Так было. И так будет
...За исключением Петербурга и некоторых крепостей, русския войска совсем не имеют казарм; они стоят лагерем и производят ученья в течение четырех месяцев в году с 15 мая по 15 сентября; остальное же время расположены по деревням. Начальник назначает полку уезд; полковой командир, со штабом, музыкантами, канцеляриею и мастеровыми, занимает город или деревню, а затем назначается каждой роте по нескольку деревень. Ротный командир поселяется или в богатой усадьбе, или в доме какого-либо дворянина помещика иди священника 1) и размещает своих солдат у крестьян, у которых они и проживают, как мелкопоместные дворяне, не обязанные никаким сбором, никакою службою, за исключением тех случаев, когда им приходится содержать караулы у квартир полковых командиров или генералов.
Солдат, помещенный таким образом у крестьянина, мог бы сделаться его другом, мог бы помогать ему в его работах и взамен этого пользоваться от него хорошею пищею, хорошим обращением и жить с ним совершенно счастливо, и это иногда случается, в особенности в Великороссии, где крестьяне богаты и так же горды и смелы, как и солдаты, которые, не смея слишком дурно обращаться с ними, находят более для себя выгодным жить с ними в ладу. Но в Малороссии, в завоеванных областях и в особенности в Польше, русский солдат является бичем своего хозяина: он распутствует с его женою, безчестит его дочь, выгоняет хозяина из его же постели и иногда даже из его же дома, ест его цыплят, его скотину, отнимает у него деньги и бьет его безпрестанно 2).
Крестьянин обязан доставлять солдату лишь место для постели
1) Подобныя вещи происходят в Польше и Малороссии, но в Великороссии этого не бывает.
2) Положение каждой деревин в Польше с 1791 по 1796 год, когда я пишу эти записки, такое же, какое было и в Молдавии в продолжение всей войны, и похоже на город, взятый приступом.
и солому. Солдат должен кормиться сам тем, что отпускает ему казна; но обычай одержал верх, и крестьянин кормит солдата вместе с собою и позволяет ему его муку или продавать, или получать деньгами; если он ему отказывает в этом и если это случается в Великороссии, где солдат не смеет употреблять над ним насилия, то последний придумывает тысячу ухищрений, чтобы склонить его на это; он производит по ночам ученье, днем командует, безпрестанно кричит, и в конце концов крестьянин, утомленный докучливостию солдата, кормит его даром под условием, чтоб он перестал относиться с таким усердием к службе. В Польше солдат не берет на себя столько труда; он берет все у крестьянина и, если этот последний жалуется, бьет его; это более удобно; он не оставляет ему ни хлеба, ни говядины, ни яиц, приказывает все подавать себе, держит открытый стол, приглашает своих товарищей и разыгрывает из себя большаго барина. Я знал одного сержанта, который два раза в неделю угощал у себя обедами, а другаго, который, имея 5 или 6 домов в своем распоряжении, взял из них все тюфяки и все подушки и соорудил себе из них постель, достигавшую до потолка...
Ланжерон А. Ф. Русская армия в год смерти Екатерины II. Состав и устройство рус. армии. Предисл. и примеч. авт. Сообщ. Н. Шильдер. [Пер. по рукописи В. H. M.].

Русский солдат, он тот же жид. Только за сильным исключением. Во-первых он свой, русский, а во-вторых -- сами додумайте.