На голодный желудок
Двое случайно столкнулись на улице. Почти случайно.
- Сегодня я свободен. К тебе можно?
- Ко мне нет. Но у меня есть ключи от одной квартиры.
Квартира принадлежала родственнице, которая перед отъездом к дочери оставила ключи для передачи жильцам. Она ехала, кажется, в Ригу помогать с внуками. А заодно, чтобы потом на деньги за квартиру спокойно жить какое-то время, бестрепетно встречая перемены, вызванных в стране перестройкой.

Аня подумала, что в квартире едва ли осталась что-нибудь кроме сахара, соли, чая и крупы гречневой из заказов. В прихожей Олег достал из сумки два покоричневевших банана.
- Это можно есть. Бананы не портятся.
Еще в сумке оказалась булочка с изюмом.
На кухне, кроме сахара и соли, съедобного не было ничего. Сахар зато был и кусковой в сахарнице, и песок в большой жестяной банке с синими полосками и надписью "Сахар". Похоже, крупу и чай тетя Люся надежено припрятала, чтобы жильцам не пришло в голову этим попользоваться.
Бананы, как выяснилось, начали течь, и их все же выкинули в мусоропровод на этаже. Выпили кипятку с сахаром вприкуску и с булочкой. Это был ужин. Потом было время любви. Аня всегда мечтала быть с Олегом, каждый день. Кроме нескольких дней после того, как она только что была с ним. Тогда она успокаивалась, потому что знала, что это не может повториться так быстро.
Этим двоим редко случалось оказаться одним, это была ее удача, эта их ночь на продавленной полуторной кровати. В середине ночи (Олег уже спал) Аня все же ушла на горбатый диван. Проснулась рано. Было светло и голодно. Она подумала, что надо выйти и найти еды до того, как проснется Олег.
Влажное осеннее утро. Аня шла по блестящему асфальту, наступала на мокрые листья. В животе нарастал зов. Булочная, к которой она шла, оказалась еще закрыта. Соседний гастроном тоже. Последней надеждой был толчок у метро. И действительно, рыночек уже начал оживать. Мужик разложил на столе болты и гайки, инструменты, детали для починки сантехники. Старуха высыпала на клеенку всякую мелочь – пару ношеных детских тапочек, старые мужские ботинки, красивую заколку для волос, разномастную чайную посуду, вышитые салфетки, какие-то ключи и дверные ручки. Уже кооперативщики начали вывешивать самопальную модную одежду. Еды не было видно никакой. Желудок начинал свою песенку, слышную другим.
Аня думала о то, что Олег мог проснуться там один, мог уйти, захлопнув за собой дверь, и тогда она его больше не увидит. Не увидит сегодня, завтра. В продуктовой части рынка появились продавцы, выложили на прилавок свежее мясо, яйца. Аня приценилась – яйца продавались по рублю штука. Цена в гастрономе была бы девяносто копеек, рубль двадцать или рубль тридцать за десяток. Если там вообще были яйца. Аня стояла и думала. Яйца по рублю штука - это было страшно дорого, но деньги-то у нее в кошельке были. Она купила четыре штуки и поспешила обратно. Пробирало осенней свежестью.
Олег еще был в постели, но не спал.
- Иди ко мне, - позвал он, - Тебе станет лучше.
Аня, как шелуху, в два движения стянула с себя всю одежду и залезла под одеяло. Она старалась прикоснуться к нему всем телом, впитать его тепло грудью, спиной, плечами.
От любви действительно стало лучше, противная голодная тошнота ушла.
На завтрак они съели по два яйца вкрутую – соль тетя Люся все же оставила – и разбежались по своим дневным делам.
Аня задержалась, чтобы привести квартиру в прежний нежилой вид. В морозилке обнаружился забытый брикет пасты "Океан"…