Святочный рассказ (без номера)
Раз уж типа «тихая ночь, святая ночь» то продолжу вечер воспоминаний про дедушку Васлия Ильича, личность во многом замечательную, характерную для эпохи. Василий Ильич родился где-то в конце позапрошлого века и когда началось ему было что-то около 20. К этому времени он уже успел сколотить приличный капиталец и считался самым авторитетным мужиком в своей деревне, несмотря и на молодой возраст. Деньги он делал довольно примитивным способом – скупал у населения яйца, вез в Вятку, продавал, в Вятке скупал оптом остро необходимые в крестьянском быту прялки, продавал их окрестным крестьянам и на вырученные деньги опять скупал яйца. Прямое и безраздумное применение марксистской формулы товар-деньги-товар вполне себя оправдало, особенно в крестьянской среде, где выход за околицу деревни считался для коренного жителя подвигом, сопоставимым с поездкой сегодняшнего их потомка куда-нибудь в ЮАР, а поездка в Вятку по уровню необходимой предприимчвости и сложности рассматривалсь, наверное, не менее чем сегодняшний полет на Луну. У Васятки был дом под железной крышей и еще много разного, как мы увидим далее. Однако, пришли новые времена. Из Вятки прибыл уполномоченный и приказал в деревне создать колхоз и избрать председателя. Под присмотром уполномоченного было собрано собрание, на котором единогласно избрали в председатели авторитетного Василия Ильича. Глупый уполномоченный, не разобравшись в происходящем, выдал в руки Васлий Ильичу самое важное - печать . При помоши каковой печати Василий Ильич, не откладывая дело в долгий яшик в ту же ночь изготовил себе бумагу что он беднейший из бедных, никогда ничего не имел, взял жену, имевшихся на тот момент 2 детей, к утру сел в Вятке на поезд и уехал на Дальний Восток. На Дальнем Востоке он сошел на первой попавшейся станции, предьявил властям документальную бумагу о своей потомственной бедности и устроился бухгалтером на шахту (не имея никакого образования кроме церковно-приходской школы, по видимому, он имел природную склонность к математике). Из Вятки он, впрочем, выехал не пустой – с ним был чемодан бумажных денег, котелок с серебром и котелок с золотом. В поезде чемодан с бумажными деньгами украли (до конца жизни Василий Ильич не мог смириться с этим фактом), а котелки с серебром и золотом он закопал у себя на заднем дворе во вновь проибретенном домике на Дальнем Востоке. Надо сказать, что это свое действие (в соверменной терминоглии “cвалил”) Василий Ильич предпринял исключительно вовремя. Когда через несколько десятилетий стало можно и он вновь посетил родные места, то односельчане рассказали ему, что через 2 дня из области за ним прибыл комиссар с отрядом чекистов. Комиссар произвел на сельчан неизгладимое впечатление. И через десятилетия они вопроизводили его нетленный образ “был он малого роста, в огромной кожанке, с огромным наганом и с огромным носом”. Комиссар, угрожая расстерлом каждого десятого, тебовал сведений «где Васятка». Правда, он никого не расстрелял, но имел неприятную привычку бить рукояткой огромного нагана по лицу, в том числе женшин и детей. Сельчане, впрочем, и сами не знали куда делся Васятка, бросив дом с железной крышей, скотину и запас прялок. Комиссар даже инсцинировал расстрел, то есть ставил жителей к стенке, но не расстреливал на самом деле, в итоге уехал ни с чем.
Я часто думаю, что не прояви тогда Василий Ильич смекалку и решимость, не был бы жив никто из нашего рода, попала бы вся наша родня песчинкой под каток жидо-большевитского террора, имевшего конечной целью уничтожение в России всех представителей коренного населения, могущих составить какую-то конкуренцию жидо-большевикам в экономической, культурной и любой другой значимой сфере. А ведь наверное не легко было ему решится все бросить и валить. На вокзале в Вятке моя бабушка прибежала к Василию Ильичу с ужасом – там мужик залез на стену и орет благим матом! (про радио). Да, какую надо было иметь решимость. Этот пример пассивного сопротивления был важен и для меня когда новая волна жидо-революционеров на очередном витке решила еще раз деклассировать, споить, сгноить нишетой и голодом всех представителей коренного населения, могущих составить какую-то конкуренцию жидо-либералам в экономической, культурной и любой другой значимой сфере. Подобно дедушке, я не стал дожидаться носатого комиссара, хладнокровно все продал, забрал семью и был таков.
Но вернемся к дедушке. Через много лет, году так в 70-м, Василий Ильич решил что жить на Дальнем Востоке плохо и собрался переехать к детям, обосновавшимся в то время на благодатной Украине. Он легко выкопал котелок с золотом, а вот котелок с серебром, закопанный в 20-е годы, найти так и не смог. Подумав фамильную мысль – ну и х*й с ним – дедушка отбыл на Украину. Примечательно, что новый хозяин дома котелок-таки, по видимому, случайно нашел, так как, по расказам соседей, в один прекрасный день выкопал всю землю в огороде на полтора метра в глубину (видимо искал еше, в деревне догадывались что у Васлия Ильича водятся денежки. Достоверно известно, что уже на Дальнем Востоке он украл и продал налево вагон яблок. Следственная комиссия не смогла, правда, доказать вины Василия Ильича). Когда в середине 70-х Васлий Ильич преставился, то золото поделили его многочисленные дети (8 человек). Досталось кое-что и нам. Отец купил Запоржец, построил дачу, словом наследники спустили, как водится, на почтовых. Но все таки кое-что уцелело. Вот я смотрю на горстку золотых монет из того котелка, которые отдала мне мать во время последнего приезда. Они много говорять о Василии Ильиче. Он, по-видимому последний и единственный в нашем роду, действительно любил и умел собирать деньги. Царские десятки и пятерки все как будто только что из под пресса. Виден и некотрый изыск – среди мелких царских денег глыбится здоровенная 20 долларовая монета 1904 года, также словно только что из под пресса (откуда доллары-то дедушка брал в Вятке, непонятно).
Вот такой вот был Василий Ильич, Царствие ему Небесное.