В Псков - ночь в поезде
Уезжали в ночь с пятницы на субботу со станции Москва-Октябрьская. Билеты по 1300 рублей (это считается дорого, но других, кажется, не было), зато в купе только мы трое. Нам дали наборы еды со свинопродуктами. Впрочем, мои спутники были свиноеды, а я еды в наборах боюсь любой, пусть самой кошерной.

Кошерную еду с плесенью мне давали в авиакомпании Континенталь на местном рейсе. Этот наборчик, похоже, ждал меня все то время, пока я по делам службы откладывала рейс два дня подряд. При этом мне достался первый класс, где вкусные креветки, но я сдуру постеснялась попросить креветок, а мне дали взамен плесени самую гадость - разогретый в микроволновке прошлогодний бублик.

Я заглазно люблю поезда, и только войдя в поезд, вспоминаю, в чем ужас - в вагоне душно, и неизвестно, есть ли источник кислорода. Но ничего, поезд пошел, и стало свежее.

Спустя время нам в купе запустили старушку, легкую такую, в ситцевом платье, чуть не на богомолье едет, без багажа уж точно. Она быстренько взабралась на верхнюю полку и улеглась.

Под стук колес мы пили сладкий липкий алкоголь для бедных, не знаю, как кто, я ничего не имею против. Пили - допили. Я вышла в туалет, вернулась – нет моего купе. Все двери закрыты уже, а одна открыта, но там незнакомая нетрезвая рожа, причем зовет – заходи. А номер своего купе я не помню. Стою в коридоре, думаю – в какую дверь стучать. Тут появляется Наташа и проясняет ситуацию – у нас гость, и похоже надолго. Я, говорит, позвала бы проводника, если ты не против. Я страшно радуюсь, что Наташа такая умная, а пока пролезаю в купе. Мужик как вошел с нераспечатанной поллитрой и пакетом сока, так и сидит рядом с К., причем даже говорить толком не может, столько в нем плещется водяры. Я ему говорю, мы спать собрались, но это все без толку, он хочет дружбы, хотя лыка не вяжет и кроме «люблю кудрявых» ничего сказать не может. А дальше оказывается хуже – он думает, что это его купе, а проводница не знает, что с ним делать. Проводница возвращается с проводником из другого вагона. Билета мужик при себе не имеет, чтобы его хотя бы отвести «по месту прописки», а номер вагона называет несуществующий, там вагон-ресторан. Призывы к порядку воспринимает агрессивно, начинает тянуть воду из бутылки и плевать ей под подушку. Методично так. Масса у него такая, что он, даже пьяный, пока стоит, может завалить любого из нас, включая проводника с проводницей. В ответ на уговоры мужик почти уже выходит из купе, но мы не успеваем закрыть дверь, и тут он возвращается и начинает шарить – «детские билеты вот тут». Причем я почему-то верю, что где-то в этом поезде едет его семья, и как будет нехорошо, если его ссадят на следующей станции. Потом он разворачивается и тянет ко мне лапу. Мне это так противно и страшно, что на вспышке ярости, когда разум уже не действует, я пинаю его, мужик теряет равновесие и вываливается своей верхней половиной в коридор. Мы выпихиваем нижнюю часть туловища. Просовываем в щель поллитровку и запираем засов. Дальше идут разборки в коридоре, причем проводники, очевидно, уходят, и с мужиком разбираются те, кому он мешает спать, но в его весовой категории. Старушка пробуждается и просит открыть засов, чтобы ей выйти на промежуточной станции, и нас не будить. Потом спали как-то.
Так мы приехали в Псков.