С тех пор, как ушли, неведомо куда, мои старики, а это случилось очень давно, я впервые встретил человека, читающего Толстого, тем более, "Смерть Ивана Ильича".

Повесть - огромная. Это океан мыслей. Конечно, как повсюду у Толстого есть там длинноты - он ведь никогда никого не щадил, читателей в том числе. Я, однако, с первых же страниц был поражён - много лет назад. Вот, я скопировал - это почти самое начало:

"Теперь, наверно, получу место Штабеля или Винникова, - подумал Федор
Васильевич. - Мне это и давно обещано, а это повышение составляет для меня
восемьсот рублей прибавки, кроме канцелярии".
"Надо будет попросить теперь о переводе шурина из Калуги, - подумал
Петр Иванович. - Жена будет очень рада. Теперь уж нельзя будет говорить, что
я никогда ничего не сделал для ее родных".
- Я так и думал, что ему не подняться, - вслух сказал Петр Иванович. -
Жалко.
- Да что у него, собственно, было?
- Доктора не могли определить. То есть определяли, но различно. Когда я
видел его последний раз, мне казалось, что он поправится.
- А я так и не был у него с самых праздников. Все собирался.
- Что, у него было состояние?
- Кажется, что-то очень небольшое у жены. Но что-то ничтожное.
- Да, надо будет поехать. Ужасно далеко жили они".

Мне было четырнадцать лет. Я был ужасно возмущён и пришёл к отцу с книгой:

- Этого не может быть!

Мой отец печально положил огромную ладонь мне на голову и сказал:

- Мишутка.... К сожалению....

- Что?

- Ты убедишься со временем. Ты наберись храбрости, когда уж такие книги стал читать. Это нелегко.

Вы правы, а я зря про первые три главы.
Это потому, что сейчас мне важнее всего, что происходит с самим Иваном Ильичем.

Читатели, думаю, есть вокруг, но не-специалисты редко обсуждают книги, по умолчанию давно прочитанные. Это в живом журнале можно. А так странно покажется.