Тяжкие думы прородного Императора
Сегодня объяснял ученикам, что такое рассуждение. Слушал их домашнее задание: Написать рассуждение на тему: "Что значит слово "истина"". И ужаснулся.
Пришлось начать с простого. Объяснить им великолепно отлитое Ульяновым: "Бытие определяет сознание". Спросил:
-- Где здесь сказуемое?
Ответили:
-- Определяет.
-- Что значит "определяет?
-- Ставит границу. Предел. Кордон.
А где здесь подлежащее?
...
А подлежащего-то тут нет. В этом мощь и правота этой безупречной фразы по-русски. Сознание и бытие это нерушимое целое. Нет наблюдателя без наблюдаемого. Нет я без мира, как и мира без я. Минут десять распинался, жестикулируя. Не знаю, поняли или нет.
Потом показал ученикам безупречный в стилистическом плане пример рассуждения. В инете для вас не его нашел. В инете вообще умных ученых трудов мало. Одни москвичи, для которых нет ни совести, ни чести, ни русской трехтысячелетней традиции. Взял для вас (не для своих учеников) остаток. Из своего неизданного за 15 лет в Эрефии романа. В романе я позволил отредактировать себе ученого. Просто его выводы безупречны. Обоснования убедительны. А вы не мои ученики, чтоб вам рассказывать о великой тайне рассуждения:
Овинии издревле относились к своей славе с большой самоиронией. Современные историки считают первым литературным памятником Барановым чуть ли не «Одиссею», в которой бараны спасают от циклопа Полифема спутников царя Итаки, и, конечно, многочисленные "Аргонавтики" с описаниями похода за золотым руном, однако Овинии в семейном кругу над этим лишь потешаются. Молодой поросли Овцеводовых все эти литературные памятники даже не предписывались к обязательному изучению. Обязательным же было штудирование солидного трактата о животноводстве, традиционно приписываемого легендарному ученейшему алкоголику Мамеркию Овинию Бибулу. Полностью этот компендий не сохранился, однако некоторые его наставления или как семейные реликвии некоторых ветвей рода, или в цитатах античных авторов нам известны.
Прежде всего, молодые Барановы усваивали правила покупки скотов. В смысле возраста рекомендовались овцы не старые и не совсем юные: ведь одни еще, а другие уже не могут дать приплода. Говоря кратко, рекомендовался возраст надежды, но не смерти.
Выбор овец прежде всего ставился в зависимость от их вида. Знатоки рекомендовали молодежи особей крупных, с обильной и мягкой шерстью, с густыми и длинными завитками по всему телу, особенно на затылке и на шее. Впрочем, живот -- как советовали, -- тоже должен быть в волосах. В качестве доказательства ссылались на авторитет предков, которые называли животных с голым брюхом весьма уничижительно и браковали. Голени ценились низкие, а хвосты длинные.
Все выше перечисленные рекомендации Бибула -- общие. Во главе он все-таки ставил породу. Скот который следует держать, иначе говоря, хорошую породу, заключают по двум признакам: по виду и по приплоду. Так хороший вид, -- если у баранов лоб густо зарос шерстью, витые рога спускаются к ноздрям, глаза серые, уши покрыты шерстью, грудь большая, лопатки и зад широкие, а хвост широкий и длинный. Хороший приплод -- большой приплод, однако и здесь есть секрет. Важно, чтобы язык не был черным или пестрым -- бараны с таким языком производят черных или пестрых ягнят.
Подростки Овиниев с детства знали наизусть клятву, формулировка которой приписывается основателю рода пастуху Фавстулу -- пестуну Ромула и Рема -- личности легендарной, существование которой, однако, не подвергалось сомнению никем. Покупатель требовал от продавца ответа по формуле: "Клянешься ли ты, что эти овцы, о которых идет речь, действительно здоровы, как здоров скот овечьей породы, не считая косых, глухих, бесшерстных, то есть с голым животом; что он не происходит от больного скота, что им можно действительно владеть и что все это так и есть в действительности?"
Столь пиететное отношение к породе -- не только баранов, но и людей -- было общим у Овиниев. Причем они доказывали, что мысль о необходимости поддерживать породу принадлежит именно им. Они всегда вступали в спор и, если надо, пускали в качестве аргумента в ход кулаки и кинжалы, когда речь заходила о приоритете. Особенно Овиниев бесило, что кое-кому из греков удалось выразить эту мысль, соблюдая стихотворный размер, поэтому вплоть до провозглашения Октавиана Августа Цезаря императором они греков весьма не любили, если не сказать резче. В македонских войнах центурионы и легионеры из Овиниев отличались особой жестокостью и дерзостью, что, правда, не мешало им славить родовое имя.
Смешно, но столь странным к себе отношением греки обязаны всего лишь двустишию, которое спрашивало: "Если вы хотите получить хорошую лошадь, вы же не будете скрещивать ее с ослом? Зачем же вы проделываете это с людьми?" Похищенная, по простодушному мнению Овиниев, мысль Фавстула, как им казалось, сделала имя никчемному гречишке, а тот даже не сослался на первоисточник, который задолго до грека сказал то же самое прозой о баранах.*
* Здесь, по всей видимости, Овцеводов имеет в виду строки из элегий Феогнида Мегарского (книга I), которые в подстрочном русском переводе выглядят так:
Подыскиваем баранов и ослов, Кирн, и коней
благородных, и всякий хочет, чтоб от добрых было
потоптано, а жениться на подлой и от подлого полдела
достойному мужу, коль за ней денег много.
Так и женщина не откажется с дурным ложе разделить,
был бы богат -- достаточный лучше доброго.
Деньги чтут: на дочке дурного женат достойный,
а дурной у доброго взял; богатство смешало породу.
Так не дивись, Полипаид, что сограждан порода
блекнет -- это достойное смешалось с дурным.
Ведь сам же, зная, что от дурного она отца,
в дом вводит, деньгами прельстившись,
славный -- бесславную, оттого, что могучая неизбежность
повелевает, научая терпенью ум мужа.
(пер.: А.К.Гаврилова)
Тем не менее одного грека, вернее, македонца, Барановы все-таки уважали. Речь идет об Александре Македонском. Им было известно, что в Египте Александр был провозглашен сыном бога Амона -- животным которого, как легко догадаться, считался баран.
А потом шел домой и думал о судьбе своих учеников. У них она будет покруче, чем у меня. Я так, источник всего лишь. Умру и воскресну. А им жить и действовать.