Пятилетку -- условно досрочно!
В минувшую пятницу глава следственного комитета при прокуратуре (СКП) РФ Александр Бастрыкин сообщил о двукратном увеличении за последний год количества уголовных дел, связанных с коррупцией. И посетовал: "Если так будет продолжаться, то через пять лет мы пересажаем всех чиновников. А кто будет работать?"
Странная логика, однако, у главного следователя РФ. С одной стороны, его математический расчет вроде бы безупречен: пять лет и все чиновники-воры окажутся в положенном им месте. С другой стороны, получается, что кроме воров, в государственном аппарате РФ никого нет.
Глава СКП сделал в связи с этим конструктивное предложение: "Нужно что-то менять в мозгах людей". Но не уточнил, что именно менять и кому поименно нужно менять? А раз нет субъекта действия и объекта воздействия, то и мозги чиновных воров меняются сами собой. Недавно ДП писал о том, что по данным начальника оперативно-розыскного бюро Департамента экономической безопасности МВД генерал-майора Александра Назарова, средняя сумма крупной взятки чиновникам в РФ составляет более 927 тыс. рублей. То есть, сумма взятки выросла втрое.
Опыт же воздействия на «мозги людей» в истории России богатый. К примеру любимец тов. Сталина Лазарь Каганович придумал такой афоризм: «У каждого преступления или аварии всегда есть фамилия, имя и отчество». Еще один любимец Сталина, маршал Константин Рокоссовский пригласил как-то Хозяина на свою дачу под Москвой. Сталин посидел у него в гостях, попил «Хванчкары», а потом и говорит: «Хороший вы детский дом построили, тов. Рокоссовский». У маршала в мозгу сразу что-то изменилось и с дачи своей он съехал. И детский дом там разместил.
Не стоит Александру Бастрыкину сетовать на собственные логические построения. Логика наука точная. Если через пять лет в госаппарате не останется ни одного вора-чиновника, то это благо будет, а не трагедия. Ибо, как считал умерший Махатма Ганди, неработающий преступный чиновник полезнее работающего.
Волей-неволей посочувствуешь премьеру Владимиру Путину, который уже много времени удивленно и бессильно как бы спрашивает: «Где посадки?»