Сон
Был во сне в Америке. Там все ступеньки, ступеньки, на ступеньках собаки-таксы играются целый день, за ступеньками - озеро, а за ним - университет.
И все говорят по-русски.
В холле сидит Катя. Я ее обидел, и она со мной не разговаривает. Какая Катя? А вот Катя и все.
Но вообще я сюда не для того приехал. Тут будет конференция про зеркальность. Все собрались в холле, идет Л.И. несет шубу в футляре. У меня, кстати, тоже туфли в руках. Пока мешкал, все куда-то делись.
Оказывается, я тут уже был, так что нашел аудиторию. Вхожу, там уже открывают. Все сидят вокруг длинного стола, незнакомые. Туфли ставлю под стол, протискиваюсь, заглядываю к соседке в программу. Первый доклад - про зеркальность в двадцатом веке, три докладчика, по очереди.
Встает первый, бубнит что-то минуты три, садится. Я понял, что не разобрал ни слова, хотя и по-русски. Второй встает. Он, вроде, муж моей соседки, чья программка. Там в программке так и написано рядом с именем от руки: "мой муж!" (забыть боялась, наверное).
Муж еще хуже бубнит, к тому же курит сигару. Вот прогрессивная Америка! Я тоже хочу закурить, но у меня нет пепельницы. Между тем, муж отговорил уже, и третий доклад, вроде, тоже пролетел, видимо, секунды за три. Объявляется следующий номер: "Современную люксембургскую прозу читают современные люксембургские прозаики". Выходит женщина непонятных лет. Вроде, молодая, а как повернется - вроде и старая. Волосы прямые и крашены в снег. Она говорит по-люксембургски, а деваха рядом переводит, не забывая улыбаться (Америка все же) на русский. Женщина так говорит:
- Я - люксембургский налоговый инспектор четвертой категории. Мне очень приятно представить вам курируемых мной современных люксембургских прозаиков, пишущих по-русски, Инну Колбасную и Вадима Прохорова. Совокупный доход Инны и Вадима составляет около ста шестидесяти франков в час. Люксембургские законы предписывают рассчитывать заработок именно в час, с тем, чтобы из заработка удобнее было вычитать почасовой налог. Почасовой налог в Люксембурге составляет 38% плюс еще 23%, итого 61% от почасового дохода.
- Ничего себе, - говорю, - проза в Люксембурге.
Все смеются. Выходят Инна Колбасная и Вадим Прохоров. Они написали прозу, которую надо читать на два голоса, такие диалоги. Сперва читает Инна: реплики ей подает по книжке какая-то девушка с квадратным выражением лица, а Инна свои реплики говорит по памяти, причем на бумажке записывает ключевые слова и сложно их подчеркивает, стрелочки рисует, чтобы потом не сбиться. Уважаю, - думаю я, - хотя о чем проза, непонятно. Потом начинает читать Вадим Прохоров. Ему ответные реплики подает голос из люка. Ну, люк на полу там, вроде как на танке, он приоткрывается, и оттуда реплики доносятся. Кончается все тем, что отец помер, закашлявшись, а сын тоже погиб, оказавшись фашистом. Голос из люка говорит: "Но до Урала дошел!".
Рядом лежит книжка еще одного современного люксембургского прозаика. Она называется «"День" "ОпREACHнега"» и, судя по просмотру de visu, состоит исключительно из идиотских каламбуров.