Гурзуф-5. Сводим концы с концами. Эпилог.
Пустой номер - Счастье - На крыше - Заверните в полиэтилен
Пора свести концы с концами
Я прихала в Коктебель раньше своих друзей и знакомых, кажется потому, что мне надо было раньше отчалить. Галя приехала в Коктебель с намерением встретиться со своей московской подругой Леной. Они обменялись письмами, где Галя говорила – встречаемся у магазина «Вино». В Коктебеле ни одна из них никогда не бывала, но Галя рассудила, что уж магазин «Вино» там быть обязан. Магазинов оказалось два, Лены ни одной. Мы познакомилась в очереди на съем комнаты, какое-то там было окошко для приезжих. Мы сняли вместе, а на другой день обклеили все приметные места (как то - винные магазины, столовую «Волна» и т.п.) объявлениями с нашим адресом. Самое смешное, что Лена таким образом нашлась. Она приехала в Коктебель, искала магазин «ВиТо» (письма в те времена писались от руки, а почерк – дело такое), не найдя, уехала ночевать в Судак, а наутро вернулась. Лену я не помню совсем, а Галя была очень красивая самостоятельная девушка из Минска, по тогдашним меркам сильно меня старше. Коктебель им не глянулся, и они решили ехать в Гурзуф, где у Лены была тетя, позвали меня с собой. Мои друзья уже начали собираться (мальчики, помнится, смотрели Гале вслед с восхищением – походка, бедра). Но Гурзуф звал.
В Гурзуфе оказалось, что тетя готова приютить Лену, и одну, но уж никак не двух подруг в придачу. Мы с Галей пытались устроиться ночевать на пляже, на лежаках. Бывалый народ заворачивался в полиэтилен. Ворочались на этих деревянных щитах, ходили купаться, познакомились с двумя мужиками, один запал на Галю, стал травить байки, как сейчас примут указ, и он потеряет профессию, профессию любимую. Он был наперсточник по призванию. А так специальность у него была школьный учитель. Другой же говорил укоризненно – а я свою работу люблю, каждый вечер ложусь спать и думаю, как утром пойду в шахту. Они, видимо, звали в гости, дальше см. начало.
Расставшись с этими кавалерами, мы шли по набережной, спрашивая у всех встречных-поперечных хлеба. И – о чудо – с одного из закрытых пляжей нас приветил сторож, молодой парень, дал хлеба и воды, и еще сливянки, а потом отвел спать на свой огородный участок, а сам вернулся на дежурство. Он охранял какой-то ведомственный пансионат, провел нас по территории - напрямик.
Гурзуф – неистовая, избыточная природа, скалы, зелень, видишь все, когда плывешь к берегу. Теплое море в августе.
На вторую ночь Галя ушла спать к Лене. Когда хозяин вернулся с дежурства, я спала там одна. В шортах (заменитель пояса девственности). Не помню. Может, это он там спал, когда я пришла. Топчан был один. Спать хотелось смертельно что мне, что ему. Ну, и спали себе спокойно на этом топчане. Дальше см. про помидоры. Бескорыстный человек. А я даже имени его не помню. Скорей всего Юра.

Эпилог
Москвичку Лену и минчанку Галю я больше никогда не видела. Мы с Галей обменялись адресами. Она прислала мне пару писем – в одном говорилось, что была в Москве, звонила, не застала, где ты, загадочная Катя. На конвертах не было обратного адреса. У меня же незадолго до отъезда из Коктебеля украли ксивник (любимый ксивник! из красной джинсы) – там были деньги, расческа, зубная щетка и Галин адрес. Денег я одолжила, купила расческу и зубную щетку и последовала на стрелку в город Нальчик. А потеря адреса оказалась невосполнимой.