Настроение:

cheerful

Начало романа
«Без рук»
Под мелодичное звяканье и скрип, под легкий шорох велосипедных шин щербатый асфальт и жухлая трава обочины плывут мимо. Ветерок слегка толкает в грудь и шевелит рукава малость выцветшей, но все еще вполне удобной рубашки (я ее носил, кажется, еще на первом курсе), ноги бодро крутят педали. Красота! Физические упражения – это как раз то, что мне нужно. Сиденье, правда, какое-то неудобное – после часа езды это особенно ощущается…
Фома, помнится, уверял, что после месяца-двух постоянных упражнений пройдет – мол, на заднице образуется этакая специфическая велосипедная мозоль. Скорей бы, честно говоря! Даже легкий дискомфорт отравляет большое удовольствие – так, наверно, говорили древние? Кстати, кто? Китайцы, наверно. «Легкий дискомфорт отравляет большое удовольствие», - сказал некогда великий Лао Цзы»! Ну, китайцы – не китайцы, а звучит неплохо. Можно было бы как-нибудь ввернуть на уроке, этак невзначай.
Я мысленно повертел фразу на языке, не переставая при этом следить за дорогой, поддерживая равновесие и стараясь отвлечься от нытья в… гм, в пояснице. «Дискомфорт отравляет… Вычурно! «Даже легкий дискомфорт портит…» - гораздо лучше. Просто и со вкусом! Фраза, считай, готова. Жаль, впрочем, что никаких учеников у меня теперь нет. И не будет…»

Кстати, забыл сказать: я ведь ехал не просто так! Я ехал на велосипеде БЕЗ РУК! Да! Кто-то, быть может, усомнится в этом, сказав, что человек моей комплекции и моего антиспортивного образа жизни просто не сможет ездить на велике без рук. Этот «кто-то» сильно ошибется! Злопыхателю достаточно было бы появиться в Измайловском парке 30 августа 1999 года, погулять там по аллеям часиков в 5-6 вечера – и ему пришлось бы, перед лицом очевидности, с позором взять свои слова назад!
Вы спросите, кто такой я? Охотно представлюсь: Костя. Для кого-то «Кость», для «особо одаренных детей» – Константин Николаевич, или, как я подозреваю, «Костяныч». Если за глаза, конечно. Впрочем, о чем я? Одаренные дети отныне ко мне отношения не имеют… Как и я к ним.
Я – экзотический, как волосатый киви на наших скудных нивах, «педагог-психолог». Был. Сейчас я – простой советский… тьфу! Российский безработный. «Российские безработные плюют на последствия дефолта и, пользуясь большим количеством свободного времени, укрепляют свой организм! Мы ведем наш репортаж из Измайловского парка столицы…» Да, если б я был журналистом из телевизионного ящика, я бы сделал прекрасный жизнеутверждающий репортаж сам с собой! Слава богу, что я не занимаюсь такой ерундой…
Хотя согласен, что людей поддерживать – хотя бы репортажами – сейчас самое время. Полстраны осталось без работы и без денег, и не все еще, к сожалению, к этому привыкли. Кто-то волнуется, кто-то убивается, кто-то отчаянно пытается переквалифицироваться в управдомы…

Я, как видите, не плачу. Я на велосипеде катаюсь. Улучшаю свою физическую форму, осваиваю новые навыки. С детства мечтал научиться «без рук», все как-то было некогда. То учеба, то работа, то на диване с книжкой надо поваляться.
Кстати, катаюсь я уже восьмой день. Хожу в парк, как на работу – благо, недалеко. Уже чувствую, как становлюсь этаким упругим живчиком – еще немного, и от стенки начну отскакивать, практически не деформируясь. Солнце, воздух, мамы с колясками, блеск протухшей воды в прудах! А я проезжаю мимо – спокойный и величавый. Смотрю на всех свысока.
Вообще-то, если уж подходит строго формально, у меня – каникулы! Как и у всякого учителя. Заслуженный отпуск. Другое дело, что чуть больше недели назад мне сообщили о скоропостижном исчезновении Лицея, разом сделав, тем самым, мои каникулы бессрочными.
Будь я учеником – вот бы обрадовался, наверно! Бессрочные каникулы – это же здорово! Но я не ученик, к сожалению. Я – «Костяныч». В своем Лицее я, как на острове, долго и вполне успешно спасался от бушующей вокруг рыночной экономики. У меня там было всё – охота, рыбалка, бананы и оклад под «штуку» баксов… Куда там Робинзону!
А теперь я решил догулять хотя бы каникулы как вольный человек, не предаваясь унылым поискам куска хлеба насущного. Глупо считать себя безработным раньше времени. Вот с 1 сентября и начну.
А пока – катаюсь! Если б еще и мозоль побыстрее бы образовывалась – вообще было бы счастье.
Велосипед у меня, кстати, очень хороший. Купил год назад, поддавшись какому-то странному зуду. Почти в три «сотни» обошелся! Долларов, между прочим. Мама как узнала, так пришла в ужас: «Учителя, - сказала, - на таких велосипедах не ездят». Спокойно, мама, - помню, отвечал я. Велосипед – не «Мерседес», на нем и приличному человеку не западло прокатиться!
Интересно, если бы я сегодня сказал маме, что потратил триста ДОЛЛАРОВ на такую ерунду, как велосипед? Маму бы инфаркт хватил, непременно! Да, не ценили мы еще год назад наши родные «зеленые»… Думали, это просто еще один вид денег, даже не очень удобный – ибо менять приходится.
Только сейчас до народа наконец дошло, что только это ДЕНЬГИ и есть. Когда прижало, да цена валюты скакнула аж в 4 раза.

Кстати, если продавать велик– интересно, дадут мне за него хотя бы две сотни? Он ведь почти новый. Импортный! Я на нем и не ездил почти – за исключением последних восьми дней. Двести баксов – по нынешним временам сумма неплохая. Зиму не протянешь, конечно… Но сколько-то прожить можно. Хорошая идея! Эх, надо бы поменьше падать – ведь, чего доброго, каждая царапина на крыле будет стоить мне потерянного ужина!
Вы, наверно, заметили, что я все время сбиваюсь на какие-то невеселые мысли. А что делать? Дефолт, друзья, дефолт… Колеса кручу, форму набираю, деньги на жратву пока есть – но будут ли в будущем? Вот вопрос!
Как раз на этом невеселом раздумье кусты передо мной внезапно раздвинулись, и на дорожку, пыхтя, как паровоз, вывалился Фома.


Явление Фомы
Фома – это маленький толстенький человечек в очках, с постоянно чуть скошенным взглядом и упрямо наклоненной вперед головой. Мне он напоминает ту самую корову, которой, по поговорке, бог рог не дает. Впрочем, Фома наш, безусловно, бычок. И рога ему (как и всем нам) совершенно, если разобраться, ни к чему…
Несмотря на полноту, Фома всю жизнь, сколько я его знаю, отличался какой-то неимоверной подвижностью и стремительностью. Энергия его буквально распирает, он постоянно куда-то бежит, летит и несется.
Вообще-то он, понятно, Фомин, в «Фому» его некогда переделали добрые однокурсники. Учились мы вместе, на одном курсе и даже в одной группе. Не сказать, чтобы мы были большими друзьями: это, по-моему, было просто невозможно – наши жизненные скорости слишком различны. Я и так-то, что называется, «по жизни» – человек неспешный; но на фоне Фомы кто угодно почувствует себя улиткой рядом с пропеллером! Нам и поговорить-то случалось раза четыре, не больше. Я Фому при всем желании никогда «не догонял», а он…Крайне редко Фома по собственной инициативе замедлял рядом со мной свой вечный бег и задавал какой-нибудь вопрос. Как правило, все это происходило совершенно внезапно, и вопрос был на какую-нибудь немыслимую тему. В ответ я обычно успевал произнести максимум две фразы… С явственным щелчком Фома сдвигал где-то у себя в мозгах рычажок переключения скоростей с первой сразу на привычную четвертую, кричал – «Спасибо, старичок! У меня еще пару вопросов – чуть позже уточню», отпускал сцепление – и скрывался в тумане. Мне оставалось только прочихаться от поднятой пыли и спросить себя – «Что это было?» Ответа, сколько помню, мне ни разу найти не удалось…

«Без рук» ездить прикольно, спору нет, но от одной проблемы никуда не деться: в случае опасности никак не сможешь резко крутануть руль! Внезапное появление маленького круглого препятствия прямо перед колесом заставило меня нелепо всплеснуть руками, крутануть плечом, заваливаясь влево – и позорно рухнуть на асфальт, переполошив несколько мамаш и их чад. Бедное импортное изделие жалобно зазвенело, потом раздался очень неприятный скрежет – но я не успел по этому поводу встревожиться, поскольку тут же от души приложился лбом о бордюр, ободрал локоть и вдобавок ко всему еще с минуту не мог подняться – нога запуталась между рамами.
Наконец стряхнув с себя велосипед, я подскочил к безмятежному Фоме с твердым намерением сначала хорошенько настучать ему по башке, а потом уже выяснять, что ему нужно.
- Ты что, совсем идиот?! – ревел я. – Откуда ты вообще здесь взялся, жертва аборта?! Кто тебе учил выскакивать из-за кустов, раздолбай чертов?!
- Костян, ты что, ушибся? – участливо поинтересовался этот мерзавец. Он бегло осмотрел мои ранения взглядом опытного фельдшера – и, похоже, остался доволен. – Пустяки, старина! До свадьбы заживет!
- Какой, блин, свадьбы?! – продолжал я кипятиться. - Я только что развелся!
- Я бы, кстати, не советовал тебе ездить без рук, - озабоченно продолжал Фома, не слушая. – Тут нужен особый навык, а ты явно не владеешь машиной. Хорошо, попался я навстречу – а то ведь и зашиб бы кого…
Я в ярости схватил Фому за лацкан пиджака. Этот чертов очкарик приперся в парк отдыха в костюме с галстуком!
- Ты уверен, что я тебя НЕ зашиб? – зловеще сказал я. – Сейчас мы это исправим, вот увидишь!
Фома осторожно, почти бережно снял мою руку.
- Старик, - сказал он задушевно, - брось! Тебе что, велосипед жалко? Я тебе гораздо лучше подарю. Твой – уже устаревшая модель. Я ведь чего пришел-то, знаешь?
- Да хрен тебя разберет, - ответил я искренне. – Может, ты по грибы собрался? Только пиджачок у тебя для этого дела больно шикарный…
И продолжил, уже остывая:
- Вообще ты, Буравчик, явился в неприемные часы! Не видишь – у меня моцион! Вообще люди обычно предупреждают о своем появлении. Может, я стесняюсь, когда старые приятели видят меня без костюма, на лоне природы?
- Я тебе звонил, - продолжил Буравчик тем же задушевным тоном. – Даже два раза! Но твоя мама сказала, что ты «отдыхаешь в парке» и неизвестно, когда будешь. Вот я и решил до тебя прокатиться. Думал, будет сюрприз…
Отправиться ловить полузнакомого, в сущности, человека по парку площадью в несколько квадратных километров, не в силах подождать пару часов это было совершенно в стиле Фомы. «Для бешеной собаки семь верст не крюк» - эта пословица точно про него!
Я впервые посмотрел на него с интересом. Действительно, чтобы вечно жутко занятой Фома приперся в Парк посреди рабочего дня?! Для этого должна быть какая-то чрезвычайно веская причина!
- Некогда, старичок, - озабоченно проговорил Фома. Я явственно почувствовал, как внутри у него взревел мотор, переходя на более высокие обороты – и по старой привычке приготовился к тому, что вот-вот увижу только его стремительно удаляющийся силуэт. «Непонятно только, зачем приходил», - мелькнула мысль…
И тут Фома огорошил меня своим фирменным, ни к селу ни к городу не относящимся вопросом:
- Костян, ты такой город – Нефтянск – знаешь?
- Где-то в Сибири, - машинально ответил я. – Два года назад там проходил международный театральный фестиваль, у меня Анютка туда ездила… Ну, когда она еще была женой. Хрен знает где расположен, часа четыре лететь.
- Постой, - спохватился я. – А тебе зачем?
- Мы с тобой туда летим. Завтра. Не волнуйся. Билеты я уже купил.
И он с гордостью похлопал себя по карману пиджака.


Странная штука - выборы
После института, как рассказывали, Фома «подался в международные отношения». Непонятно, какая связь была между нашим мирным педфакультетом и международными отношениями, но виражу именно Фомы никто не удивился: народ знал, что этот «Буравчик» (вторая кликуха, прилипшая к нему в студенческие годы), уж если поставит цель, то протыриться куда угодно.
Я, правда, как-то плохо представлял себе Фому, скажем, на дипломатическом приеме, во фраке и с верительными грамотами в руках. Мне казалось, что он просто не выдержит ни одну протокольную церемонию до конца – начнет подпрыгивать на месте, размахивать руками – и сорвет всю торжественность момента – что в межгосударственных отношениях, по-моему, недопустимо.
Была ли тому виной скука дипломатических ритуалов, или более прозаичная причина – скажем, та, что уже в начале 90-х любой бескорыстный любитель «зеленых» четко осознал – баксы гораздо верней можно заработать внутри страны, а не снаружи – но вскоре Фома, как оказалось, покинул дипломатическую стезю и занялся странным делом под названием «выборы». Факультетские друзья, с которыми я периодически пересекался в последние годы, плохо понимали, что, собственно, подразумевается под этим странным занятием, но дружно выражали уверенность, что «Фома не пропадет; раз он в это ввязался – значит, дело стоящее!»
Я даже, помню, грешным делом, подумал, что Фома подался в какие-нибудь депутаты или, того хуже, губернаторы. Но нет! Год назад, как раз при покупке велосипеда, я случайно встретил его на велосипедном рынке в Сокольниках. Там он – впервые на моей памяти почти без спешки – и рассказал мне, чем занимается. Я еще подивился своему везению: кто бы мог подумать, что Фома-«Буравчик» - страстный велосипедист, и потому в окружении двухколесных друзей всегда «глушит мотор» и готов проводить рядом с ними часы и даже дни…

Ну как вам? Хочется читать дальше?
Вот, думаю оперативно написать этакий "авантюрный пиар-роман". Рабочее название соответствующее - "Черный пиар". Сюжет уже придумал. Никогда прежде ничего подобного не писал...