Чертовщина
С подачи одного из френдов прочитал новый опус Бушкова. Впечатлился и тоже решил написать пару историй.

Три мистики необъяснимых
О самых ранних своих мистических опытах рассказывать не буду. Как-то странно они запомнились. Сам не уверен чего в памяти больше - правдивого или детского воображения. Начну, пожалуй, с первого воспоминания, которое бесспорно хотя бы потому, что у меня был свидетель - мой отец.
Дело было в самом начале 1976 года. Мне было лет 6. Отец поступил в Киевскую Академию ПВО, и мы в очередной раз переехали. Из ГДР в Киев. Сначала снимали комнату в коммуналке на Подоле. Коммуналка запомнилась мне обилием тараканов, почесухой от укусов клопов и истошными криками пьяной соседки по ночам спасающейся от сожителя с топором:
- Офицер! Спаси! Убивают!
Затем сослуживец отца уехал воевать во Вьетнам. Семью он взял с собой и сдал бате недорого свою двушку на проспекте Корнейчука в доме 10-В. Туда мы и переехали от клопов и тараканов.
Мебели у нас было не густо, потому я и старший брат спали на импровизированных кроватях из снарядных ящиков и прочей армейской упаковки. В ней родители перевозили весь наш семейный скарб.
Однажды отец позвал меня в комнату. Показал на мои нары и спросил:
- Это что?
Я посмотрел и удивился.
Под покрывалом моей постели, кто-то ползал. Этот кто-то был размером с небольшого барсука. Проползет под покрывалом сантиметров 50 и остановится. Потом еще проползет и опять замрет. И так раз пять.
Я обрадовался. Мы давно с братом просили родителей купить собаку. Эрдельтерьера. Я решил тогда, что отец нам принес щенка, и решил так мне его представить. Обрадовался я, улыбнулся и ответил:
- Не знаю.
Потом отец сказал мне, что он то наоборот - рассердился, решив, что это я или брат щенка самовольно притащили.
Но в тот момент папа решительно подошел и сдернул покрывало.
Под ним ничего не было.
Мы с отцом изучили покрывало, посмотрели под одеялом - ничего.
Материалистического объяснения тому, чему я был свидетелем, я до сих пор не имею. Отец тоже. Впрочем, это не совсем так. Родители мои люди деревенские, да и сам я на природе чувствую себя весьма уверенно. Поэтому толкование отца я принял всерьез:
- Думаю, сын, что это наш домовой был. Видно кому-то из немецких домовых семья наша приглянулась, и мы его в одном из ящиков из Германии привезли. Ну и пусть у нас живет. Они полезные.
Вторая история случилась со мной классе в седьмом средней школы. Тогда отец уже служил в Ленинграде. Квартиру, ясное дело мы снимали, а я ходил в пятую по счету школу. Дело было на уроке труда.
Полкласса урок прогуливало, а потому в мастерских было немного учеников с преподавателем. Кто-то развлекался на токарном, кто-то на фрезерном станке, а я надфилем обрабатывал сделанные собственноручно нунчаки. Орнамент изображал китайский. Метрах в трех от меня учитель долбал здоровенной кувалдой какую-то железяку, положенную на наковальню.
Слесарю, значит, я, низко склонившись над зажатой в тиски палочке, и слышу не то чтобы голос, а… Не знаю. Будто кто-то изнутри в голове стучится или ноет протяжно:
-- Выыпрямиись, выыпрямиись…
И за плечи меня от тисков тащит назад. И оттащил, и выпрямил меня.
В этот самый момент, как в замедленном кино, лицезрю я пролетающую аккурат в месте, где моя голова, мой висок, находились, кувалду.
Она слетела с рукоятки.
Я повернулся к учителю и обратил внимание, как он смотрит на меня. Как будто его напугали сильно. Бледный такой. Я от такого зрелища и сам испугался.
Объяснения этому случаю у меня нет до сих пор.
Третья история из необъяснимых произошла опять же в Ленинграде, когда я учился в последней - шестой по счету школе, классе в 9-м. Родители воевали в Африке, старший брат уже был курсантом в казарме, и я жил один. Жил на проспекте Просвещения. Напротив нашего дома, метрах в четырехстах и левее стоит 12-этажка. И вот заметил я, что по ночам там никогда не гаснет одно окно на 11-м этаже. Загорается оно в первом часу ночи и не гаснет уже до утра.
Однажды ночью лежу я на кровати и сплю. И вижу во сне, не осознавая, что это сон, что свет из окна этого мне нестерпимо в глаза бьет. Яркий такой, будто прожектор направлен в упор. Смотрю я на этот свет, глаза щурю, и вдруг понимаю, что сплю я, что нереально все это, не может так свет сильно слепить издалека.
Осознание того, что сплю я, пришло, а вместе с ним невесть откуда мысль в голове появилась, что нельзя мне на этот свет смотреть - никак нельзя. Если еще немного на него смотреть буду я, то что-то ужасное, страшное случится. Ужас охватил меня. Страх. Причем такой страх, какого я ни до, ни после этого случая не испытывал.
Я парень неробкий. Но каюсь, бывало всякое. И покакать, и пописать иногда непроизвольно со страху хотелось. Но то - другое. Животный страх - за шкуренку свою. Потом, когда пронесет, когда издалека на ситуацию смотришь, - за него немного стыдно. Но тогда иной ужас был. И не стыдно за него. Наоборот, как вспомню - мурашки по телу бегают.
Знаете, ощущение, будто тела нет совсем, а вместо него есть только собственное я. И вот это я - корчится, орет, вопит:
- Не смотри! Не смотри! Сейчас ужас случится! Сейчас страшное случится! Не смотри!
И понимаю я, что никак мне невозможно на этот свет не смотреть. Потому что я сплю. А во сне глаза-то не закроешь. Значит единственное, что могу я сделать, чтобы спастись - проснуться. И вот пытаюсь я ногами и руками дернуться, - а не могу. Не чувствую их. Вижу, как лежат они, смотрю на них, пытаюсь, - а они будто не мои. Пытаюсь заорать, а не получается у меня. Никак. Вроде и рот открыл, а звуков оттуда никаких.
И понимаю я, страшась и ужасаясь - все. Кранты мне. Абзац.
И в осознании того, что кранты, что не спастись мне, каким-то нечеловеческим усилием перекашиваю лицо и издаю вопль.
В этот-то момент и открываю глаза на лице перекошенном. И понимаю, что проснулся.
Но что удивительно. Лежу я на боку, смотрю в то негаснущее по ночам окно, и из него действительно необычный свет исходит. Да такой, что на самом деле мне глаза слепит. Хотя и не такой сильный, как был во сне.
Я в поту, меня трясет, страшно мне и ужас не прошел. Только животным стал. И ссать захотелось чего-то. Но парализовал меня ужас. Сдвинуться боюсь, окаменел будто, а в мозгу все та же мысль сидит: не смотри, отвернись, не смотри.
А мне сдвинуться страшно. Никак не сдвинуться.
Но преодолел. Как-то через силу, как в тумане, желе, киселе (не могу точное слово тут подобрать), повернулся я к стене. И глаза прикрыл.
Лежу и трясусь от страха. И ясно представляю, вижу, что не один я в комнате в пустой квартире. Что-то вокруг меня витает. Что-то черное. Типа тумана какого-то.
Как я тогда не обоссался от страха - ума не приложу. Не уснул до утра. Лежал и боялся. И страх прошел только с рассветом.
Этой истории свидетелей нет. Не хотите, - не верьте. Но это третий необъяснимый случай, который я отчего-то вспомнил.
Из него я, кстати, пользу вынес. В редком сне я не осознаю себя спящим. А оттого, когда я сознаю себя спящим во сне, там, во сне, можно так развлекаться, такие путешествия и прочие вещи совершать, что и не представить людям несведущим.
Но это уже другая история.