Анекдот
Про саму телеграмму - больше походит на вымысел. А вот про повод - в "Записках" М. Корфа:

Княгиня Варшавская ... прислала в Петербург из чужих краёв двум зятьям своим - Балашову и князю Волконскому - разного гостинцу, т.е. накупленных там вещей. На пограничной таможне, по нередкому в подобных случаях снисхождению, ящики были запломбированы, с тем чтобы подвергнуть их таможенному досмотру в Петербурге. Но Балашов и Воконский или по незнанию, или понадеявшись на свои связи, по получении ящиков вздумали сами снять пломбы и вскрыть посылку без таможенного чиновника, так что, когда последний явился для досмотра, то узнал, что дело обошлось без него, и министр финансов нашёлся вынужденным войти об этом с докладом, прибавив, что по коносаментам следует пошлинных и штрафных денег 17 000 руб. серебром. Государь повелел непременно взыскать эту сумму, говоря, что чем выше звание, тем более должно подавать пример уважения к законам.

В половине 1842 года последовало всем заграничным нашим миссиям строжайшее, от высочайшего имени, подтверждение прежнего запрещения не отправлять с фелдъегерями, везущими в Россию казённые депеши, никаких частных вещей и посылок. Несколько месяцев спустя, в октябре, когда царская фамилия имела пребывание в Гатчине, несоблюдение этого приказания со стороны берлинской миссии дало повод к следующему трагикомическому происшествию.

В то время совершился брак наследного принца Веймарского с принцессой Нидерландской, и по прибытии молодой четы в Веймар великая княгиня Мария Павловна отправила к нашему двору с известием о том нарочного фелшьдъегеря, который на пути в Берлин заехал в тамошнее наше посольство; здесь его навьючили пятью тяжеловесными тюками, адресованными на имя графа Нессельрода, но "по канцелярии", т.е. для вскрытия непосредственно в сей последней, без передачи графу.

Приехав прежде в Гатчину и поднимаясь с пакетом от великой княгини на дворцовую лестницу, фельдъегерь случайно встретил сходившего государя, который спросил, есть ли ещё другие пакеты?

--Есть.
--Сколько?
--Пять.
--На чьё имя?
--Графа Нессельрода.
--Давай сюда!

И вдруг в первом из этих пакетов или тюков, вскрытых тут же самим государем, оказались фрак и брюки!

Тогда, оставив и этот тюк и и прочие у себя, государь вытребовал в Гатчину через того же фельдъегеря, начальника петербургской таможни Ильина с двумя досмотрщиками. По прибытии туда все тюки были вскрыты ими в присутствии государя. Добыча заключалась в разных нарядах и других вещах, которые под прикрытием надписи "для канцелярии" были адресованы на имя двух очень близких ко двору дам: вдовы генерал-адьютанта князя Трубецкого и фрейлины Адлеберг, дочери главнокомандующего над почтовым департаментом.

Таможенные правила подвергли всё это конфискации и, сверх того, провозителя - штрафу в 630 руб. серебром. Так точно государь и приказал распорядиться, обратив взыскание штрафа на посланника нашего в Берлине, барона Мейендорфа. На графа Нессельрода за слабую команду государь тоже очень разгневался, и вице-канцлер, имевший в обыкновенном порядке еженедельно по два доклада, после этого две недели не был призываем.

Что же касается до роковых фрака и брюк, то назначение их осталось вечной тайной: второго адреса на них не было, а неизвестный их владелец не рассудил за благо явиться за ними.