Срамные тексты
Под катом порнуха. Фроляйнам - ферботен. Потому что нефиг.
Осеминар
Ко мне тут приехала практикантка из Берлина. Девушка специализируется на проблеме садомазохизма в корпоративной культуре. А я ведь специалист с мировым именем. Пригласил ее для занятий к себе на квартиру.
Ее зовут Грета, но я называю ее на свой манер - Грети. Грети - немецкая еврейка. Ее предки пропали во время войны, и теперь все ее многочисленное семейство живет на деньги, которые им выплачивает немецкое правительство. Деньги немалые, ну и, вдобавок, Грети еще преподает в одном из немецких университетов историю Израиля. Почему ее увлекла новая научная тема, я так и не понял, но думаю, она просто хотела познакомиться со мной - выдающимся специалистом.
Посадив практикантку на диван, я велел ей раздеваться. Сам сел в кресло и стал наблюдать.
Грети, подражая неопытной лесбиянке, начала исполнять передо мной некий танец, стягивая при этом с себя блузку, затем лифчик, затем шорты, ну и под конец трусики. Под музыку группы "Уматурман" это выглядело достаточно нелепо, но именно эта нелепость и начала меня возбуждать.
Потом Грети развалилась на моем диване и начала дергать себя за сиськи и совать в письку свои пальцы. Она охала, изображая возбуждение, постанывала и всем своим видом показывала мне, что не против того, чтобы я ей присунул. Но мне было лень.
Я подошел к ней и велел раздеть меня. Она это сделала довольно быстро и сразу присосалась к моему шлангу.
Шланг итак уже был немного напряжен, а сосала она неплохо, поэтому я неожиданно для себя захотел запарить конец в ней. Я повалил ее на диван и запердолил ей свой болт по самую мошонку. Началась неторопливая долбежка.
Немка как немка - ничего особенного. Натягиваю ее и скучаю. Видимо она это почувствовала и начала изобретать. То вытащит мою сосиску, перестроится в позу раком и сунет себе сзади, то на меня залезет - то спиной ко мне, то лицом.
Скакала она на мне минут тридцать, а я все никак не мог кончить. В конце концов мне это надоело - эдак она мне залупу сотрет, и я принял решение. Я снял Грети с себя и велел ей энергично сосать.
Держа за волосы голову практикантки, я выбрал приемлемый темп и с ощущением, что моя головка периодически втыкается ей в гортань, ко мне пришло нарастающее возбуждение. Кончина неумолимо подходила, но я отчего-то был недоволен своей немецкой почитательницей и оттого не мог допустить, чтобы она так просто отделалась. Хотелось немного наказать ее. Потому перед самой эякуляцией я вытащил свой сардель и, додрачивая рукой, кончил ей прямо в рожу.
Пусть знает, что наука это не просто так. А то приезжают всякие неумехи, а я с ними мудростью делиться должен?
Моисей БЛЯХЕР

Маугли
Как-то с Саввиком Кузьминским мы оказались на мели. Денег осталось - последняя штука баксов, а гульнуть хотелось. Взяли мы пойла, хавчика, а на двух телок уже не хватило. Пришлось позвать одну, но она стоила двоих.
Соску звали Залина. Как мы выяснили потом у нее армянка. Но в момент ее прихода, мы, уже изрядно накачавшись, окрестили ее Маугли.
- Так, раздевайся, становись раком и начинай сосать, - сразу сказал я, как только она вошла в коридор. Метелка быстро разделась и присосалась к моему стволу. Тем временем Саввик уже приспустил брюки и пристроился к станку сзади. Я не рассмотрел в жопу он ей сразу сунул или по назначению - мне было неважно, телка отлично сосала.
По глазам Саввика я определил когда он кончил, да и телка как-то сбила ритм сосания в этот момент. Кузьминский отвалил от жопы Маугли, и я немедленно его сменил. Болт Саввика оказался во рту шлюшки, а свой, готовый к подвигам я пристроил в ее жадную щель.
Наяривая, я рассматривал жопу Маугли. Она была смуглая и красивая, без единого прыщика. Волос тоже не было, но я профессионал и определил, что телка просто тщательно бреет зад.
Писька у нее была довольно разработанной, а мой болт не такой большой, как булава Саввика, поэтому я стал уставать от фрикций. Хотелось побыстрее кончить и выпить, но не получалось. Поэтому я перенес свое сокровище в анус Маугли и начал драть ее в жопу. Но оказалось, что жопа Маугли разработана не хуже. Мой упругий хлюпал там, как в стакане с кефиром, а позыва излиться все не было.
Это мне стало надоедать. Я стал испытывать злость и от расстройства врезал открытой ладонью по жопе станку.
И тут я ощутил, как ее жопа сузилась и стала куда более работоспособной. Видимо сучка знакома с садомазо, догадался я, и, сняв с брюк ремень, стал нахлестывать ее по полужопиям ритмично и в такт дуплению.
Жопа Маугли стала идеальной, возбуждение мое нарастало, и уже через пять минут я вдул ей по полной программе.
Она тем временем уже пришла в состояние нормы, когда ее можно было пялить с удовольствием, глядя в отупевшие от кайфа глаза. Мы же с Саввиком немного подустали и зашли в комнату, чтобы развалиться в креслах. Маугли я велел взять вибратор, влезть на стол и начать изображать с ним лесбос.
Так мы быстрее придем в норму и сможем продолжить веселье. Залина работала отменно. Мой ослабевший постепенно стал наливаться новыми силами, а я вспомнил, несмотря на затуманенный текилой и ромом мозг, что у меня на антресолях валяется плеточка.
- Сейчас она мне пригодится, - догадался я.
Моисей БЛЯХЕР

Маятник фака
Одна моя студентка Лера попросила меня обсудить с ней книжку какого-то итальянца. Называлась книжка, по-моему "Маятник фака". Но я точно не помню, не читал. Я согласился и позвал ее на дом.
Раздев дуру и повалив на диван, мы стали сосать друг друга. Мои руки шарили по ее худому телу. Однако было что помять - присутствовали и сиськи, и лобок был весьма в рабочем состоянии. Я брал его в ладонь и мацал ритмично, пока из щели не потекло.
Затем я повалил мочалку на спину и снял с нее трусики - последнюю остававшуюся на ней тряпку. Трусики были изрядно мокры уже и приятно пахли выделениями из письки.
Потом настроил ее голову над своим упругим и вставшим и сказал:
- Видишь маятник? Вот это и есть маятник фака. Соси.
Ослица немедленно присосалась. Сосать она умела хорошо и делала это эротично, мыча и причмокивая. То за одну щеку сунет, то за другую, а иногда делая вокруг головки штопор языком. Я начал побаиваться, что кончу ей в рот, а мне хотелось наспермить ей в женское естество, поэтому я не дал ей разгуляться.
Я снова опрокинул телку на спину, поднял ее ногу и стал пристраивать в нее свой конец. Дуплить ее в силу усталости сверху пока не хотелось, а потому введя ей свой шланг я прилег рядом и начал ритмично входить и выходить в Леру. Она интенсивно дергала задом, часто попадая не в такт, отчего головка моего члена часто выпадала из ее рабочего дупла. Мне приходилось периодически снова заправлять в нее свой блудень. Это меня начало бесить, и я решил подойти к вопросу посолиднее.
Я поставил телку раком, залез на нее и продолжил драть как кобель сучку на улице. Но все равно, ее разработанная писка не держала мой штепсель. Он все равно периодически выпадал. Я начал злиться.
Я еще раз попытался менять позу. На этот раз я усадил ее на себя и, сжав ее жопу руками, стал протыкать ее в надежде на скорую кончину. Но телка к тому времени совершенно озверела от удовольствия и стала скакать на мне, как кенгуру. Она визжала и утробно выла, подскакивала, и с каждым ее скачком мне становилось дискомфортно от страха за то, что мой кол из нее выскочит, а потом упрется в ее худую жопу и сломается.
Мне надоело бояться и я по рабоче-крестьянски опять завалил Лерку на спину, залез на нее и велел больше не елозить жопой. Она выла подо мной, но жопой не дергала, лишь ритмично раскачивала задранными вверх ногами.
Это придало мне спокойной уверенности и, продуплив ее еще несколько минут, я вдул ей в письку порцию свежей спермы.
- Теперь поняла, как работает маятник фака? - спросил я студенку, отдышавшись. - Главное, чтобы он не выскочил и не терял ритма. Дошло до тебя?
- Да, - ответила мне жопоголовая Лера, по-прежнему держа глаза в томной приоткрытости.
Моисей БЛЯХЕР

Девственница-дебилка
Есть у меня мечта. Уехать из России в какую-нибудь цивилизованную страну. Поэтому я решила потусоваться в гостиницах, где много интуристов.
Там я и познакомилась с фирмачем с косой. Я пила чай в баре, а он подошел и что-то спросил на иностранном языке. Я иностранного не знаю, поэтому начала говорить с ним на языке жестов. Он показал мне, что зовет меня куда-то. Я согласилась и пошла.
Он привел меня в свой номер и полез целоваться. Я догадалась, что это любовь с первого взгляда. А как же иначе, если мужчина сразу целоваться лезет?
Он раздел меня, разделся сам и увлек меня в ванную. Таких ванных я еще не видела. Эта была большая и белая. А что было дальше я смутно помню. Меня захлестнула страсть, любовь. Я ощущала, как он ласкает то нежно, то грубо мои груди и ягодицы, гнет и мнет меня. Его пальцы оказались в моей письке и стали делать там какие-то приятные вещи. Я чувствовала как вся теку, а вдобавок вода была еще и ванной и лилась из крана, отчего я ощутила себя рыбкой.
В какой-то момент он наклонил меня и я ощутила, как что-то его, мощное, большое и твердое распороло меня снизу насквозь. Мне было больно и приятно. Наконец-то я стала женщиной. На лице фирмача я обнаружила удивление. Видимо он не ожидал, что ему достанется девственница. "Это мой свадебный подарок тебе, милый", - бормотала я.
А он будто озверел. Несмотря на то что моя боль в писечке еще не утихла, он наяривал меня со всей мочи. Я совсем перестала ориентироваться в пространстве. Все, что я чувствовала, это огромный болт фирмача которым от ритмично, в нарастающем темпе пихал меня. Иногда мне казалось, что он проткнет меня насквозь.
Затем он немного успокоился и даже вывел из меня свой агрегат. Я успела рассмотреть его. Это был огромная волосатая колбасина. Такая огромная, что я изумилась - как он не разорвал меня ей на части.
Но наша любовь получила следующее продолжение. Он опять наклонил меня к стенке и стал массировать писечку рукой. Одновременно я ощутила, как он пальцами ковыряет в моей попочке. Я хотела спросить его зачем он это делает, но вспомнила, что мы не говорим на языках друг друга. В следующий момент, я взвыла от боли в попочке. Я сразу догадалась, что он сунул туда мне свою волосатую колбасину. Я не могла удержаться - кричала от боли, а он крепко, как потом я увидела до огромных синяков вцепился мне в бедра и продолжал ритмично разрывать мою попочку своим огромным агрегатом. Боль не проходила, нарастала вместе с темпом с которым он вводил в меня свой пыточный инструмент. Я сознавала, что ради любви мне надо терпеть, но ничего не могла поделать - было очень больно. Наконец, когда боль стала невыносимой, я перестала кричать и лишь покорно расслабилась, кусая до крови губы. В тот миг я ощутила, как что-то теплое и влажное, словно из шланга, хлынуло в мою попку. Еще немного погодя, он вышел из меня.
Он принял душ и стал жестами показывать, чтобы я сделала то же самое. Я поняла, что сейчас он признается мне в любви и хочет, чтобы при этом я была чисто вымыта. Я помылась и стала одеваться.
Когда я оделась, он жестами позвал меня в коридор. Я догадалась, что он хочет сделать свое признание в ресторане и при свечах. Каково же было мое удивление, когда он после того как я вышла из его номера, закрыл за мной дверь и не вышел.
Я ждала его под дверью долго, пока меня не выгнали горничные. Когда я им все рассказала, они рассмеялись и обозвали меня проституткой, а также вытащили из моего кармана иностранные деньги, которые зачем-то сунул туда мой принц.
Я обиделась на этих злых теток и пошла домой. В конце-концов решила я, он одумается и найдет меня. Это ничего, что я не оставила ему своего адреса. Он мужчина - вот пусть и помучается в поисках.
Анастасия ЛЕВИНА

Аутогенная тренировка
Марибель была одинока и несчастна. С тех пор как проезжий идальго трахнул ее пьяную и лишил невинности, мужчины не касались ее ни пальцем, ни членом.
Жила она на маленькой гасиенде вдалеке от основных дорог, по которым погонщики скота гоняли свои гурты, вела натуральное хозяйство, а по вечерам смотрела в телевизор, который был для нее окном в неведомый и притягательный мир.
Вот и сейчас, посмотрев очередную эротическую программу из цикла "Упруголобковая Януария", Марибель улеглась на оставленный в подарок за ночь любви проезжим идальго диванчик и размечталась.
Давно немытая, она представляла, как наслаждается легкостью своего тела, чистого и охлажденного, и тут Марибель показалось, что она не услышала шорох вблизи. И только зажмурив глаза и натянув на голову платье, она ощутила, как от неожиданности ее сердце екнуло: лицом к лицу она оказалась перед смуглым идальго. Он был очень красив: с большими выразительными глазами, прямым носом, тонкими правильно очерченными губами, статен.
Он был даже слишком высок и крепок, и эта сила, исходившая от него, пугала и опьяняла. Одет он был в роскошный расписной халат, с загнутыми носами сапоги, на голове, переливаясь драгоценными каменьями, был намотан тюрбан. То, что это один из синьоров, не вызывало сомнений, скорее, это какой-либо приближенный самого короля. Девушка все это оценила быстрым взглядом зажмуренных глаз, не зная, что предпринять. Если она бросится бежать, кто знает, может, это его введет в азарт, и он, догнав ее, зверски изнасилует. Чернявый красавец молча глядел на нее, затем, приблизившись вплотную, положил руку на грудь девушки. На самом деле, конечно, руку себе на грудь она положила сама, - но какое это имеет значение при сильно развитом воображении?
От предчувствия какой-то беды она вспыхнула, глаза наполнились слезами. Незнакомец, оттянув платье, взял в каждую ладонь ее груди, надавливая, ощутил их упругость. Марибель была на грани обморока. Ужас перед новым идальго тормозил ее реакцию и нормальное восприятие действительности. "Не бойся, - вдруг произнес синьор, - я не сделаю тебе больно. Ты поедешь со мной".
Накинув на нее легкое покрывало, он посадил девушку впереди себя на коня, и они поехали к его жилищу. Всю дорогу она ощущала горячее дыхание на своей шее, оно ее волновало, но, будучи девственной, она боялась представить, что ее ждет. Никакого благородства от него она не ждала. Дом синьора оказался богатым, с небольшим садом и фонтаном во дворе. Слуга помог ей спуститься на землю и проводил в помещение. Внутри было прохладно и пахло ароматическими маслами. Среди слуг она не увидела женщин. Марибель опустилась на софу и задумалась над своим положением. То, что ее не изувечат и не убьют, ясно по обхождению с ней. Но тогда для чего она здесь? Как пленница? Юноша-слуга принес ей домашнюю одежду в виде сари, почти прозрачного, перед ней на столике поставили чашу с неизвестным напитком. Девушка скинула свое пыльное платье и обмоталась тонкой тканью, не умея толком ее закреплять. Немного подумав, решила выпить напиток.
С каждым глотком по телу разливалось блаженство, нега и безразличие парализовали ее руки и ноги, спокойствие и туман наполняли ее. Спустя некоторое время дверца комнаты отворилась и вошел тот незнакомец, тоже переодетый в легкий халат. От него исходила подавляющая мужская сила, а пристальный томный взгляд черных глаз гипнотизировал. Марибель вяло следила за его движениями, не в силах пошевелиться. Напиток усыпил ее бдительность, но не способность воспринимать и чувствовать. "Меня зовут дон Херелло. А тебя?" - тихо спросил он, губами касаясь ее уха. "Марибель", - произнесла девушка как в забытьи. "Я постараюсь, чтобы тебе было хорошо со мной. Ничего больше не нужно говорить, я хочу лишь любить тебя, расслабься. Все остальное - потом. Ты очень красива," - шептал синьор, кладя ладони ей на груди, разминая соски. Он вначале слегка, а затем все сильнее стал целовать постепенно обнажающиеся участки тела, стаскивая сари.
Поцелуй в губы был, как захлестнувшая горячая волна. Тело Марибель затрепетало, она почувствовала влагу у себя между ног. Руки дона Херелло проникали уже во все уголки тела девушки, и она была не в состоянии сопротивляться. Внезапно она почувствовала, как два пальца скользнули ей во влагалище и замерли, встретив натяжение девственной плевы. Какой-то свет, удивление и вновь вспыхнувшее возбуждение озарили лицо молодого синьора. Он медленно развел в стороны ноги девушки и пальцами стал ласкать ее влагалище, бедра, клитор. Сквозь распахнувшиеся полы халата она увидела его напряженно торчащий член, но дон не торопился. Он прильнул губами к ее лону и засунул язык во влагалище, затем быстрыми движениями стал возбуждать языком клитор, одновременно лаская руками соски грудей. Марибель стонала и извивалась, никогда до этого она не испытывала подобной страсти.
Она ловила ртом воздух и выгибалась на кушетке с широко раздвинутыми ногами, вся во власти этого человека. Дон Херелло сбросил с себя халат и приподнял руками ягодицы девушки. Перед ним разверзлась горящая, жаждущая его мужского органа, влажная и зовущая щель. Мужчина стал медленно вводить свой член во влагалище. Кожа отверстия натянулась и побелела. Он сделал толчок, и девушка застонала от боли. Член медленно, но упорно проникал вглубь, пока не погрузился в горячую бездну до самого основания. Выждав несколько секунд, дон Херелло стал резкими толчками входить и выходить из отверстия, пальцами лаская клитор девушки. Оргазм навалился на них с такой силой, что они оба почти одновременно громко застонали, впиваясь друг в друга губами. От неиспытанного прежде ощущения у Марибель хлынули слезы, и она не могла объяснить самой себе, от наслаждения или от боли.
Мужские руки снова приникли к ее влагалищу, на этот раз пальцы свободно проникли внутрь, уже не встречая преграды. Дон Херелло посмотрел на свои руки: они были в крови и его сперме.
Марибель же вынула из своей пещерки уставшую руку и, повернувшись на бок, впала в сонное забытье. Она уже не считала, в какой раз в своих мечтах перед сном лишается девственности.
Ночь опустилась на заброшенную гасиенду. Вдалеке чавкали крокодилы и кричали мартышки.
Рохелия СЕМИКОЛЕНОВА-САНЧЕС