К вопросу об армии трясогузки
Вот был я маленький и поехал в Питер. В конце 70-х.
Лето. Белые ночи всякие. Запрещенная литература и взрослые девушки.
Ну ладно.
И мне там одна взрослая девушка рассказала, как была она на одной даче где-то под Питером.
Зима, в общем. Черные дни, вечера точнее сплошные. А на даче той вечером пьют и веселятся с утра до ночи молодые и талантливые поэты и прочие художники. Вторая культура, портвейн, водка, пиво.
Они пьют, веселятся и читают наперебой перед девушками друг другу свои стихи и экспромты, и разговаривают, как обычно тогда бывало, на своем языке: "Набоков? Говно твой Набоков! Ну давай, помянем, давай, накатим за упокой души... Бродский? Да знал я твоего Бродского... Подумаешь, Товстоногов".
И так далее.
А между прочим, в углу сидит один человек с седыми висками. И он молчит, не говорит о Набокове и Бродском, он сидит и пьет молча вино и водку и прочие напитки в ассортименте. И только краснеет лицом.
А они все круче берут. "Ахматова? Да фуфло твоя Ахматова! Да у нее с метафорикой проблемы! И Петров-Водкин тоже фуфло! Подумаешь, Товстоногов".
И вот, когда они все уже начинаю декламировать Хармса вслух, и откуда-то появляется гитара, наша взрослая девушка поднимается, чтобы уйти, а молчаливый человек с седыми висками вдруг встает и идет ее провожать.
И во дворе он вытаптывает в снегу ботинком небольшую площадку и застенчиво говорит взрослой девушке, указывая на вытоптанное пространство: "Хотите, я нарисую вам план своей ракетной батареи?"