Раздумья в пост
Марш Радецкого

У каждого в жизни бывают таинственные, мистические моменты, значение которых понимаешь только потом. Наличие таких моментов сотавляет весомую часть любого индивидуального религиозного опыта. Были такие моменты и у меня. Летом 1984 года я работал на практике в одном из сел Н-ской области. Жил я у какого-то механизатора, у которого, в качестве детали мебели, имелась собственная библиотека примерно из 10 книг. Беспробудное пьянство зарождало у меня по утрам чувство вины за бесцельно потраченые годы, и я решил почитать что нибудь с целью частичной компенсации прогресирующей алкогольной деградации. Одной из книг в библиотеке механизатора было произведение некоего венгерского писателя Иозефа Рота «Марш Радецкого». Меня книга заинтересовала как некая антитеза Швейку – произведение было написано в начале 20-х, и в предисловии говорилось, что автор до конца жизни сохранил фанатичную верность рухнувшей тысячелетней Автро-Венгерской империи, везде ходил в форме автро-венгерского капитана, и в ней же и умер, по-видимому от пьянства. В предисловии цитировался афоризм автора, который меня сразу зачаровал: «Страшно пронуться однажды утром и узнать что твои деды были иностранцами». Тогда мне в этой фразе виделся некий декадентский излом. В книге описывалось, как молодой человек из известной Австро-Венгерской семьи попадает добровольцем сражаться за имератора Франца-Иосифа I на фронт Первой мировой. Его дедушка погиб, заслонив собой того самого Франца-Иосифа I в войне 1865 года. В связи с этим героическим обстоятельством молодой человек во время своего взросления часто бывал приглашаем на блестяшие придворные балы в весёлой Вене, на феерические императорские выезды в оперетту на Штрауса, на парады, где, под марш Радецкого, настоящие венгерские гусары соревновались в красоте шага с австрийской пехотой в традиционном белом. В конце книги молодого человека посылают из траншеи за водой для умирающих от жажды товарищей, он выскаивает на no mens land и под звучащий в ушах марш Радецкого, сжимая грязное ведро, перебегает, припадая, от одного трупа к другому, пока и его не находит русская пуля. Такая вот книжка. Ещё я помню то лето, давнее и потому слившееся в одну картинку – за тихой Сибрской рекой закатывается красный шар солнца, освешая прощальным тёплым цветом маленький, по казённому аккуратный парк в центре посёлка. До Апрельского пленума оставлаось несколько месяцев. Книгу я эту припомнил с внезапной ясностью в один из вечеров декабря 1991, соспоставив, что мой дедушка родился под Киевом. Странная книга. Почему я так запомнил её тогда? Читал я много, наверное, не менее 100 книг в год, и мало что из того помню. На момент прочтения ничего из описываемого в той книге я со своей индивидуальной жизнью не связывал. Да и вообще, кто издал ту книгу в СССР? Зачем? Предчувствовал ли он что-то? Или ЗНАЛ? И как странно, как таинственно что именно в ТО лето мне попала ТА книга. Марш Радецкого. Наши деды были иностранцами.