Созвучно
Какие же пути и средства предлагаются нам теперь для сокращения богослужения? Все механические, то есть исключение некоторых частей, причем крайне разнообразны суждения о том, какие части существенны и нужны и какие ненужны и несущественны, и все мнения настаивают на непонятности богослужебного языка для народа. Но крайне печально, что многие суждения священников — пастырей Церкви — обличают в них не только совершенное неведение и приходской жизни, и народных духовных потребностей, и отчуждение от души народной, но и совершенное незнакомство с составом нашего богослужения и значением для Церкви и для народа отдельных частей его.
Встречаются такие отзывы: зачем нам это разнообразие стихир в утреннем и вечернем богослужении? Зачем это разнообразие голосов? Очевидно, подобные отзывы могут исходить лишь от таких пастырей, которые совсем не знают содержания и смысла стихир и не имеют понятия об осмогласии нашей Церкви и не слыхали осмысленного гласового церковного пения. Кому все это знакомо на самом деле, тот знает, что стихиры составляют существенную для народа, самую драгоценную принадлежность нашего богослужения и духовную красоту его и что разнообразие гласов, из коих каждый отвечает самому содержанию стихиры, соединяет гармонически целый ряд песнопений....
Так богослужение, внимательно исполняемое, служит у нас само по себе единственною и самою действенною школою Закона Божия для народа. И все это завещано нам историей и преданием! Вспомним, что в первые века христианства песнопения эти служили главным орудием борьбы с еретическими учениями сектантов, и великие святители установляли их для этой цели. ...
Итак, богослужение наше есть вместе с тем и вероучение, и утверждение веры. Где есть церковь и в церкви истовое богослужение и пение, там бессильны между прихожанами учители штунды, молоканства, пашковства и прочее со своими чужеверными песнями; а где нет церкви или молчит она, там потребность веры в душе народной оставлена без учения и руководства — на волю пришлым учителям. На эту часть учения должна быть обращена главная забота в воспитании готовящихся быть пастырями и клириками. И только люди, не знавшие близко русской церковности и не молившиеся с народом в храме, могут говорить, что народ не понимает. Где идет полная служба и внимательный хор исполняет гласовыми напевами воскресные стихиры, слышится явно, как участвует в этом душа народная и стоящие в церкви то тут, то там повторяют слова и напевы. А усердному и благочестивому священнику содержание праздничных стихир дает готовые темы — не для сочинительской только проповеди, но для живой речи к народу и сердечного поучения.
Душа русского народа — певучая душа и высказывается в церковном пении; а все наше богослужение по содержанию своему есть не одна молитва словесная и не одна проповедь, но во всем составе своем есть благочестивое созерцание и сердечная песнь Богу....
Наш церковно-славянский язык — великое сокровище нашего духа, драгоценный источник и вдохновитель нашей народной речи. Сила его, выразительность, глубина мысли, в нем отражающейся, гармония его созвучия и построения всей речи создают красоту его неподражаемую. И на этом языке вдохновенные творцы его, воспитанные на красоте и силе эллинской речи, дали нам книги Священного Писания, дали Святое Евангелие, дали весь текст нашего богослужения. Ведь он — искони родной, свой нашему народу, на нем образовался нормальный, классический строй русского языка, и чем дальше отступает от этого корня язык литературы, тем более портится, теряет определительность и ясность, и тем менее становится родным и понятным народу.
Все наше церковное пение органически, неразрывно соединено со словом богослужебного текста, к этому слову примерено и без него немыслимо. Изменить этот текст — значит разрушить эту живую вековую связь и разрушить вместе со словом все церковное пение и исказить безобразно чин богослужения.... (К. П. Победоносцев)

http://www.blagogon.ru/articles/49/