|
|
Пишет redshon (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} redshon)@ 2005-12-12 16:29:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Откопал свой старый текст
Есть такой журнал. Для руководителей и управленцев. Называется "Top-manager". Хороший журнал, добротный. Иногда мне удавалось туда писать о проблемах управления в истории (ну к примеру я постил про "Христианство, как бренд"). Вот еще один из таких текстов, 2003 года. К зоолетию.
Менеджмент смены менеджмента
В Петербурге Владимир Ленин реализовал один из примечательных менеджерских
проектов XX века, в результате которого в стране сменилась власть, а сам город почти на 70 лет стал Ленинградом.
Спорным остается вопрос, было ли у Ленина и его соратников хоть малейшее представление о том, что делать дальше с захваченной в результате октябрьского переворота властью — были ли у них в действительности стратегические цели. Отвлеченная идея построения коммунизма может быть названа скорее миссией. Сложно однозначно оценить, был ли октябрьский переворот образцом операционного менеджмента, учитывающего стратегию дальнейшего развития государства, или это был проект ради проекта — операция, преследующая сиюминутные цели, но забывающая о долгосрочном планировании. Спорно также и то, насколько тщательно подготовлена была вся эта операция.
Так или иначе, решительная смена высшего менеджмента в грандиозной корпорации, коей являлась в начале XX века Российская империя, действительно поучительна. На протяжении многих лет в России смена высших управленцев происходила без смены основных брэндов и вывесок корпорации. Основным брэндом для внутреннего и особенно внешнего потребления, безусловно, было самодержавие. Менеджеру Ульянову-Ленину удалось поменять его безвозвратно. Естественно, подобная радикальная ломка привычных понятий потребовала и новых управленцев. Такую команду Ленин подбирал долго и придирчиво, причем не жалел сил и креативных усилий. Небольшая группа менеджеров-профессионалов, сплотившихся вокруг Ильича, получила от него емкое название «большевики». Брэнд, безусловно, выдающийся, что и было развито подкреплявшими его слоганами: «Большевики — те, кто хочет большего для народа». «Большевики — те, которых больше всех». «Большевики — большие, с большим сердцем». Что могли противопоставить такой рекламной и маркетинговой кампании ленинской группы другие? Ничего, особенно после того, как через финансируемыми большевиками СМИ на неленинские группы были налеплены марки-филиппики: «меньшевики», «цюрихские гномы», «эсдеки», «кадеты», «циммервальдская левая» или совсем уж неприличные — «эсеры».
В Санкт-Петербурге располагалась временная администрация России и основные департаменты. Их ликвидация одним махом стала началом для введения большевистского менеджмента повсеместно в стране.
Позиции ленинской группы перед началом переворота, впоследствии названного Великой Октябрьской социалистической революцией, в городе были неплохие. Значительное количество менеджеров-пиарщиков среднего и мелкого звена уже убедили в необходимости коренных перемен в управлении Россией некоторые коллективы рабочих и особенно солдат гарнизона города. Рекламная кампания, кстати, велась ленинской группой с большим размахом — только в Петрограде находилось около 50 тысяч менеджеров, примыкающих к ленинской группе, каждый из которых был ранее тщательно отобран после придирчивого изучения резюме и внимательного собеседования — многие лично Владимиром Ильичом.
Емкие запоминающиеся слоганы вроде «Долой Временное правительство!», «Вся власть Советам!» или «Бей буржуев!» оказались востребованы потребителем, уже подогретым сценами насилия в СМИ за все время трехлетней войны и февральского переворота. Петроград, как известно, к тому времени был заполнен невзыскательной публикой из дезертиров и люмпенизированных солдат, которым подобные слоганы были явно по душе. Они, в частности, провоцировали «экспроприацию экспроприаторов», погромы винных и спиртовых складов, неподчинение низшему менеджменту города — милиционерам, городовым, дворникам, что делало обстановку для Временного правительства России абсолютно нестабильной. Вдобавок противные ленинцам управленцы сами допустили огромную ошибку. Еще в феврале они объявили амнистию 15 тысячам иждивенцев тюрем города. Тысячи люмпенов и уголовников громили магазины и винные склады, совершали налеты на квартиры горожан, грабежи и преступления против личности.
Тем не менее, в замене имевшегося в Петрограде менеджмента на большевистский были и свои трудности. Известно, что в столице бывшей империи находилось немало офицерских школ. Они готовили персонал, который ни при каких обстоятельствах не поддержал бы ленинскую управленческую группу. Однако хоть противников у большевиков было в городе предостаточно, Ленин решил действовать на опережение, что во многом определило успех его группы.
23 октября топ-менеджеры большевиков, объединенные в Центральный Комитет, приняли идею Ленина о немедленной смене аппарата управленцев в столице. План смены русского менеджмента был прост и изящен. «Одновременное, возможно более внезапное и быстрое наступление на Питер, непременно и извне, и изнутри, и из рабочих кварталов, и из Финляндии, и из Ревеля, из Кронштадта наступление всего флота, скопление гигантского перевеса сил над 15-20 тыс. (а может, и больше) нашей «буржуазной» гвардии, наших «вандейских войск» и т.д.»
Ленин четко сформулировал главную идею смены менеджмента в корпорации: долгая, кропотливая подготовка, а затем одномоментная смена персонала сверху донизу, с изоляцией не только предшественников-управленцев высшего звена, но и всего техперсонала (системных и рядовых администраторов, специалистов по бухгалтерии, связи, транспорту и перевозкам и кадровым вопросам), а также (что не менее важно) всей службы безопасности компании.
Для столь масштабных перемен предполагалось использовать не только штатный персонал большевиков, но и потерявших корпоративные ориентиры солдат и уголовников, что должно было увеличить хаос в предыдущем менеджменте столицы и тем самым оставить большевиков единственной полноценной управленческой структурой.
Для осуществления своего выдающегося плана Ленин предложил выделить «наши самые решительные элементы» — менеджеров и сотрудников охранных и погромных структур большевиков, для занятия всех узловых с точки зрения менеджмента офисов и пунктов.
«Успех, — рассчитывал Ленин, — зависит от двух-трех дней борьбы». За это время предполагалось изолировать топ-менеджеров старой школы, разогнать охранные структуры старой управленческой машины, предварительно изолировав в разных районах города. Для этого большевистские пиарщики должны были по команде Ильича поднять обитателей рабочих окраин и матросов, чтобы захватить десять мостов через Неву, все узлы связи и вокзалы.
Ленинский план был неоднозначно воспринят даже его ближайшими креатурами. Известно, что два большевистских топ-менеджера — Каменев и Зиновьев — выступили против столь смелых мер при смене управленцев России. Они организовали слив в одну из городских газет, где рассказали о планах Ленина.
Менеджеры Временного правительства отреагировали на публикацию в СМИ немедленно и дали указания своим управленцам среднего звена — очистить город от проленински настроенных потребителей в солдатских шинелях, установить караулы и вахты из сотрудников правоохранительных органов и персонала военных училищ, отключить городские телефоны, развести мосты, а менеджеров ленинской группы изолировать. Однако сделать это было уже невозможно. С 19 октября пиар-менеджеры большевиков организовали шумные рекламные кампании в воинских частях гарнизона и под слоганом «Грабь награбленное!» вывели персонал воинских частей и предприятий из-под влияния старого менеджмента. Отсутствие власти в столице стало полным. Ее осталось только подобрать.
В то время Ленин жил в квартире своего пиарщика Фофановой, где и написал исторические строки: «Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление смерти подобно...» Письмо было отправлено исполнителям этим же вечером, и тотчас Владимир Ильич в сопровождении финского курьера и менеджера по связям с общественностью Эйно Рахья отправился в Смольный, где, за кордонами из верных сотрудников охранных предприятий, был устроен главный офис большевиков.
Широко известно, что Ильич для этого перехода замаскировался: парик, платок, подвязывавший щеку, изменили его внешность, однако аккредитации для хождения в историческую ночь по улицам Петрограда у него не было. Первый же патруль мог свести Ленина в околоток, что изменило бы историю России. Но не свел — специалист по общению с публикой Рахья так удачно стал изображать из себя пьяного дебошира, что «конные патрули решили не связываться с полуночными гуляками и ускакали».
Когда Ильич прибыл в свой офис в Смольном, он убедился, что персонал в солдатских шинелях, перешедший на сторону большевиков, не покинул город. Он кучковался вокруг Института благородных девиц, жег костры и пел песни. Не хватало лишь лидера-управленца для того, чтобы поставить персоналу ясную задачу. Именно это и сделал Владимир Ильич, подтвердив свое великолепное чувство места и времени. Менеджеры среднего звена возглавили персонал и повели его занимать установленные Лениным точки.
Не обошлось без эксцессов. Первый конфликт произошел в типографии газеты «Рабочий путь» (будущая «Правда»). Сидевших там юнкеров разогретые рекламными слоганами солдаты изгнали, надавав молодым людям пролетарских тумаков. Утром газета вышла с решительным призывом: «Бейте буржуев! Отрывайте им уши, выкалывайте глаза! Вся власть Советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов!»
В Петропавловской крепости возмущался только комендант, которого изолировали в одном из казематов. Арсенал — будущий Музей артиллерии и войск связи — тоже пал без боя и присоединился к рекламной кампании большевиков — 100 тысяч винтовок оказались доступны большевистскому персоналу. Затем победоносное шествие ленинской гвардии продолжилось — к ней присоединились военные Кексгольмского полка, охранявшие телеграф. Затем были захвачены и сведены девять мостов из десяти. Естественно, что если бы движение солдат по городу не контролировалось ленинскими командами через курьеров, можно только гадать, чем бы закончилась эта ночь. Вдобавок в Неву вошел крейсер «Аврора», моряки которого для начала захватили последний — десятый мост (ныне мост Лейтенанта Шмидта), а затем присоединились к толпе вооруженных людей в шинелях, перемещавшихся по ночному городу.
Перестановки в корпорации Россия проходили при абсолютной пассивности потребителей и мелких акционеров — наибольшую активность проявили, как и предполагал Ленин, небольшая «бригада» братков-матросов и несколько «бригад» братишек-солдат. Сами горожане боялись даже появиться на улицах. Впоследствии, восхищаясь прозорливостью Ленина, Лев Троцкий рассказывал, что, собственно, никакого восстания в городе не было, потому что и столкновений не было, так как улицы полностью контролировались персоналом под руководством ленинских пиарщиков.
25 октября смена менеджмента и персонала продолжилась. Ночью старорежимные элементы были выкинуты из Главпочтамта, городской электростанции, телефонной станции. Менеджеры Временного правительства оказались блокированы в Зимнем дворце, где проводили время в бесплодных совещаниях, так и не поняв, что пришло время маркетинга по-новому — по-большевистски. Выбрав себе пристанищем Зимний дворец, они не учли наличия в нем огромных винных погребов, за что и поплатились в ту же ночь.
Улицы и площади около Зимнего постепенно заполнялись персоналом большевиков, пришедших «допить романовское наследство». Первоначально дворец охранялся весьма солидно — охранников там вполне хватало. Однако пиар-менеджеры ленинского склада уверенно делали свое дело. Новые слоганы так пришлись по душе охране дворца, что она рассосалась в толпе большевисткого персонала или же разошлась по городу экспроприировать экспроприаторов.
Последней защитой уходящего менеджмента России оказался персонал женщин-ударниц, сформированных в батальон. Они сдались на милость победителей. Управленец Антонов-Овсеенко так рассказывал о событиях той ночи: «Десятка два наших проникли в калитку, на лестницу. Трах-тах, выстрелы, взрыв гранаты... И вновь неясная борьба у калитки. Сыплют новые сотни сдающихся. Вновь напирают наши. Прорвались в ворота, в калитку... Осажденные замялись в дверях... Подходим к этой горсти юнцов, последней гвардии Временного правительства. Они как бы окаменели. С трудом вырываем винтовки из их рук».
Исторический переворот произошел. Менеджеры Временного правительства были отправлены в камеры Петропавловской крепости. На следующий день было объявлено о переходе власти в Российской корпорации к новым управленцам, отчего в русский язык вошло слово «декрет». Еще через пару дней были сожжены архивы Управления уголовного розыска. Персонал, объявленный Лениным главным держателем акций бывшей империи, шумно праздновал перемены — погреба в Зимнем дворце несколько дней обеспечивали веселье на Дворцовой площади.
Советские историки рассказывают про еще один факт, характеризующий Владимира Ленина как выдающегося менеджера октябрьского переворота. Оказывается, «восстание, впоследствии потрясшее весь мир», оказалось практически бескровным. Убитыми обе стороны потеряли всего шесть человек. Ранено около полусотни. Сейчас в это смутно верится, но та ночь в сознании многих участников вообще была очень смутной — каждый рассказывает то, что видел сам, но общей картины из этой мозаики уже не сложить.
Несколько лет спустя опыт Ленина с успехом применял Иосиф Сталин, осуществляя так называемые «чистки» менеджмента. Это неудивительно, так как он был одним из активных участников октябрьских событий и многому при этом научился.
Со временем октябрьский переворот будет назван маркетинг- и брэнд-менеджерами большевиков Великой Октябрьской революцией, а пьяная солдатня, берущая «на испуг» трехэтажным матом безусых юнкеров, превратится в «рыцарей революции», одним махом изменивших ход мировой истории. И родится еще один миф Петербурга — миф о «городе — колыбели трех революций».
Есть такой журнал. Для руководителей и управленцев. Называется "Top-manager". Хороший журнал, добротный. Иногда мне удавалось туда писать о проблемах управления в истории (ну к примеру я постил про "Христианство, как бренд"). Вот еще один из таких текстов, 2003 года. К зоолетию.
Менеджмент смены менеджмента
В Петербурге Владимир Ленин реализовал один из примечательных менеджерских
проектов XX века, в результате которого в стране сменилась власть, а сам город почти на 70 лет стал Ленинградом.
Спорным остается вопрос, было ли у Ленина и его соратников хоть малейшее представление о том, что делать дальше с захваченной в результате октябрьского переворота властью — были ли у них в действительности стратегические цели. Отвлеченная идея построения коммунизма может быть названа скорее миссией. Сложно однозначно оценить, был ли октябрьский переворот образцом операционного менеджмента, учитывающего стратегию дальнейшего развития государства, или это был проект ради проекта — операция, преследующая сиюминутные цели, но забывающая о долгосрочном планировании. Спорно также и то, насколько тщательно подготовлена была вся эта операция.
Так или иначе, решительная смена высшего менеджмента в грандиозной корпорации, коей являлась в начале XX века Российская империя, действительно поучительна. На протяжении многих лет в России смена высших управленцев происходила без смены основных брэндов и вывесок корпорации. Основным брэндом для внутреннего и особенно внешнего потребления, безусловно, было самодержавие. Менеджеру Ульянову-Ленину удалось поменять его безвозвратно. Естественно, подобная радикальная ломка привычных понятий потребовала и новых управленцев. Такую команду Ленин подбирал долго и придирчиво, причем не жалел сил и креативных усилий. Небольшая группа менеджеров-профессионалов, сплотившихся вокруг Ильича, получила от него емкое название «большевики». Брэнд, безусловно, выдающийся, что и было развито подкреплявшими его слоганами: «Большевики — те, кто хочет большего для народа». «Большевики — те, которых больше всех». «Большевики — большие, с большим сердцем». Что могли противопоставить такой рекламной и маркетинговой кампании ленинской группы другие? Ничего, особенно после того, как через финансируемыми большевиками СМИ на неленинские группы были налеплены марки-филиппики: «меньшевики», «цюрихские гномы», «эсдеки», «кадеты», «циммервальдская левая» или совсем уж неприличные — «эсеры».
В Санкт-Петербурге располагалась временная администрация России и основные департаменты. Их ликвидация одним махом стала началом для введения большевистского менеджмента повсеместно в стране.
Позиции ленинской группы перед началом переворота, впоследствии названного Великой Октябрьской социалистической революцией, в городе были неплохие. Значительное количество менеджеров-пиарщиков среднего и мелкого звена уже убедили в необходимости коренных перемен в управлении Россией некоторые коллективы рабочих и особенно солдат гарнизона города. Рекламная кампания, кстати, велась ленинской группой с большим размахом — только в Петрограде находилось около 50 тысяч менеджеров, примыкающих к ленинской группе, каждый из которых был ранее тщательно отобран после придирчивого изучения резюме и внимательного собеседования — многие лично Владимиром Ильичом.
Емкие запоминающиеся слоганы вроде «Долой Временное правительство!», «Вся власть Советам!» или «Бей буржуев!» оказались востребованы потребителем, уже подогретым сценами насилия в СМИ за все время трехлетней войны и февральского переворота. Петроград, как известно, к тому времени был заполнен невзыскательной публикой из дезертиров и люмпенизированных солдат, которым подобные слоганы были явно по душе. Они, в частности, провоцировали «экспроприацию экспроприаторов», погромы винных и спиртовых складов, неподчинение низшему менеджменту города — милиционерам, городовым, дворникам, что делало обстановку для Временного правительства России абсолютно нестабильной. Вдобавок противные ленинцам управленцы сами допустили огромную ошибку. Еще в феврале они объявили амнистию 15 тысячам иждивенцев тюрем города. Тысячи люмпенов и уголовников громили магазины и винные склады, совершали налеты на квартиры горожан, грабежи и преступления против личности.
Тем не менее, в замене имевшегося в Петрограде менеджмента на большевистский были и свои трудности. Известно, что в столице бывшей империи находилось немало офицерских школ. Они готовили персонал, который ни при каких обстоятельствах не поддержал бы ленинскую управленческую группу. Однако хоть противников у большевиков было в городе предостаточно, Ленин решил действовать на опережение, что во многом определило успех его группы.
23 октября топ-менеджеры большевиков, объединенные в Центральный Комитет, приняли идею Ленина о немедленной смене аппарата управленцев в столице. План смены русского менеджмента был прост и изящен. «Одновременное, возможно более внезапное и быстрое наступление на Питер, непременно и извне, и изнутри, и из рабочих кварталов, и из Финляндии, и из Ревеля, из Кронштадта наступление всего флота, скопление гигантского перевеса сил над 15-20 тыс. (а может, и больше) нашей «буржуазной» гвардии, наших «вандейских войск» и т.д.»
Ленин четко сформулировал главную идею смены менеджмента в корпорации: долгая, кропотливая подготовка, а затем одномоментная смена персонала сверху донизу, с изоляцией не только предшественников-управленцев высшего звена, но и всего техперсонала (системных и рядовых администраторов, специалистов по бухгалтерии, связи, транспорту и перевозкам и кадровым вопросам), а также (что не менее важно) всей службы безопасности компании.
Для столь масштабных перемен предполагалось использовать не только штатный персонал большевиков, но и потерявших корпоративные ориентиры солдат и уголовников, что должно было увеличить хаос в предыдущем менеджменте столицы и тем самым оставить большевиков единственной полноценной управленческой структурой.
Для осуществления своего выдающегося плана Ленин предложил выделить «наши самые решительные элементы» — менеджеров и сотрудников охранных и погромных структур большевиков, для занятия всех узловых с точки зрения менеджмента офисов и пунктов.
«Успех, — рассчитывал Ленин, — зависит от двух-трех дней борьбы». За это время предполагалось изолировать топ-менеджеров старой школы, разогнать охранные структуры старой управленческой машины, предварительно изолировав в разных районах города. Для этого большевистские пиарщики должны были по команде Ильича поднять обитателей рабочих окраин и матросов, чтобы захватить десять мостов через Неву, все узлы связи и вокзалы.
Ленинский план был неоднозначно воспринят даже его ближайшими креатурами. Известно, что два большевистских топ-менеджера — Каменев и Зиновьев — выступили против столь смелых мер при смене управленцев России. Они организовали слив в одну из городских газет, где рассказали о планах Ленина.
Менеджеры Временного правительства отреагировали на публикацию в СМИ немедленно и дали указания своим управленцам среднего звена — очистить город от проленински настроенных потребителей в солдатских шинелях, установить караулы и вахты из сотрудников правоохранительных органов и персонала военных училищ, отключить городские телефоны, развести мосты, а менеджеров ленинской группы изолировать. Однако сделать это было уже невозможно. С 19 октября пиар-менеджеры большевиков организовали шумные рекламные кампании в воинских частях гарнизона и под слоганом «Грабь награбленное!» вывели персонал воинских частей и предприятий из-под влияния старого менеджмента. Отсутствие власти в столице стало полным. Ее осталось только подобрать.
В то время Ленин жил в квартире своего пиарщика Фофановой, где и написал исторические строки: «Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление смерти подобно...» Письмо было отправлено исполнителям этим же вечером, и тотчас Владимир Ильич в сопровождении финского курьера и менеджера по связям с общественностью Эйно Рахья отправился в Смольный, где, за кордонами из верных сотрудников охранных предприятий, был устроен главный офис большевиков.
Широко известно, что Ильич для этого перехода замаскировался: парик, платок, подвязывавший щеку, изменили его внешность, однако аккредитации для хождения в историческую ночь по улицам Петрограда у него не было. Первый же патруль мог свести Ленина в околоток, что изменило бы историю России. Но не свел — специалист по общению с публикой Рахья так удачно стал изображать из себя пьяного дебошира, что «конные патрули решили не связываться с полуночными гуляками и ускакали».
Когда Ильич прибыл в свой офис в Смольном, он убедился, что персонал в солдатских шинелях, перешедший на сторону большевиков, не покинул город. Он кучковался вокруг Института благородных девиц, жег костры и пел песни. Не хватало лишь лидера-управленца для того, чтобы поставить персоналу ясную задачу. Именно это и сделал Владимир Ильич, подтвердив свое великолепное чувство места и времени. Менеджеры среднего звена возглавили персонал и повели его занимать установленные Лениным точки.
Не обошлось без эксцессов. Первый конфликт произошел в типографии газеты «Рабочий путь» (будущая «Правда»). Сидевших там юнкеров разогретые рекламными слоганами солдаты изгнали, надавав молодым людям пролетарских тумаков. Утром газета вышла с решительным призывом: «Бейте буржуев! Отрывайте им уши, выкалывайте глаза! Вся власть Советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов!»
В Петропавловской крепости возмущался только комендант, которого изолировали в одном из казематов. Арсенал — будущий Музей артиллерии и войск связи — тоже пал без боя и присоединился к рекламной кампании большевиков — 100 тысяч винтовок оказались доступны большевистскому персоналу. Затем победоносное шествие ленинской гвардии продолжилось — к ней присоединились военные Кексгольмского полка, охранявшие телеграф. Затем были захвачены и сведены девять мостов из десяти. Естественно, что если бы движение солдат по городу не контролировалось ленинскими командами через курьеров, можно только гадать, чем бы закончилась эта ночь. Вдобавок в Неву вошел крейсер «Аврора», моряки которого для начала захватили последний — десятый мост (ныне мост Лейтенанта Шмидта), а затем присоединились к толпе вооруженных людей в шинелях, перемещавшихся по ночному городу.
Перестановки в корпорации Россия проходили при абсолютной пассивности потребителей и мелких акционеров — наибольшую активность проявили, как и предполагал Ленин, небольшая «бригада» братков-матросов и несколько «бригад» братишек-солдат. Сами горожане боялись даже появиться на улицах. Впоследствии, восхищаясь прозорливостью Ленина, Лев Троцкий рассказывал, что, собственно, никакого восстания в городе не было, потому что и столкновений не было, так как улицы полностью контролировались персоналом под руководством ленинских пиарщиков.
25 октября смена менеджмента и персонала продолжилась. Ночью старорежимные элементы были выкинуты из Главпочтамта, городской электростанции, телефонной станции. Менеджеры Временного правительства оказались блокированы в Зимнем дворце, где проводили время в бесплодных совещаниях, так и не поняв, что пришло время маркетинга по-новому — по-большевистски. Выбрав себе пристанищем Зимний дворец, они не учли наличия в нем огромных винных погребов, за что и поплатились в ту же ночь.
Улицы и площади около Зимнего постепенно заполнялись персоналом большевиков, пришедших «допить романовское наследство». Первоначально дворец охранялся весьма солидно — охранников там вполне хватало. Однако пиар-менеджеры ленинского склада уверенно делали свое дело. Новые слоганы так пришлись по душе охране дворца, что она рассосалась в толпе большевисткого персонала или же разошлась по городу экспроприировать экспроприаторов.
Последней защитой уходящего менеджмента России оказался персонал женщин-ударниц, сформированных в батальон. Они сдались на милость победителей. Управленец Антонов-Овсеенко так рассказывал о событиях той ночи: «Десятка два наших проникли в калитку, на лестницу. Трах-тах, выстрелы, взрыв гранаты... И вновь неясная борьба у калитки. Сыплют новые сотни сдающихся. Вновь напирают наши. Прорвались в ворота, в калитку... Осажденные замялись в дверях... Подходим к этой горсти юнцов, последней гвардии Временного правительства. Они как бы окаменели. С трудом вырываем винтовки из их рук».
Исторический переворот произошел. Менеджеры Временного правительства были отправлены в камеры Петропавловской крепости. На следующий день было объявлено о переходе власти в Российской корпорации к новым управленцам, отчего в русский язык вошло слово «декрет». Еще через пару дней были сожжены архивы Управления уголовного розыска. Персонал, объявленный Лениным главным держателем акций бывшей империи, шумно праздновал перемены — погреба в Зимнем дворце несколько дней обеспечивали веселье на Дворцовой площади.
Советские историки рассказывают про еще один факт, характеризующий Владимира Ленина как выдающегося менеджера октябрьского переворота. Оказывается, «восстание, впоследствии потрясшее весь мир», оказалось практически бескровным. Убитыми обе стороны потеряли всего шесть человек. Ранено около полусотни. Сейчас в это смутно верится, но та ночь в сознании многих участников вообще была очень смутной — каждый рассказывает то, что видел сам, но общей картины из этой мозаики уже не сложить.
Несколько лет спустя опыт Ленина с успехом применял Иосиф Сталин, осуществляя так называемые «чистки» менеджмента. Это неудивительно, так как он был одним из активных участников октябрьских событий и многому при этом научился.
Со временем октябрьский переворот будет назван маркетинг- и брэнд-менеджерами большевиков Великой Октябрьской революцией, а пьяная солдатня, берущая «на испуг» трехэтажным матом безусых юнкеров, превратится в «рыцарей революции», одним махом изменивших ход мировой истории. И родится еще один миф Петербурга — миф о «городе — колыбели трех революций».
