Хард-рок в Кузьминках
Продолжаю свою серию «московских очерков». К сожалению, они у меня в основном без привязки к «информповодам», с сильным опозданием – просто потому, что не успеваю. Но фотографии есть, впечатления – тем более; грех не написать. «Лучше поздно, чем никогда!»
НО ОСТОРОЖНО: ОЧЕНЬ МНОГО ФОТОК!!

Вступление
На этот раз будет небольшой рассказ о нашумевшем пару месяцев назад «хард-рок-фестивале» с, как неожиданно оказалось, провокационным названием «Слава России! Слава Москве!»

Фестиваль проводился в парке «Кузьминки», так сказать, «на пленере». И меня занесло туда, да еще в довольно неожиданной роли фото- и просто корра в одном лице. Последний раз писал репортаж с подобного массового музыкального мероприятия, будучи на Колыме – когда туда приезжала (приезжал?) Верка Сердючка. Там вообще было тысяч 30 на поле школьного стадиона, в одном поселке золотоискателей под Магаданом. Тоже не повернуться, свежий до определенного предела воздух, все только стоя и вокруг тьма пьяных. Романтика, одним словом. Однако радовало, что Кузьминки, безусловно, значительно ближе к моему дому.
Организаторов фестиваля в Кузьминках еще до его начала обвинили в фашистских пристрастиях. Мол, «Слава России!» - это приветствие, принятое в кругу русских фашистов. Под давлением «общественности» лозунг фестиваля даже в последний момент изменили, добавив еще «Слава Москве!» Ну, не знаю. По-моему, весь скандал был высосан из пальца «Известиями» и еще парой изданий, желавшими «опустить» «Единую Россию». В самом деле: мало ли что там говорят друг другу «русские фашисты»? Может, они еще и вилкой за столом пользуются? Так что ж прикажете, руками из-за этого есть?

Образы хард-рока
Должен сказать, что я к хард-року совершенно равнодушен. Слышал только про всякие «Автографы» и «Черный кофе». К музыке приобщаюсь главным образом при помощи радио, а на «Серебряном дожде» и «Эхе Москвы» хард-рок (к счастью) не передают. Так что отправился я туда в качестве полного профана. Было только общее представление, что «хард-рок» - это что-то неимоверно брутальное. Ожидал, что на сцене должны быть полуголые, потные, сплошь заросшие волосом парни, под дикий «тумм-тумм» барабанов совершающие имитацию полового акта со своими гитарами, рыча при этом в микрофон что-то неразборчиво матерное.
Ну и, очевидно, не менее волосатые «рокеры», все в заклепках, должны были бить друг другу морды непосредственно перед сценой. В такт. А для полноты картины - женский визг могучих заклепанных рокерш-подруг, бьющихся под все это дело в понятном экстазе. Вот это я понимаю. А иначе – что это за хард-рок?
Оставался вопрос – где в этом вакханалии было мое место как фотокорра? Не участвовать же в ритуальном мордобитии! Да и техника, извините, дорогая…
Но с этим я решил разобраться на месте.
Действительность, впрочем, оказалась несколько более прозаичной. Рокеры на сцене предстали довольно сильно потасканными мужиками на вид лет 50, явно извлеченными из нафталина аккурат к концерту. Милиции вокруг было примерно столько же, сколько «фанов», так что все вели себя довольно мирно.
Я, впрочем, опоздал (эти Кузьминки – у черта на рогах! Да еще и сам концерт поди найди в этом необъятном парке!) и потому так и не застал выступление самой «фашистской» группы «Шмели». И, соответственно, не услышал их хит с названием «Бритоголовые москвички». Там еще припев – «Бей чернож…х, бей заразу, на пол их сразу!» и т.д. Брутальней некуда.
Толпа собралась не слабая. Как потом оказалось, порядка 10 тысяч человек – а с ментами, наверно, и все 15. Причем «старожилы» подобных концертов, так сказать, «рок-фанаты со стажем», с которыми я разговорился уже внутри оцепления, перед сценой, очень хвалили организаторов по сравнению с другим рок-фестивалем «Нашествие». Якобы и звук, и работа милиции, и сцена – все было гораздо профессиональнее и качественнее.
Я пробрался за оцепление, предъявив вместо пропуска камеру (милиционеры, как я заметил, почти во всех концах нашей необъятной страны с уважением относятся к фотокамере, считая ее несомненным знаком профессии; вот на блокнот они так не реагируют, а почему? Обидно!).
Зато застал Монина из «легендарной группы «Круиз». Что в ней легендарного? Но сам Монин ничего: улыбка хорошая, с публикой неплохо общается. Вон он.



А это – его сотоварищи. Казалось бы – о внуках пора думать! Лысые уже. Что за рокер без гривы?! Но нет. Вон, еще всякие штуки с гитарами проделывают!



А тут уж – совсем позор. Вы видите, что у «знатного хард-рокера» за поясом?
Для начала – давайте подумаем, а что ДОЛЖНО быть у такого деятеля за поясом? Маузер, чтобы палить над обмирающей (от восторга) публикой? Может быть. Но если из напитков – то, наверно, водка. Или уж, учитывая патриотический девиз фестиваля – бутыль самогона. Такого, знаете, мутного… На худой конец – пиво «Афанасий». Не так ли?
А теперь смотрите, что там у него НА САМОМ ДЕЛЕ: ужас! Фруктовый кефир J7! «И эти люди учат нас патриотизму!» Как тут не вспомнить другого рокера, Макаревича: «И жизнь его похожа на фруктовый кефир…»

Что значит – хорошее увеличение!

Иисус и прочая публика
Пьяных, конечно, было много. И порой не в меру дружелюбных. Один подвалил ко мне: паренек лет 20, изрядно окосевший, с 1,5-литровой бутылью мутного пива в руках. Ему понравилось, что я фотографирую все это безобразие. В связи с чем он немедленно предложил выпить вместе с ним из его бутыли. «Иди ты!» - сказал я неприязненно. (Не люблю общаться с пьяными).
Парень не понял и решил представиться. «А ты знаешь, кто я? Как меня зовут, знаешь?» Мы стояли в довольно плотной толпе «фанов», и я никак не мог схватить хороший ракурс. «Да кто ж тебя разберет! - ответил я наудачу. – Сергей, поди?»
«Не, - осклабился паренек, в точности, как Ипполит под душем. – Меня зовут Исус. Выпьем?» Я даже оторвался от камеры и еще раз оглядел паренька. Вид его мне понравился: на ногах он стоял явно с трудом, и от легкого тычка вполне мог упасть.
«Хорошее имя. Но пить не буду, спасибо. Напился уже».
Паренек погрустнел и сказал печально: «Тогда мне придется ударить тебя по лицу». Именно так и сказал – не надо думать, что я, как иногда бывает, смягчил выражения (вроде наших киношных переводчиков, которые всегда «Fuck!» переводят как «Черт!»).
Я еще раз внимательно его осмотрел. Нет, он так выражался не оттого, что воспитывался в профессорской среде; скорее, наоборот. Подлец хотел меня обидеть, подменяя привычные и обиходные, общепринятые (на его взгляд) выражения типа «разбить ….» изысканными и редкими оскорблениями. Я об этом уже как-то писал.
«Ну попробуй», - сказал я. Псевдо-Исус озадачился. «Попробовать?!» - спросил он. Тут его позвали: «Сашка! Ты куда пиво унес?!» И он ушел в сторону, сохраняя выражение озадаченности на лице.
Исус-Сашка у меня в кадр не попал, но вот не менее колоритная публика.


Или этот колоритнейший типаж:


А вот какая фанская группа. Это они танцуют – то есть трясут гривами:





Стыдная тайна хард-рока
А на сцене тем временем сменяли друг друга какие-то молодежные команды. Вот, например, группа «Анж». Почему «анж»? Шут его знает!

Но слушая их, я вдруг понял главную и, на мой взгляд, стыдную тайну хард-рока. Я бы открыл ее раньше – какая-то несуразность в этом «искусстве» все время не давала мне покоя. Но повода задуматься не было; а тут – 4 часа на свежем воздухе, орут так, что уши закладывает…
И я задумался: а что ж, блин, все эти «монстры рока» орут такими высокими – или, говоря уж прямо, - БАБЬИМИ голосами? Что Монин, что появившийся позже Варшавский из «Кофе»? Варшавский вообще почти на ультразвуке…
А если кто из молодых пытается что-то такое «басить», так его и не слышно ни черта. Парадокс?
И тут «догадался Штирлиц»: ведь все музсопровождение в «хардроке» - очень НИЗКОЕ. Все эти бас-гитары, эти барабаны. Сплошные БАСЫ. Если еще и солист будет петь басом и вообще МУЖСКИМ голосом – его ж, понятное дело, ни черта слышно не будет!
И потому единственный выход – именно ВЕРЕЩАТЬ! Чем выше, тем лучше! И, значит, объективно лучший солист этого «насквозь брутального» жанра – именно человек с писклявым, как у женщины, голосом. С таким, который в анекдотах эти же длинногривые пацаны обожают высмеивать…
А самцам-мачо в хард-роке можно только на гитаре играть, к микрофону не соваться. Некоторые «молодежные» группы этого до сих пор не поняли – и слушать их впрямь невозможно. Человек орет, старается, аж глаза из орбит – а ни черта не слышно. «Басы» забивают напрочь. Даже жалко беднягу...

А отдельным аттракционом было выступление «рокера» Андрея Ковалева. Вот уж где был Монти-Пайтон!
Тут дело в анекдотичной фигуре самого Ковалева. Это – простой русский миллионер. Собственно, весь фестиваль был устроен практически на его деньги (о чем без ложной скромности извещали афиши перед сценой). Нажил он состояние на московской недвижимости. И в 46 лет решил стать «рокером». Отчего ж нет, собственно?
Натурально – стал писать песни, стихи. Клипы снимать для МузТВ. Ему и аппаратуру доставили, и рок-команду «на подыгрыш». Ну видел человек в детстве, что рокеры – ребята крутые, их все обожают. И вспомнил о детской мечте.
Правда, представление о жанре он до конца себе не сформировал. Ну да что уж тут!
И вот, посреди фестиваля, после «Автографа», но до «Черного кофе», на сцену вышел «ансамбль Ковалева». Вот он, поглядите: видно, что человек постарался «соответствовать», надел «металлический прикид». Правда, вылитый Кот Базилио?

Но – раскованный до предела. Как вышел, начал весело орать: «Вы любите Москву?! Вы любите Россию!! Урра-а!» Народ как-то несмело поддерживал. По большей части, я заметил, волосатые рокеры друг друга спрашивали – «а это кто такой?» Ну плохо ориентируются люди в московской недвижимости, не знают, блин, основных игроков!
Держался Ковалев молодцом – как настоящая рок-звезда. Спел одну песенку, более-менее похожую на «хард». Но, конечно, эти рамки были ему явно тесны. Хотелось разнообразия.
«А давайте-ка, - обратился он к аудитории, - я вам спою регги? А? Вы любите регги? Вы любите Россию?! Не слышу!»
Заклепанные рокеры явно прибалдели от предложения послушать регги. Стали слышны возгласы – «Черный кофе! Черный кофе!»
Но тут ансамбль врубил музыку на полную, возгласов стало не слышно, и Ковалев запел песенку о пляже, волнах и красотках, явно очень довольный собой. На сцену выбежали девицы-красотки (из них одна мулатка), которые тут же стали зазывно крутить попками.

Я, давясь от смеха, смотрел на рок-публику вокруг. Некоторые, особо пьяные, взирали на колышущихся девиц, как зачарованные, и даже начинали двигаться в ритме регги. Другие просто заходились от возмущения и всячески пытались выражать свой протест. А Ковалев со сцены уже перешел на мечтательный речитатив: «И тут, представьте, море, солнце, песочек… Рядом с тобой – роскошная блондинка… Нет, две блондинки… Нет, три блондинки! И ты их так сладко обнимаешь… Унесемся из осенней Москвы на Ямайку…Мы пьем чудесный ямайский ро-ом…» Девицы начали плавно извиваться вокруг нашего миллионера-певуна. Половина публики уже ревела – «Черный кофе давай!! Чер-ный ко-фе!!»
Ковалев ничего не замечал. Он допел свою ямайскую песню до конца, потом спел еще одну лирическую песню о своей неразделенной любви – но уже подражая не Бобу Марли, а, скорее, Льву Лещенко. Волосатые рокеры уже обессилели и взирали на сцену с каким-то ужасом и оцепенением.

И тут – грянул фейерверк! (Стоит ли говорить, что ковалевские спецэффекты не шли ни в какое сравнение со всеми прочими рок-командами, вместе взятыми?) В качестве финального подарка Ковалев запел песню собственного сочинения «Слава России!», кругом загорелась иллюминация, пошла серия пиротехнических взрывов – и, как апофеоз – над первыми рядами обалдевших рокеров кто-то приподнял заранее припасенные мечи, орала, щиты и еще бог знает что еще, но тоже древнерусское. Откуда ни возьмись, в руках фанатов появились российские триколоры. Наверно, для пущей торжественности в этом месте все должны были встать – но все, увы, уже и так стояли.

Напоследок Ковалев заставил публику еще пару раз проорать «Слава России», «Ура» и ушел, страшно довольный собой и своим несомненным успехом.
А я тоже вскоре ушел. Какой уж там Варшавский после Ковалева?!
Смешно сказать даже…
Хотя вот, пожалуйста вам – ваш Варшавский. Напоследок.