Над чем вы сейчас работаете?
Согласно данным Национального корпуса русского языка гармонь осваивалась поэзией в несколько этапов. Слово «гармоника» эпизодически фиксируется в конце XVIII века, когда этот музыкальный инструмент еще не был освоен демократической культурой (Николев, ст. «Чувствование при слушании гармоники», 1795, о каком именно инструменте идет речь, из текста непонятно, скорее всего, имеется в виду модная во второй половине столетия в Европе стеклянная гармоника Франклина). Однако уже с 1860-х гг. гармоника (в современном значении слова) становится в стихах атрибутом народной культуры – сначала низкой городской (или шире - кабацкой), и лишь затем – деревенской. Ср.: До тошноты мне гадок был народ:/ Фабричные с гармониками, пьяный/ Их смех, яйцом пасхальным полный рот <…> (Мережковский, «Старинные октавы», конец 1890-х гг.), В деревне, чуть заря вечерняя займется,/ Играет молодежь, сплетаясь в хоровод, / Звучит гармоника, и песня раздается/ Такая грустная, что за сердце берет. (Дрожжин, «Летний вечер в деревне», 1906). Лексемы «гармонь» и «гармошка» появляются в русских стихах одновременно, в начале XX века (первый пример «гармони» – из Н. Клюева, 1908, «гармошки» - из Белого, 1907), очевидно, первая - как противодействие «мещанскому» ореолу «гармоники», а вторая – как его усиление. Продолжением «гармонизации гармони» выглядит введение в лирику слова «тальянка» (Клюев, Есенин, 1914), при этом деминутив «тальяночка» у Есенина встречается еще раньше – в 1912. Чуть позже появляется в стихах и «гармонист» (1915, тоже одновременно у Есенина и Клюева).