Рецензия на книгу Ивана Миронова
Текст, который пока не может быть опубликован ни в одной газете или журнале в РФ. Продвигайте в топы. Перепощивайте. Жаль, что ни копья за труд не получу, но жалко у пчелки.
Историк подарил коллеге книгу
Среди моих добрых знакомых историков были и есть некоторые, которые долгое время были лишены свободы и описали этот свой опыт. Вот Лев Клейн, советский и российский историк с мировым именем, антрополог, археолог и филолог, профессор Санкт-Петербургского государственного университета. В СССР ему пришлось посидеть в тюрьме от звонка до звонка. Свои впечатления он описал в книге «Перевернутый мир».
А вот аспирант Иван Миронов, выпускник исторического факультета МПГУ, автор книги «Роковая сделка: как продавали Аляску». Совсем еще молодой человек, пробывший в тюрьме ФГУ ИЗ-99/1 два года. Свои впечатления он описал в недавно вышедшей в издательстве «Вагриус» книге «Замурованные. Хроники Кремлевского централа». На прошлой неделе я получил от автора эту книгу в подарок. И прочитал. Интересно сравнить, к каким выводам пришли коллеги, побывав за решеткой. Вывод, сделанный Львом Клейном можно сформулировать так: археолог впервые увидел общество, которое раньше только раскапывал — поздний палеолит. А значит за последние сорок тысяч лет человек биологически не изменился.
Иван Миронов пока не профессор, а совсем молодой человек, а потому не замахнулся на какое-то масштабное осмысление своего тюремного опыта на манер Льва Клейна или покойного Дмитрия Лихачева. Его книга, скорее записки в духе Варлама Шаламова, воспоминания о тюремном быте и встречах с интересными людьми, дурными и недурными.
Но кое-какие обобщения делает и он, все-таки историк:
«Тюрьма сегодня неизбежно становится частью корпоративной культуры. Менеджерам вместе с искусством хорошего тона, умением всегда и везде всем улыбаться, правильно подбирать башмаки и галстуки под цвет и фасон костюма теперь надо осваивать и внутрикамерный этикет и правила внутреннего распорядка. Серость среднего класса на тюрьме приобретает новый, яркий, подчас пошловатый колор – на беду себе и на радость обществу. Нынешние репрессии похожи на хрущевские аграрные новации, когда в землю, доселе не знавшую ничего кроме хлеба и клевера, стали сажать кукурузу в масштабах страны. Одним – смешно, другим – жутко. Весело наблюдать, страшно участвовать. Тюрьма – это те же «казаки-разбойники», тот же пейнтбол или экстремальный туризм. Но здесь острота ощущений достигается подлинной реальностью и непредсказуемостью происходящего с тобой. Здесь хороший коллектив дорого стоит. Чем круче статья, тем интереснее компания… Может быть кто-то читая эти строки, недоверчиво ухмыльнется, зевнет, потянется в пухлом кресле и подумает: «Во гонит! Сорвался с прожарки и тележит на свободе!» Эх, если бы так оно и было! Наверное, на воле таких тюремных восторгов из себя не выдавишь…»
Не знаю, хорошо это или плохо, что о своем тюремном опыте не написали мои покойные учителя Александр Зайцев и Лев Гумилев. Первый свое семилетнее пребывание в Казанской тюремно-психиатрической больнице МГБ слегка иронично именовал пребыванием «в узилище». Второй оставил потомкам свое переложение на феню истории отпадения Нидерландов от Испании: «В 1565 году по всей Голландии пошла параша, что папа – антихрист. Голландцы стали шипеть на папу и раскурочивать монастыри. Римская курия, обиженная на пахана, подначила испанское правительство. Испанцы стали качать права - нахально тащили голландцев на исповедь, совали за святых чурки с глазами…»
Дочитав ценную своей документальностью книгу Ивана, я, с одной стороны, подивился затейливости Провидения, а с другой, порадовался за автора, которому наконец-то изменили меру пресечения и освободили из под стражи под поручительство депутатов Госдумы РФ. Попросту говоря, вернули свободу.