже попытались было извести. При полном перевесе сил, стычки 1942 и 1943 годов, как правило, кончались или вничью, или конфузом для «козаков». Даже стягивая силы в кулак, как 22 июля 1943 года, когда два полка (куреня) получили пендюлей от отряда в 200 человек. Не говоря уж о полном провале в октябре атаки аж двух групп (дивизий) на «фёдоровцев». А уж рейд Ковпака в Галицию вообще заставил командование УПА спешно создавать народное ополчение – Украинскую Национальную Самооборону. Которую Сидор Артемьевич тоже побил без особого труда, уже завершая поход. Короче говоря, если что и получилось у «героев нации» на этом направлении, то разве что нарушить планы советского командования насчет полной дезорганизации немецких коммуникаций в Галиции. И только.

Связи особого рода

Поскольку борьба, как мы помним, была объявлена «на два фронта», занялись и немцами. Но как-то странно. Без труда заняв к осени 1943 года обширные сельские территории, в которых немцы были не заинтересованы, а потому или не охраняли вообще, или почти не охраняли, далее повстанцы, однако, строго выполняли установку, принятую еще в феврале, всячески избегая обострений. Особенно после того, как шеф Службы Безопасности УПА «Михайло» (Микола Арсенич) 27 октября 1943 года подписал директиву о наказании вплоть до расстрела за самовольную атаку на немцев.  Правда, мемуары участников событий полны описаний крупных битв, а в трудах «национально сознательных» историков следующего и через следующее поколений вообще пачками гибнут немецкие генералы, ложатся к ногам освободителей большие города и разбегаются, теряя живую силу в соотношении 1000:1 дивизии СС. Но в первом случае, читая внимательно, довольно быстро понимаешь, что описываемые сражения крупны только в сравнении с совсем уж мелкими стычками, а во втором, к сожалению, налицо откровенная беллетристика, когда, например, взяв за основу фразу мемуариста «взяли в плен солдат из дивизии Х», исследователь пишет «дивизия Х сдалась в плен». Ни о какой активной деятельности немцев в районе, контролируемом УПА, не свидетельствуют оперативные карты, ни в каких кадровых списках не ни разу не помянуты Sturmbahnführer SS General Platle и General Hintzler, якобы разбитые и павшие от рук «героев нации». Особо мил сюжет о Викторе Лютце. Как утверждает (начиная с 1947 года) уже третье поколение историков УПА, этот нацистский деятель, рейхстяйтер, обергруппенфюрер и начальник штаба СА, проводя инспекцию в рейхскомиссариате, был 1 мая 1943 года уничтожен повстанцами вместе с танковой колонны сопровождения, а опубликованный тогда же в газетах некролог о гибели «камрада Лютце» в ДТП под Берлином, по их мнению, всего лишь попытка скрыть правду. Возможно, оно и так, но вот беда: согласно историям болезни, раскопанным скептиками еще полвека назад в архиве потсдамского военного госпиталя, вместе с Лютце Виктором в реанимацию были доставлены также Лютце Ирма, 15 лет (скончалась), Лютце Фрида, 8 лет, и Лютце Гизела, 76 лет (обе выжили). Не знаю, кому как, но лично у меня достоверность пребывания в составе танковой колонны двух девочек и их престарелой бабушки вызывает серьезные сомнения. Нет, я вовсе не исключаю и даже надеюсь, что рано или поздно из архивных схронов все-таки всплывут бумаги, подтверждающие беспримерный героизм воинов УПА в борьбе с гитлеровцами, но пока что, увы, приходится ждать. И верить куда менее ярким, сухим и на публикацию не рассчитанным документам. Скажем, согласно справке шефа начальника полиции безопасности на имя рейхскомиссара Эриха Коха от 30 июня 1943 года, «нападения национальных повстанцев на немецкие подразделения были редкостью, вообще не было ни одного случая увечий служащих полиции и военнослужащих вермахта», а в отчете Берлину за 3-й квартал того же года сам Кох указывал: «Наличных сил вполне достаточно, украинские национальные банды ведут себя не очень активно». Позже, весной 1944 года, согласно немецкой же отчетности, «действия национальных банд против интересов Германии» выражались в пленении и грабеже немецких солдат, которых затем отпускают». В целом, видимо, прав Эрих фон Манштейн, знавший ситуацию, как никто, указывая в своих мемуарах, что наименьшей «партизанской» проблемой для его войск была именно «украинская». Бойцы УПА, по его данным, «боролись с советскими партизанами, с нашими же войсками если изредка и вступали в конфликт, то отпускали попавших к ним в руки немцев, отобрав у них оружие». Достоверность немецкой информации подтверждает и советская. В отчете на имя Н. Хрущева за год боевой деятельности в лесах Волыни, партизанский командир В. Федоров докладывает: «мы не располагаем какими либо фактами о том, где украинские националисты, помимо повсеместной пустой болтовни в своей печати, вели борьбу против немецких захватчиков и поработителей». О том же спустя полгода сообщал Н. Хрущеву и начальник штаба партизанского движения Д. Коротченко, указывая, что «Украинские националисты не пустили под откос ни одного немецкого эшелона, не убили ни одного немца, не считая случаев уничтожения отдельных полицаев». Учитывая, важность темы для Центра и какое наказание могло бы последовать, окажись  отчеты очковтирательством, сомневаться в достоверности данных Федорова и Коротченко едва ли уместно.

Ты мне, я тебе

В общем, как бы то ни было, итоги антигитлеровских действий УПА, если таковые и случались, не впечатляют. Ни предотвратить вывоз около полумиллиона «западенцев» на работы в Германию, ни сорвать продовольственные поставки им не удалось, скорее всего, по той причине, что они и не пытались. Зато документов о «тактическом» сотрудничестве  с оккупационными властями и вермахтом сохранилось более чем достаточно, причем тактика быстро переходит в стратегию. Уже в конце 1943 года «антигерманский фронт УПА» сходит на нет даже на уровне риторики, а в конце января 1944 года командир 13-го армейского корпуса, докладывая командованию 4-й танковой армии о том, что «в последние дни националистические банды искали контакт с германскими войсками», запрашивает, что следует делать. И получает ответ: дескать, в случае «достижения в переговорах согласия последних по ведению боев исключительно против Красной Армии и советских и польских партизан», следует идти «им» навстречу в вопросе о постаках оружия и боеприпасов. Точно установлено, что уже в середине февраля отряды УПА сражались против советских и польских партизан совместно с частями  дивизии СС Galicia, а в марте, во Львове, начались официальные переговоры властей генерал-губернаторства с полномочными представителями Шухевича. Ситуация была не та, что в 1941-м, немецкая сторона отчаянно нуждалась в союзниках любого цвета и размера, просто для затыкания дырок живой силой, а потому была готова на серьезные уступки, но все же давить не себя не позволила. По итогам переговоров, завершившихся в мае, германские власти обязались освободить всех «героев нации» и после «общей победы способствовать созданию украинского государства» (Шухевич требовал признать «Акт о Независимости от 30 июня» немедленно). Взамен УПА принимала на себя функции полноценного союзника Райха и обязательство «идти с Германией до полной победы», в своих действиях «подчиняясь германскому командованию» (Шухевич требовал полной свободы действий). Подписанное соглашение считалось предварительным, до согласия Берлина и одобрения Бандеры, однако уже 24 апреля во Львове начинаются заседания Национальной Рады, некогда распущенной немцами (теперь она именует себя аж Всеукраинской!), а еще раньше, 9 марта, когда переговоры только-только начались, Шухевич издал приказ, гласивший: «Сегодня стало на одного врага меньше. Боремся против московского империализма, против партии, НКВД и их прислужников, которые готовы помогать каждому врагу украинского народа, — ляхов», и ориентировал «героев нации» на борьбу с «московско-большевистским и польским врагом». Бандеру и Стецько, как, к слову, и Мельника, немцы выпустили чуть позже, включив в работу по созданию «Комитета антибольшевистских сил Европы», но в Галицию «вождь нации» так и не вернулся, поскольку был прикомандирован к т.н. «Абверкоммандо-202», готовившей кадры диверсантов. Впрочем, Шухевич, привыкший к самостоятельности, справлялся и без «вождя», и не факт, что это ему не нравилось.

Приобретением УПА, в тот момент достигшая своей максимальной численности (около 25 тысяч) оказалась полезным. Если с партизанами Федорова она связываться не рисковала (те и местность знали немногим хуже, и навыки для querrilla имели дай Бог каждому), то наступающие советские войска оказались в неприятном положении, как, впрочем, и бывает, когда стая мошки атакует льва, грызущегося с другим львом и не имеющего времени даже на лишний взмах хвоста, - короче, включите idiot-box, посмотрите репортаж из Ирака или Ингушетии, и все поймете. «5.2.1944 банда, - указывается в одной из сводок СМЕРШа 13-й армии, - напала на розъезд Стешельск. Убит сержант железнодорожной бригады Красной Армии, бандиты забрали в лес его подчиненных, 9 девушек-военнослужаших КА. 11.2.1944 на Ровенщине был подорван санитарный поезд, 40 медсестер было уведено в лес. 19.2.1944 в с. Ивановцы на Станиславщине сотня УПА „Спартана“ расстреляла 30 солдат-землекопов, не имевших личного оружия». В общем, согласно данным архивов МО СССР, только в январе-марте 1944 года, демонстрируя немцам серьезность готовности к переговорам, УПА осуществила 198 вылазок, убив 497 советских военнослужащих, в том числе 119 женщин (телеграфисток, медсестер, поварих) и 293 раненых солдат, находившихся на излечении в передвижных госпиталях . Не слишком часто, но, увы, и нередко убийства совершались с особой жестокостью. Жертвой одной из засад стал даже командующий 1-м Украинским фронтом генерал Ватутин. Позже, когда войска 1-го Украинского фронта готовились к генеральному наступлению, Клячкивський и Шухевич без особой охоты, но не имея возможности отказать Берлину, прямо того требовавшему, были вынуждены пойти на обострение: отряды УПА получили указание вывести из строя основные коммуникации, «не избегая при необходимости отрытого боя» . В результате,  группа УПА-Юг, силами которой исполнялся заказ Берлина, перестала существовать, а командование УПА, сделав выводы, категорически предписало подчиненным впредь «не проявлять никакой активности, с войсками в столкновения не вступать, а только сохранять и готовить кадры».