Музыка:

БГ "Сувлехиим Такац"

Старый пост
Ухи поел и чо-то решил опять поставить

Несколько лет назад пошли мы с отцом на утиную охоту в Карелию. Добрались до охотбазы заполночь, переночевали. Утром, еще до рассвета сели в лодку-пеллу, и пошли к фарватеру.
Гребли часа полтора и пришли на место к самому восходу. Нашли островок, поставили возле него сеть-трехстенку. Ружье было одно, а потому я выбрался на остров и, оснастив удочку, поставив жерлицы, стал бросать блесну. Отец вышел на фарватер и стал там, в ожидании уток.
Вскоре я услышал пальбу. Палил не только отец, – с восходом солнца стало ясно, что на воде много поджидавших птицу охотников. Я видел, как под выстрелы из летящих косяков вываливались комочки и падали в воду. Потом начинались гонки на веслах – кто подберет. Оживленная стрельба слышалась часов до одиннадцати. К моменту возвращения отца у меня на кукане уже сидело штук пятнадцать ершей, окуньков и плотвиц. Батя причалил под мой вопрос:
— Ну, как?
— Сбил штук десять крякв. Мало. Течение сильное — не всех подобрал.
Он говорил это с сожалением, но я видел — доволен. Его эмоции передались и мне.
Вдобавок прекратился моросящий дождик, который навевал тоску с ночи. Вышло солнце, и река Вуокса превратилась из свинцовой в бирюзовую как на туристической открытке. Красота.
Подошло время обеда. Я сменил отца в лодке и пошел смотреть сеть. Он же занялся оружием. В сети запуталась околометровая щука. Достав ее и снова установив трехстенку, я уже собрался грести назад, как услышал над головой характерный гусиный гогот. Метрах в ста надо мной, прямо на наш остров шел гусиный косяк. Я оглянулся, чтобы крикнуть, но увидел, что папа уже изготовился. Раздался выстрел. Одна из птиц вывалилась и упала в воду недалеко от меня. Довольный отцовым выстрелом я подгреб и расстроился.
Расстроился сильно — глаза б мои не видели. Передо мной трепыхался, глядя на меня испуганно и непонимающе, серый журавль. Матерый — метра полтора в размахе крыльев. Записанный в Красную книгу Карелии, — если попадемся с такой добычей инспектору — хлопот не оберешься. Но не это меня встревожило. Красивая очень птица — ёкнуло у меня что-то на сердце.
Но, подранок — не жилец. Я добил журавля ударом весла и втащил в лодку. Грёб молча, глядя, как батя нетерпеливо смотрит на меня:
— На, посмотри, кого сшиб, — сказал я, вытаскивая журавля на берег.
Отец молчал. Я лишь почувствовал, что моя подавленность передалась и ему. Но медлить было нельзя. Мы молча и быстро отрубили нечаянной добыче голову, ноги, крылья и ощипали ее. Туша стала вполне законопослушной. Выяснилось, кстати, что в птицу попала только одна дробина — в крыло. Лишь два раза за это время отец спросил в повествовательной интонации:
— Сам же видел, что гуси шли.
— Угу, — только и смог я ответить.
А затем вот что:
— Матери не говори. А то расстроится.
— Само собой, — промычал я.
Стали готовить двойную уху. Я не выдержал и спросил:
— Пап, а дед хорошо стрелял?
— Отец-то? Нормально стрелял. — И после паузы добавил. — Помню, он про один свой бой рассказывал. В 1942-м. Его в кавалерию призвали, но лошадей всех к тому времени сожрали. Оттого послали на миномет. Объяснили в двух словах, куда мину бросать. И на передовую, на речку Белая. Он и пальнул. А тут на него командир с криком:
— Новокшонов, бля! Ты же нашего наводчика на сосне разнес!
В моем мозгу всплыла глупая сентенция из классика: «Ну почему люди не летают так как птицы?»
Уха скоро должна была созреть, и я уже без всякой надежды спросил:
— А второй дед? Как стрелял?
— Дед Андрей-то? — И тут голос отца заметно потеплел. — Феноменально стрелял. Еще бы, у него такая практика была — в пехоте прошел Финскую, а потом до Кенигсберга. Знаешь, же как на него живого похоронки приходили?
Для аппетита мы выпили водки и стали есть двойную уху. И с каждой ложкой спадала тяжесть на сердце. И все стало каким-то понятным и естественным. И голос отца стал иным, оптимистическим вроде:
— Помню, пошли мы с дедом Андреем на глухаря. Так он даже не прицеливался. Приподнимет ствол, выстрелит и попадает. Как бог стрелял дед Андрей.
Поев, мы растянулись на плащ-палатках и уставились в небо. Оно было каким-то особенно глубоким после ухи. Исполненным смысла. В тот момент я физически почувствовал, что живут на нем не только космонавты.

Дополнение
Двойная уха делается так: разжигается костер, на него ставится котел с водой. В котел бросаются живые ерши, помытая, чищеная и потрошеная плотва, а также потрошеные окуньки (жабры вырвать). Туда же щучья икра, плавники, молоки и печень. Полученный бульон именуется юшкой. Из юшки удаляется первоварок — идеально ее процедить через марлю. Затем юшка вновь ставится на костер и в нее закладывается промытые крупные куски щуки, ее голова, порезанный картофель (по одному на человека), луковицы (по одной на две картофелины), зубки чеснока (по три на человека), соль. Когда рыба сварится, добавить немного красного перца, несколько горошин черного перца и листы лавра. Через несколько минут уха готова. При раскладке — со дна не черпать и не помешивать.