ПРОИСХОЖДЕНИЕ


Сиреневы угли бесстрашья,
родись в рубашке, не в рубашке,
а закружило роддома –
прибавишь моему ума?
О, как раскидист знак салюта!
Прицельна память, но разута,
под ископаемым щитом
щебенка да карбид кругом.

Бегу сквозь коридор ворон,
родимые густые пятна;
подстегнутая, необъятна
по нам заплачка, кто спасён.
Окрасит родники руда,
последыш, - знаю, знал, последыш:
ни пресного, как пламя, рта
меж мной и миром не удержишь,
ни марли золотой, слезнёной –
бесстрашны стволовые зоны
заклятые – и стонешь ты,
хрустя в объятьях, как ребенок
с заносчивостью сироты,
игральная сирень-водица,
чем не прижжется на роду
в бескровье впуск, а коль впаду,
кровнее разве кто родится?
- дырявили признанья, рылись,
путями узкоглазо клинясь,
в ребро свернуться, боль задуть,
но с двух сторон просясь на грудь
унять сиреневую примесь,
безвестно или как-нибудь…