Из запасов моей памяти-2
Когда прозаик Щедрин помирать изволили, к ним ездили медик Боткин.
Лечили их порошками.
Но в какой-то момент состояние здоровья прозаика стало столь худо, что домашние решили пригласить к прозаику о. Иоанна Кронштадского. Помолиться, то-се.
Однако, стесняясь медика Боткина, прозаик велел людям своим, буде медик приедет, сказать, что его, прозаика, нету дома.
И вот, понимаете ли, приезжает на дрожках к прозаику Щедрину, он же Салтыков, медик Боткин. А у ворот стоит карета - шикарная карета стоит у ворот, и толпятся всякие простонародные люди-мудачье, которые, как нарочно, говорят вслух: "Ах! Их превосходительнейшее преосвященство прибыли к их высокоблагородию прозаику Щедрину молиться за здоровье последнего!"
"Ну-ка, ну-ка", - думает медик Боткин. Берет свой чемоданчик. И идет в дом.
Тем временем о. Иоанн и впрямь молится. Он кричит свою фирменную молитву противным голосом, он машет руками на писателя. На лбу его выступает бисерный пот, а в это время медик Боткин, насторожившись, входит в дверь и, как назло, минует верного слугу (назовем его Фирсом), который должен был доложить об отсутствии прозаика. Удалился этот мнимый Фирс на время по какой-то нужде, не знаю.
И медик Боткин поэтому попадает прямо в гостинную. А там о. Иоанн машет и шуршит своими ризами и заканчивает молитву на верхнем "ля". И вот тут-то как раз открывается дверь, и входит медик Боткин со своим чемоданчиком.
Увидев такое дело, прозаик Щедрин краснеет и бледнеет, он смущенно хмыкает, но медика Боткина не смущает такой поворот событий. Он говорит: "Это ничего. О. Иоанн лечит душу, а я - тело. Давайте вот лучше закусим".
И вот апофеоз дружбы науки и религии: о. Иоанн и медик Боткин уже сидят за столом и пробуют свежую севрюжину, и прозаик Щедрин сидят с ними, хотя и не кушают, потому что ведь жить им, прозаику, осталось два месяца.

Полезно иногда мемуары читать.