Двойное иллокутивное самоубийство
Я говорю "я хочу спать, но я в это не верю", но я в это не верю.
При этом я клевещу на себя, будто я клевещу на себя.
А вот учитель физкультуры наш, Семен Ефимович Мабер, человек лысый, жовиальный и со свистком на шерстяной спортивной груди, мне всегда говорил: "Лейбов, ты сколько еще выпендриваться будешь?"
Марковна, до самыя смерти.
Сегодня мы покупали водку и вино в промышленных количествах для известных целей. В магазине нас обслуживала такая девушка, каких прежде публике не показывали. Она не говорила ни на каком языке и не знала, где право, а где лево. Путалась все время, не могла сосчитать бутылки, загибала пальцы и шевелила губами. Чек тоже выбить не смогла. Ей касса выдавала чистую ленту. Думаю, из политкорректности. Чтобы не расстраивать девушку непонятными ей знаками.
Это, совершенно очевидно, начало евроинтеграции. В Хельсинки нас хозяева как-то привели в один бар в самом центре города. Был вечер пятницы, но этот бар закрывался в одиннадцать, что само по себе уже характерно. Кельнерша (хочется ее так называть, потому что это была дама лет 55) не знала по-английски числительных one, two и three. А также слова "vodka".
Честное слово.
Вот это и есть настоящее иллокутивное самоубийство, я считаю, а не та ерунда, которую Вендлер пытался нам впарить.
Но мы и тут не растерялись.