Последний русский царь Николай II в совершенстве владел русским языком. Вот как об этом вспоминает Александр Мосолов:

«Наш язык исключительно богат в выражении степеней семейного родства; в нем есть специальные слова для каждой категории родственников по крови и по супружеским узам, не исключая самых дальних, различия между которыми едва заметны. Однажды крестьяне принесли ему список таких терминов. Нам сразу стало ясно, что он хорошо их знает, какими бы причудливыми и устаревшими они не были. Никто из нас не смог ответить на хитрые вопросы, которыми царь нас «проэкзаменовал» -- к великой радости присутствовавших при этом детей.

-- Русский язык, произнес царь, вдоволь натешившись нашим невежеством, настолько богат, что можно подобрать русский эквивалент ко всем выражениям любого иностранного языка; чтобы не обезобразить наш язык, нельзя допускать в него ни одного слова неславянского происхождения.

Я заметил его величеству, что принял за правило, чтобы в моих докладах, подаваемых ему, не содержалось выражений иностранного происхождения.

-- Я думаю, что мне удалось добиться, -- ответил на это царь, чтобы и другие министры приобрели эту замечательную привычку. Я подчеркиваю красным цветом каждую фразу в докладах, в которой нахожу иностранное выражение. Только вот Министерство иностранных дел никак не поддается.

Я осмелился назвать его величеству иностранное слово, не имеющее эквивалента в русском языке:

-- Как можно по-другому сказать «принципиально»?

-- И действительно, -- сказал царь, подумав. – Я не могу найти русского эквивалента.

-- Ваше величество, в сербском языке есть слово, выражающее эту мысль. Они говорят «зачельно», что означает «за челом», что можно истолковать как подсознательное и заранее представленное».

-- Очень интересно. Я намерен попросить академию учредить специальную комиссию для составления словаря русского языка, как это делается сейчас во Франции. У нас нет нормативного словаря, представляющего собой утвержденный справочник по русскому произношению и орфографии».

О терминах родства см. также: Трубачев Олег Николаевич. История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя. Изд. 2-е, испр. И доп. М. КомКнига, 2006.

Александр Мосолов. При дворе последнего царя. Воспоминания начальника дворцовой канцелярии. 1900-1916. М. Центрполиграф. 2006. Стр. 23-24.

К сожалению, намерение Николая Александровича Романова составить современный на его время словарь русского языка оказалось неосуществленным. Помешала революция, а за ней большевистский переворот 1917 года. А затем началась кровавая бойня Гражданской войны в России, которая до сих пор не закончилась примирением всех слоев общества, всех сословий русских людей. А раз не закончилась, значит продолжается с разной степенью обострения время от времени. Одной из жертв этой войны стал, безусловно, и язык разобщенных людей, живых представителей русского народа. Русский язык стал языком инвалидом, обезображенным вековой войной между его носителями. Фактически, можно говорить о том, что русские, как нация, в массе своей потеряли знание своего природного языка, и, как следствие, оказались беззащитны перед фиглярами разных мастей (ныне их именуют манипуляторами сознанием), использующими израненный язык для достижения своих целей.

Особенно трагична эта ситуация именно для России и для русских людей потому, что русские люди имеют важную особенность, отмеченную, по преданию, Иваном Павловым, русским ученым, лауреатом Нобелевской премии:

«Должен высказать свой печальный взгляд на русского человека -- он имеет такую слабую мозговую систему, что не способен воспринимать действительность как таковую. Для него существуют только слова. Его условные рефлексы координированы не с действиями, а со словами».