|
|
Пишет putnik1 (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} putnik1)@ 2009-04-13 18:01:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
ДЕЛО СЕРЖАНТА Г. Часть 1
Бросив на просторы ЖЖ несколько слов о сержанте Глухове, я, как выяснилось, посеял ветер. Думалось-то, что тема плевая, как и сам герой, слова лишнего не стоящая. Ан нет, развернулась дискуссия. Кто-то клянет «поганого дезертира» и мечтает о пуле для него, кто-то жалеет «несчастного солдатика» и требует понять и простить. Все как всегда. Но вот что поразило, так это реакция моего постоянного оппонента в вопросах, хоть сколько-то касающихся Грузии – уважаемого ra2005. Реакция, прежде всего, бесконечно смешная (кому грустно, настоятельно рекомендую: http://putnik1.livejournal.com/66918.htm
http://focus.in.ua/article/foreign/58041/5.h
Начнем с обширной цитаты.
— Сержанту Глухову поставили диагноз — задержка психического развития. Это я тоже цитирую прессу.
— Журналисты немного напутали. Диагноз Саше поставили в 7-летнем возрасте. Это моя вина. Недоглядела за ребенком. Заниматься с ним было некому, и в школу мальчик отправился неподготовленным. Я ведь работала за пятерых. Смену отпашу, затем беру сверхурочные, чтобы еще заработать деньжат. Иначе семью было не прокормить. Вечером валилась с ног от усталости. Не до детей мне было. Муж к тому времени уже не работал. Вернее, если ему удавалось устроиться куда-то, то больше месяца он нигде не задерживался. Его увольняли. Он ведь у меня большой любитель выпить… Вот так проглядела я своего Сашку. Учеба в первом классе давалась ему тяжело. Поэтому со второго класса его перевели в коррекционную школу, где подтягивали слабых учеников (..). Тут уже я взялась ему помогать. А через 2—3 года он сам втянулся в учебу. В итоге закончил 9 классов.
Итак. Классическое «дитя понедельника». Причем понедельника, затянувшегося на долгие годы. Отец – запойный алкоголик. О матери, не имея точных данных, говорить не берусь, но, судя по фото, г-жа Глухова составить супругу компанию не брезговала. Результаты налицо: по данным Д. Быкова, из трех детей только первенец, старшая дочь, видимо, не имеет очевидных отклонений, создала семью; вторая сестра страдает врожденной эпилепсией в тяжелой форме; сам герой нашего романа еще в детстве квалифицирован как олигофрен («аутист» по определению участливого Д. Быкова). Так что насчет «втянулся в учебу» мама слегка лукавит Возможно, и втянулся. Но - в санаторном интернате, специальном учебном заведении, о котором люди с Сарапульского форума отзываются, как о «питомнике идиотов». Причем даже интернат окончил с «троечным» аттестатом, ухитрившись в итоге «недобрать баллов» в мех-техникум при конкурсе 1 человек на 1 место, а будучи устроен (спасибо сестре, подкинувшей деньжат) на платное отделение радиоколледжа (по старой терминологии – ПТУ), одолел трехгодичный курс обучения всего за какие-то 4 года. Правда, закончил без троек, так ведь за то и деньги плачены, а вообще-то, по свидетельству Д. Быкова, грамотен на уровне третьего класса. По отзывам соседей по дому (с того же сарапульского форума) был он абсолютно безобиден и совершенно незаметен. Во дворе и в техникуме – пария. Никаких друзей, никаких (ясен пень) девушек. Да и в семье, похоже, все не так благостно. Г-жа Глухова, конечно, плачет по поводу сына, но на вопрос «Созванивались ли вы с ним тогда (в период «пятидневной войны». – ЛВ)?» отвечает: «Как-то не до этого было». Кому как, а мне тот факт, что родной матери «как-то» недосуг позвонить сыну-военнослужащему, оказавшемуся в эпицентре боевых действий, кажется не вполне обычным. Короче говоря, избегая определения «дебил», назовем парня новым Форрестом Гампом. Только вот Форресту всю жизнь везло на хороших людей, направлявших парня в правильную сторону, а Алексантдру свет Михайловичу - совсем наоборот.
Все дальнейшее лежит, скорее, на совести военкомата, признавшего годным к службе очевидного полудебила. Сам же Глухов чист. От армии он не прятался. Скорее всего, даже рад был, как спасению от рутины, в которой ему, вечному посмешищу, было плохо. Но не понравилось. Сказать, что ему там было совсем уж плохо, нельзя: в учебке, видимо, доставалось, но главное, как сам он признался Д. Быкову, «доставал» жесткий распорядок. О том, что армия все-таки не специнтернат и не дом, где на него внимания не обращали, паренек, видимо, даже не думал. Еще больше не понравилось на месте службы. Хотя ничего жуткого не было. Его не били (по крайней мере, сам он о побоях не говорит – даже сейчас, когда это ему по идее может служить оправданием), на войну, как срочника, не послали, «боевые», положенные всем солдатикам, оказавшимся в Осетии, независимо от того, участвовали они в боях или нет, платили, как он сам рассказывает, исправно. Правда, пища была однообразна, бани в разоренном войной Ахалгори не было (а Глухов отличался опрятностью), да к тому же еще использовали беднягу в основном на тяжелых работах – рытье окопов, заготовка дров и разного рода побегушки, но это как раз понятно: во-первых, зная о его психике то, что мы уже знаем, мало кто доверил бы такому бойцу оружие, а во-вторых, поручать Глухову что-то сложнее лопаты было бессмысленно (по словам матери, когда ему поручили чинить машину, он возился с этим делом около месяца). В общем, опять пария. К тому же, скорее всего, объект для издевок (что не есть специфика российской армии, над такими издеваются везде и всегда). Потом повезло: его (скорее всего, пожалев безропотную скотинку) забрал к себе комбат, майор Федоров. Там Глухов, наконец, помылся (кому нужен вонючий ординарец?) и поел не «однообразно», но фарт быстро кончился. Ординарцем Глухов, как и следовало ожидать, оказался хреновым. Что, судя по всему, и стало тем «конфликтом с командиром», о котором говорит беглец. А обратно, в батальон, где заставляют рубить дрова, смеются, гоняют в село за чачей, но потом не делятся, как справедливо предполагает Д. Быков, - «видимо, не хотелось».
Продолжение следует.
Бросив на просторы ЖЖ несколько слов о сержанте Глухове, я, как выяснилось, посеял ветер. Думалось-то, что тема плевая, как и сам герой, слова лишнего не стоящая. Ан нет, развернулась дискуссия. Кто-то клянет «поганого дезертира» и мечтает о пуле для него, кто-то жалеет «несчастного солдатика» и требует понять и простить. Все как всегда. Но вот что поразило, так это реакция моего постоянного оппонента в вопросах, хоть сколько-то касающихся Грузии – уважаемого ra2005. Реакция, прежде всего, бесконечно смешная (кому грустно, настоятельно рекомендую: http://putnik1.livejournal.com/66918.htm
http://focus.in.ua/article/foreign/58041/5.h
Начнем с обширной цитаты.
— Сержанту Глухову поставили диагноз — задержка психического развития. Это я тоже цитирую прессу.
— Журналисты немного напутали. Диагноз Саше поставили в 7-летнем возрасте. Это моя вина. Недоглядела за ребенком. Заниматься с ним было некому, и в школу мальчик отправился неподготовленным. Я ведь работала за пятерых. Смену отпашу, затем беру сверхурочные, чтобы еще заработать деньжат. Иначе семью было не прокормить. Вечером валилась с ног от усталости. Не до детей мне было. Муж к тому времени уже не работал. Вернее, если ему удавалось устроиться куда-то, то больше месяца он нигде не задерживался. Его увольняли. Он ведь у меня большой любитель выпить… Вот так проглядела я своего Сашку. Учеба в первом классе давалась ему тяжело. Поэтому со второго класса его перевели в коррекционную школу, где подтягивали слабых учеников (..). Тут уже я взялась ему помогать. А через 2—3 года он сам втянулся в учебу. В итоге закончил 9 классов.
— Учебу он потом продолжил?
— Он пытался поступить в механический техникум. Даже сдал все экзамены на “3” и “4”. Но не прошел по конкурсу, недобрал баллов. Тогда я решила отправить его в сельхозучилище. Мы с ним уже и документы сдали. Но тут приехала моя дочь из Москвы: “Кем он станет после этого училища?” — кричала она. И пристроила брата в Сарапульский радиоколледж на платное отделение. Четыре года он проучился. Закончил нормально, без единой “тройки”.
Итак. Классическое «дитя понедельника». Причем понедельника, затянувшегося на долгие годы. Отец – запойный алкоголик. О матери, не имея точных данных, говорить не берусь, но, судя по фото, г-жа Глухова составить супругу компанию не брезговала. Результаты налицо: по данным Д. Быкова, из трех детей только первенец, старшая дочь, видимо, не имеет очевидных отклонений, создала семью; вторая сестра страдает врожденной эпилепсией в тяжелой форме; сам герой нашего романа еще в детстве квалифицирован как олигофрен («аутист» по определению участливого Д. Быкова). Так что насчет «втянулся в учебу» мама слегка лукавит Возможно, и втянулся. Но - в санаторном интернате, специальном учебном заведении, о котором люди с Сарапульского форума отзываются, как о «питомнике идиотов». Причем даже интернат окончил с «троечным» аттестатом, ухитрившись в итоге «недобрать баллов» в мех-техникум при конкурсе 1 человек на 1 место, а будучи устроен (спасибо сестре, подкинувшей деньжат) на платное отделение радиоколледжа (по старой терминологии – ПТУ), одолел трехгодичный курс обучения всего за какие-то 4 года. Правда, закончил без троек, так ведь за то и деньги плачены, а вообще-то, по свидетельству Д. Быкова, грамотен на уровне третьего класса. По отзывам соседей по дому (с того же сарапульского форума) был он абсолютно безобиден и совершенно незаметен. Во дворе и в техникуме – пария. Никаких друзей, никаких (ясен пень) девушек. Да и в семье, похоже, все не так благостно. Г-жа Глухова, конечно, плачет по поводу сына, но на вопрос «Созванивались ли вы с ним тогда (в период «пятидневной войны». – ЛВ)?» отвечает: «Как-то не до этого было». Кому как, а мне тот факт, что родной матери «как-то» недосуг позвонить сыну-военнослужащему, оказавшемуся в эпицентре боевых действий, кажется не вполне обычным. Короче говоря, избегая определения «дебил», назовем парня новым Форрестом Гампом. Только вот Форресту всю жизнь везло на хороших людей, направлявших парня в правильную сторону, а Алексантдру свет Михайловичу - совсем наоборот.
Все дальнейшее лежит, скорее, на совести военкомата, признавшего годным к службе очевидного полудебила. Сам же Глухов чист. От армии он не прятался. Скорее всего, даже рад был, как спасению от рутины, в которой ему, вечному посмешищу, было плохо. Но не понравилось. Сказать, что ему там было совсем уж плохо, нельзя: в учебке, видимо, доставалось, но главное, как сам он признался Д. Быкову, «доставал» жесткий распорядок. О том, что армия все-таки не специнтернат и не дом, где на него внимания не обращали, паренек, видимо, даже не думал. Еще больше не понравилось на месте службы. Хотя ничего жуткого не было. Его не били (по крайней мере, сам он о побоях не говорит – даже сейчас, когда это ему по идее может служить оправданием), на войну, как срочника, не послали, «боевые», положенные всем солдатикам, оказавшимся в Осетии, независимо от того, участвовали они в боях или нет, платили, как он сам рассказывает, исправно. Правда, пища была однообразна, бани в разоренном войной Ахалгори не было (а Глухов отличался опрятностью), да к тому же еще использовали беднягу в основном на тяжелых работах – рытье окопов, заготовка дров и разного рода побегушки, но это как раз понятно: во-первых, зная о его психике то, что мы уже знаем, мало кто доверил бы такому бойцу оружие, а во-вторых, поручать Глухову что-то сложнее лопаты было бессмысленно (по словам матери, когда ему поручили чинить машину, он возился с этим делом около месяца). В общем, опять пария. К тому же, скорее всего, объект для издевок (что не есть специфика российской армии, над такими издеваются везде и всегда). Потом повезло: его (скорее всего, пожалев безропотную скотинку) забрал к себе комбат, майор Федоров. Там Глухов, наконец, помылся (кому нужен вонючий ординарец?) и поел не «однообразно», но фарт быстро кончился. Ординарцем Глухов, как и следовало ожидать, оказался хреновым. Что, судя по всему, и стало тем «конфликтом с командиром», о котором говорит беглец. А обратно, в батальон, где заставляют рубить дрова, смеются, гоняют в село за чачей, но потом не делятся, как справедливо предполагает Д. Быков, - «видимо, не хотелось».
Продолжение следует.
