Сны: тайная комната, белорусский прокурор, украинский писатель, таланты Сережи, Новый Год
Мы стояли и ждали Мишу Якубова, я, Леа, МБП и коллега-лингвист Е.К.В холле какого-то общежития, в осенних одеждах, мимо ходят люди. Наконец видим в окне: идет Якубов к нам. Якубов был похож на молодого босса мафии, как их изображают в кино: в широкой фетровой шляпе и с розой в петлице серого пальто.
Все целуют Якубова, все его называют ласковыми именами, а Якубов говорит, что мы сейчас будем пить изумительный напиток. Но где? Не в холле же? Якубов делает хитрое лицо. Мы поднимаемся на лифте на верхний этаж, потом по лестнице, заканчивающейся глухой кирпичной кладкой.
Якубов как-то специально цокает языком, кладка расходится в стороны, и мы оказываемся в замечательной мансарде. Окна выходят на город, за окнами садится солнце. "Чья это комната?" - спрашиваем мы Якубова. Он отвечает: "Возможно, это комната Лукашенко. Но я его тут никогда не видел. И вообще, какая разница?"
Мы пьем напиток, а потом начинаем удивляться компьютеру. На этом компьютере стоит такая удивительная программа, что она умеет выполнять команду "открыть в новом мониторе". Чик - и рядом на столе новый монитор появляется.
Но проходит какой-то времь, и мы уже сидим на кухне с Инной Булкиной и пьем чай. Тут выясняется, что только что была вручена новая литературная премия, ее присудили писателю Ж., который прославился романами о ударных стройках социализма. И сейчас к нам на кухню придет Главный Государственный Прокурор Белоруссии, возглавлявший жюри. Придет, чтобы объяснить мотивы такого решения.
Действительно, приходит дядька со смешными бровями, лет шестидесяти. Он в синем мундире, очках, лысоватый. Роется в портфеле, достает оттуда что-то громоздкое на цепи и надевает это себе на шею. Это - Регалия Главного Государственного Прокурора Белоруссии. Похожа с виду на карту СССР.
Прокурор начинает читать по бумажке речь о писателе Ж. Пока речь идет о босоногом детстве и комсомольской юности, я терплю, но потом, когда доходит до первых заметок в многотиражке "Ударник-пространщик", на меня что-то находит. Я вскакиваю, хватаю из рук прокурора бумажку, комкаю ее, рву и кричу обидные слова. Прокурор сидит, втянув голову в плечи: кажется, старик решил, что его будут бить.
Мне становится жалко прокурора, я прошу у него прощения. И чтобы разрядить обстановку, спрашиваю у Инны, как там украинские писатели.
Инна рассказывает, что писатели нормально, вот только проблема с поэтом Киеприкметненко. Этот поэт научился оборачиваться и однажды обернулся на спор волком. Но дело было в поезде "Симферополь - Киев", пришла проводница и выгнала веником Киеприкметненко на перрон, а потом его долго гоняли по терриконам местные гопники. Я спрашиваю: "А чего ж он назад не обернулся сразу?" "А, - говорит Инна, - он очень пьяный был. А потом боялся, что его еще больше побьют".
Тут вдруг приходит кошка Сережа и начинает ходить на передних лапах. Я удивляюсь такому таланту, бегу за камерой и фотографирую Сережу. А она после этого становится на голову и так стоит, мигая глазами и дергая хвостом. И тут наступает Новый Год.