|
|
Пишет redshon (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} redshon)@ 2010-02-07 18:27:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Вспоминая Попкова
Именно со Сталинградом и маршалом Жуковым связано одно из самых неприятных и унизительных воспоминаний летчика Попкова о войне. Эпизод, который даже спустя шестьдесят лет вызывает в нем ярость и чувство горечи.
– Вот когда подписи собирали, чтобы Жукова реабилитировать, я отказался, – Виталий Иванович искренне и очень по-детски нахохливается в кресле, – не потому, что не считаю его великим полководцем, а из-за личного…
Личное состоит в следующем. Двадцать третьего августа немцы бомбили Сталинград. Город превратился в один огромный пожар, перемешанная с нефтью из разбитых хранилищ горела в Волге вода. Совершая по пять-шесть боевых вылетов в сутки, теряя одного за другим лучших летчиков, наши воздушные силы были не в состоянии прикрыть город и переправы. Превосходство немцев в воздухе было подавляющим. Истребители 5-го гвардейского дрались с отчаянной храбростью, часто в одиночку бросаясь на звенья немецких бомбардировщиков, идущих под прикрытием «экспертов» (так немцы называли своих лучших асов-истребителей). И гибли в неравных воздушных боях.
Попков был одним из самых умелых, храбрых и везучих летчиков. Сбив под Сталинградом уже семь машин противника, он знал себе цену. Поэтому когда 26 августа 1942 года его в числе трех других лучших летчиков-истребителей фронта вызвали в Ставку – не удивился. «Наверное, начальство решило банкет устроить, накормят и наградят, а потом опять в бой», – решил сержант Попков с присущим ему оптимизмом.
Но в землянке не оказалось ни столов с фронтовыми деликатесами, ни наград, зато собралось не меньше тридцати генералов. Летчиков поставили с краю, а когда вошли Жуков и Маленков, вытолкнули в первый ряд.
– Почему летчики плохо воюют? – закричал маршал, добавив мата, без которого не обходился, – мало мерзавцев расстреливаем? Сколько вы лично трусов и предателей расстреляли? – Жуков ткнул пальцем в Попкова.
– Нам, товарищ маршал, немцев хватает. Своих мы не расстреливаем, – смело ответил летчик.
– A вот я расстреливаю трусов и предателей!
Во двор их…
Летчиков вывели во двор. Появились автоматчики.
Виталий Иванович помнит страх и беспомощность перед нелепостью происходящего. И острое чувство унижения. Через минуту троих действительно расстреляли: привели анонимных, безразличных от обреченности русских мужиков в гимнастерках без знаков различия и расстреляли среди пыли и обломков кирпича.
A тела уволокли. Кого? За что? Никогда не боявшийся ни чужих, ни своих Виталий Попков был ошеломлен произошедшим.
– Вот так и с вами поступят, – страшно оскалился Жуков, – если будете плохо воевать, суки! С этого дня больше не считать им боевых вылетов, сбитых самолетов, не поощрять, не представлять к званиям и наградам. Свободны…
Когда летчики вернулись в полк, приказ маршала Жукова уже находился в особом отделе части. Благодаря ему в личный счет Виталия Ивановича Попкова не вошли 187 боевых вылетов и 13 сбитых под Сталинградом самолетов противника. Прибавьте к 47 учтенным еще 13, получится 60. A у первого аса СССР Кожедуба – 62, у Покрышкина – 59, Речкалова – 56.
– Так ведь Виталий Иванович еще четыре в Корее сбил, – вставляет слово в разговор Нина Михайловна, жена Попкова, – недавно только его в посольство КНДР как друга корейского народа приглашали на юбилей по случаю шестидесятилетия их вождя Ким Чен Ира.
Летчик лукаво улыбается.
– Будет тебе, Нина Михайловна, секреты международной политики раскрывать.
– Но ведь если к шестидесяти немцам добавить еще четырех американцев – выходит, вы вообще в СССР ас номер один, – открытие потрясло меня.
– Да нет, Ваня (Кожедуб. – П. К.) тоже в Корее сбивал. У него побед все равно больше.
Второй он или седьмой в первой десятке асов антигитлеровской коалиции, для Виталия Ивановича не так уж и важно.
– И раньше никому ничего доказывать не собирался, а уж теперь, когда из моих ребят уже никого в живых не осталось, тем более, – не считает себя обиженным Попков. – У каждого из нас были сбитые немцы, которых мы не смогли подтвердить. Это у них сколько назвал, столько и записали, а у нас нужны были объективные доказательства, подтверждения с земли. A откуда они при боях над территорией противника?
Однако доказательства попковских побед были разбросаны обломками по лесам и полям от Москвы до Берлина. Встречались среди них и редчайшие экземпляры.
Под Харьковом против 5-го гвардейского авиаполка стояла знаменитая 52-я истребительная эскадра «Люфтваффе» (JG 52). Та самая, в которой были собраны лучшие эксперты: Хартман, Баркхорн, Ралль, Батц, Граф. Пятеро из первых девяти лучших истребителей рейха, у каждого на личном счету больше двухсот побед. Наши их тоже хорошо знали. По специальной раскраске самолетов: оранжевые кончики крыльев, сердца, тузы, кораблики на фюзеляжах. И специально за ними охотились. Особенно за Вилли Батцем (шестой ас «Люфтваффе», командир Хартмана), сбившим около десяти машин из 5-го ГИAПа и любившим покрасоваться, как никто.
Однажды Батц со своим ведомым подлетел прямо к аэродрому, где стояли наши истребители, и бросил на летное поле банку из-под бобов с запиской:
«Господа! Поднимайтесь драться двое на двое. На взлете бить не будем». Поднялись командир эскадрильи Игорь Шардаков (Герой Советского Союза, 20+6 побед), а с ним молодой ведомый. Не успели наши набрать высоту, Батц зашел в хвост молодому и сбил. Потом издевательски покачал крыльями и улетел. Вечером, похоронив погибшего летчика, Виталий Попков и Aлександр Пчелкин (Герой Советского Союза, 14+2 победы) поклялись проучить Вилли Батца. Попросили разрешения у командования и стали дежурить.
День караулили, два... На третий Батц прилетел.
Не дожидаясь вызова, Попков и Пчелкин взлетели с разных сторон аэродрома. Этого немцы совсем не ждали и пока разбирались, что к чему, Попков уже повис на хвосте ведущего «Bf-109». Батц попытался оторваться, стал маневрировать, перевернул самолет и резко нырнул вниз. Попков не отставал, а когда до земли оставалось всего метров тридцать, дал очередь, перебив «Мессеру» бензопровод. Грохнулся эксперт в четырех километрах от нашего аэродрома, попав в плен к местным колхозникам. Вот только жаль, на следующий день Батц от них сбежал и еще полтора года воевал против нас, но уже без прежней наглости...
Это Петр Каменченко писал. Он хорошо умеет писать. Прочитаете полностью, узнаете, какие "хохлы" на самом деле воевали в "поющей", и что про них думал Виталий Иванович. Деда моего с воздуха прикрывал, который в пехоте в Сталинградской мясорубке с немцем рубился. За Россию-Матушку, не за то, чтоб Жуков свою дачу барахлом набил.
Светлая и вечная память Виталию Ивановичу.
Качать тут. Pdf, 19 мегов.
Именно со Сталинградом и маршалом Жуковым связано одно из самых неприятных и унизительных воспоминаний летчика Попкова о войне. Эпизод, который даже спустя шестьдесят лет вызывает в нем ярость и чувство горечи.
– Вот когда подписи собирали, чтобы Жукова реабилитировать, я отказался, – Виталий Иванович искренне и очень по-детски нахохливается в кресле, – не потому, что не считаю его великим полководцем, а из-за личного…
Личное состоит в следующем. Двадцать третьего августа немцы бомбили Сталинград. Город превратился в один огромный пожар, перемешанная с нефтью из разбитых хранилищ горела в Волге вода. Совершая по пять-шесть боевых вылетов в сутки, теряя одного за другим лучших летчиков, наши воздушные силы были не в состоянии прикрыть город и переправы. Превосходство немцев в воздухе было подавляющим. Истребители 5-го гвардейского дрались с отчаянной храбростью, часто в одиночку бросаясь на звенья немецких бомбардировщиков, идущих под прикрытием «экспертов» (так немцы называли своих лучших асов-истребителей). И гибли в неравных воздушных боях.
Попков был одним из самых умелых, храбрых и везучих летчиков. Сбив под Сталинградом уже семь машин противника, он знал себе цену. Поэтому когда 26 августа 1942 года его в числе трех других лучших летчиков-истребителей фронта вызвали в Ставку – не удивился. «Наверное, начальство решило банкет устроить, накормят и наградят, а потом опять в бой», – решил сержант Попков с присущим ему оптимизмом.
Но в землянке не оказалось ни столов с фронтовыми деликатесами, ни наград, зато собралось не меньше тридцати генералов. Летчиков поставили с краю, а когда вошли Жуков и Маленков, вытолкнули в первый ряд.
– Почему летчики плохо воюют? – закричал маршал, добавив мата, без которого не обходился, – мало мерзавцев расстреливаем? Сколько вы лично трусов и предателей расстреляли? – Жуков ткнул пальцем в Попкова.
– Нам, товарищ маршал, немцев хватает. Своих мы не расстреливаем, – смело ответил летчик.
– A вот я расстреливаю трусов и предателей!
Во двор их…
Летчиков вывели во двор. Появились автоматчики.
Виталий Иванович помнит страх и беспомощность перед нелепостью происходящего. И острое чувство унижения. Через минуту троих действительно расстреляли: привели анонимных, безразличных от обреченности русских мужиков в гимнастерках без знаков различия и расстреляли среди пыли и обломков кирпича.
A тела уволокли. Кого? За что? Никогда не боявшийся ни чужих, ни своих Виталий Попков был ошеломлен произошедшим.
– Вот так и с вами поступят, – страшно оскалился Жуков, – если будете плохо воевать, суки! С этого дня больше не считать им боевых вылетов, сбитых самолетов, не поощрять, не представлять к званиям и наградам. Свободны…
Когда летчики вернулись в полк, приказ маршала Жукова уже находился в особом отделе части. Благодаря ему в личный счет Виталия Ивановича Попкова не вошли 187 боевых вылетов и 13 сбитых под Сталинградом самолетов противника. Прибавьте к 47 учтенным еще 13, получится 60. A у первого аса СССР Кожедуба – 62, у Покрышкина – 59, Речкалова – 56.
– Так ведь Виталий Иванович еще четыре в Корее сбил, – вставляет слово в разговор Нина Михайловна, жена Попкова, – недавно только его в посольство КНДР как друга корейского народа приглашали на юбилей по случаю шестидесятилетия их вождя Ким Чен Ира.
Летчик лукаво улыбается.
– Будет тебе, Нина Михайловна, секреты международной политики раскрывать.
– Но ведь если к шестидесяти немцам добавить еще четырех американцев – выходит, вы вообще в СССР ас номер один, – открытие потрясло меня.
– Да нет, Ваня (Кожедуб. – П. К.) тоже в Корее сбивал. У него побед все равно больше.
Второй он или седьмой в первой десятке асов антигитлеровской коалиции, для Виталия Ивановича не так уж и важно.
– И раньше никому ничего доказывать не собирался, а уж теперь, когда из моих ребят уже никого в живых не осталось, тем более, – не считает себя обиженным Попков. – У каждого из нас были сбитые немцы, которых мы не смогли подтвердить. Это у них сколько назвал, столько и записали, а у нас нужны были объективные доказательства, подтверждения с земли. A откуда они при боях над территорией противника?
Однако доказательства попковских побед были разбросаны обломками по лесам и полям от Москвы до Берлина. Встречались среди них и редчайшие экземпляры.
Под Харьковом против 5-го гвардейского авиаполка стояла знаменитая 52-я истребительная эскадра «Люфтваффе» (JG 52). Та самая, в которой были собраны лучшие эксперты: Хартман, Баркхорн, Ралль, Батц, Граф. Пятеро из первых девяти лучших истребителей рейха, у каждого на личном счету больше двухсот побед. Наши их тоже хорошо знали. По специальной раскраске самолетов: оранжевые кончики крыльев, сердца, тузы, кораблики на фюзеляжах. И специально за ними охотились. Особенно за Вилли Батцем (шестой ас «Люфтваффе», командир Хартмана), сбившим около десяти машин из 5-го ГИAПа и любившим покрасоваться, как никто.
Однажды Батц со своим ведомым подлетел прямо к аэродрому, где стояли наши истребители, и бросил на летное поле банку из-под бобов с запиской:
«Господа! Поднимайтесь драться двое на двое. На взлете бить не будем». Поднялись командир эскадрильи Игорь Шардаков (Герой Советского Союза, 20+6 побед), а с ним молодой ведомый. Не успели наши набрать высоту, Батц зашел в хвост молодому и сбил. Потом издевательски покачал крыльями и улетел. Вечером, похоронив погибшего летчика, Виталий Попков и Aлександр Пчелкин (Герой Советского Союза, 14+2 победы) поклялись проучить Вилли Батца. Попросили разрешения у командования и стали дежурить.
День караулили, два... На третий Батц прилетел.
Не дожидаясь вызова, Попков и Пчелкин взлетели с разных сторон аэродрома. Этого немцы совсем не ждали и пока разбирались, что к чему, Попков уже повис на хвосте ведущего «Bf-109». Батц попытался оторваться, стал маневрировать, перевернул самолет и резко нырнул вниз. Попков не отставал, а когда до земли оставалось всего метров тридцать, дал очередь, перебив «Мессеру» бензопровод. Грохнулся эксперт в четырех километрах от нашего аэродрома, попав в плен к местным колхозникам. Вот только жаль, на следующий день Батц от них сбежал и еще полтора года воевал против нас, но уже без прежней наглости...
Это Петр Каменченко писал. Он хорошо умеет писать. Прочитаете полностью, узнаете, какие "хохлы" на самом деле воевали в "поющей", и что про них думал Виталий Иванович. Деда моего с воздуха прикрывал, который в пехоте в Сталинградской мясорубке с немцем рубился. За Россию-Матушку, не за то, чтоб Жуков свою дачу барахлом набил.
Светлая и вечная память Виталию Ивановичу.
Качать тут. Pdf, 19 мегов.
