Места: ул. Херне
Улица Херне - это по-эстонски "Гороховая", а не что-нибудь.
И мы там жили. Беспрозванный, Жуков, Обатнин, Дозорцев, Бальзак, Блюмбаум, Нерубенко, Капустин. Особенно Капустин.
Если вдруг потом придумают там вешать мемориальные доски, дом рухнет.
"Рухну на Херне" - это придумал Беспрозванный. У порога этого дома имелся камень, украденный при каком-то доисторическом погроме с еврейского кладбища. На нем проступали буковки. Хозяева уложили его там, чтобы вытирать ноги.
Как заходишь, вытерев ноги - налево сортир, направо - предбанник. Из предбанника две двери - к нам и к Володеньке. Володенька, на самом деле, был бородатый эстонский пьяница. Он имел мотоцикл и магнитофон. Магнитофон орал иногда по ночам, а на мотоцикле Володенька однажды разбился вдребезги. Но потом ничего: ожил и даже запил вновь.
В предбаннике кран с водой, зимой он имел обыкновение замерзать на фиг. Особенно, если мы уезжали, а Володенька запивал и переставал топить, поддерживаемый внутренним сгоранием.
Дверь к нам - слева от крана. На входе, осторожно, мыши. Я однажды одного задавил в потемках. Карма пострадала по самое нехочу.
Слева от входа - сумеречная зона, справа - плита и печка. Печка зеленая, щели у нее. Как ни топи, а холодно, из щелей дым.
Сумеречная зона образуется спиной хозяйского шкафа. Спина имеет какие-то фанерные перекладины. Между шкафом и печкой - вход в комнату.
Посредине комнаты стоит стол. У стола - кресло-качалка. Пол в комнате сильно горбат. В подполе, верно, живет Юхан, дезертир войны 1914 года. Но мы этого не знаем, только регистрируем звуки его жизнедеятельности.
Или не Юхан, а Велло.
Сверху висит лампа с абажуром, оранжевая что ли.
По правую руку от стола, ногами к печке - гигантская кровать, прямо полигон какой-то ядерный для мышей. У стены, в головах кровати - бюро. На нем - ламповый приемник мигает зеленым глазом, передает сообщение о голодовке академика Сахарова в Горьком. На кровати лежу я и сплю, укрывшись с головой. Мыши бегают по одеялу.
Главную мышь зовут Мефодием, в честь Кирилла Жукова.
У противоположной стены, слева от стола - другая кровать, поскромнее. Диванчик. Там спит кто-то еще, укрывшись с головой.
Облачка пара выбиваются из-под одеял.
Одно окно, которое по правую руку от спящего кого-то на диванчике (если он на спине спит), выходит во двор. Там видны замшелые хозяйские дрова, заготовленные еще в 1951 году. У окна висит колбаса, сушится. Нежный и завистливый Жуков называет ее "членом Дозорцева". Дозорцев, тем временем, служит в Закавказском ВО.
Другое окно - в стене, которая за столом, между двумя кроватями. За этим окном обычно видна И.А. Аврамец, идущая на свои лекции или же обратно.
Ставни однажды сорвало ветром, а до этого мы их ловко закрывали, чтобы не просыпаться от света.
Напротив - Дом, где живут Очень Толстые Люди.
Иногда спящие встают, берут гитары и напевают какие-то довольно бессмысленные песни. Например, танго с такими словами:
Под грязным сводом
Полно случайного народа
Ну, теперь понятно? Если не очень, то могу наиграть.